Вишес лишь покачал головой.

- Это ни к чему. Ну же, идем.

Она повернулась к своим детям.

- Куин убил его? Кора? Он мертв?

- Фритц ждет снаружи. Нам предстоит дорога. Мы уезжаем сейчас же.

- Как будто я чемодан, который нужно перевезти, - у нее не осталось слез, ужас происходящего был столь велик, что она онемела изнутри. - Кор мертв?

Вновь заговорив, Вишес оказался прямо позади нее, его голос прошелся по ее шее, заставляя волоски приподняться от предостережения.

- Смотри на вещи разумно...

Она развернулась и прищурилась.

- Не смей говорить так, будто я неблагоразумна, раз не хочу оставлять их.

- Тогда не забывай, в каком положении находишься, - он погладил свою козлиную бородку рукой в перчатке. - В итоге ты можешь лишиться любых прав на них, независимо от их происхождения. Но если пойдешь со мной сейчас, я могу гарантировать - гарантировать - что они скоро вновь окажутся с тобой, возможно, даже на следующем закате.

Лейла обхватила себя руками.

- У тебя нет такой власти.

Его бровь, та, что с татуировками рядом, выгнулась.

- Может, у меня нет, но у них есть.

Когда он шагнул в сторону и показал на дверь, Лейла прикрыла рот ладонью. Одна за другой все женщины дома вошли в комнату, и даже в сравнении с Вишесом они образовывали свирепую группу, выстраиваясь перед ней полукругом. Даже Осень была с ними.

Заговорила Бэт, Королева, голос ее звучал тихо, чтобы не потревожить детей.

- Я поговорю с Рофом. Как только он вернется из тренировочного центра. Мы разберемся с этим. Плевать я хотела на то, что произошло между тобой и Кором - как мать матери, я забочусь лишь о тебе и детях. И мой муж выслушает мои доводы. Поверь мне.

Лейла буквально рухнула в объятия Королевы, и когда Бэт крепко ее обняла, к ним подошла Белла и погладила Лейлу по волосам.

- Мы позаботимся о них, пока тебя не будет, - сказала женщина Зеда. - Все мы. Они ни на секунду не останутся одни, так что постарайся не волноваться.

Кормия тоже шагнула вперед, бледно-зеленые глаза ее коллеги-Избранной увлажнились.

- Я останусь в этой комнате на весь день, - она указала на кровь. - Я не оставлю их.

Элена, шеллан Рива, кивнула.

- Как медсестра я заботилась о сотнях младенцев на работе. Я знаю младенцев от и до. С ними ничего не случится, я обещаю.

Остальные пробормотали что-то в знак согласия, одна из них протянула Лейле салфетку. Так она поняла, что снова плачет.

Отстранившись от Бэт, она постаралась как можно тише высморкаться. Она хотела сказать что-нибудь, хотела высказать свои страхи и благодарность...

Королева положила руки на плечи Лейлы.

- Тебя не лишат родительских прав. Не бывать этому. И я точно знаю, куда ты направляешься. Этот дом безопасен, абсолютно полностью защищен - Ви наладил охрану, а я сама занималась украшением, когда год назад Братство купило это место.

- Там безопасно, - заявил Ви. - Как в банковском хранилище. И я проведу весь день с тобой как гребаный сосед по комнате.

- Так я под стражей? - нахмурилась Лейла. - Я пленница?

Брат лишь пожал плечами.

- Ты под защитой. Вот и все.

Черта с два «вот и все», подумала она. Но ничего не могла поделать. Все это было выше ее, и она слишком хорошо знала причины, приведшие к этому.

Вернувшись к Лирик и Рэмпу, она обнаружила, что слезы катятся по щекам быстрее, чем она успевала осушать их влажным комком, в который превратилась салфетка. Воистину, когда все женщины дома пришли и вступились за нее, что-то в центре ее груди оттаяло, и эмоции вновь захлестнули ее.

Она хотела поднять обоих своих малышей, ощутить запах их сладкой кожи, прижать их к сердцу, баюкать их головки, целуя. Но сделай она что-то из этого, она бы уже никогда не сумела их оставить.

Руки ее тряслись, когда она подтянула плюшевые одеяла поближе к их подбородкам.

- Дети мои, - прошептала она. - Мамэн вернется. Я не... бросаю вас...

На этом ее прощание закончилось. Она задыхалась так сильно, что говорить стало невозможно.

Ее путь к тому, чтобы обрести два этих драгоценных благословения, начался, казалось, в прошлой жизни, когда она почувствовала в себе жажду и умоляла Куина услужить ей. Затем последовали бесконечные месяцы беременности и срочные роды.

На этом пути было столько всего невозможного, столько вызовов, которые она не могла предвидеть. Но одного она никогда не рассматривала: оставить детей на попечение других, неважно, какими бы компетентными и любящими ни были эти "другие", она не могла и помыслить о таком.

Это было слишком ужасно.

- Пойдем, - категорично сказал Вишес. - Прежде чем наступит рассвет, и все усложнится еще сильнее.

Бросив прощальный взгляд на каждого из своих детей, Лейла подобрала складки халата и вышла из спальни. Ей показалось, будто она оставила позади свое сердце и душу.

13

Следующим вечером на закате Куин не осознавал, что солнце полностью свалилось за западный горизонт. С одной стороны, он находился глубоко под землей в клинике тренировочного центра, так что не мог выглянуть в окно и увидеть, что гигантский пылающий шар уступил смену луне. С другой стороны, он был под тем типом лекарств, которые заставляют тебя забыть собственное имя, не говоря уж о том, который час. Но главная причина, по которой он упустил кончину дня?

Даже со всем дерьмом, происходящим в его жизни, у него была лучшая гребаная галлюцинация. За все время.

Сознательная часть его мозга - пересевшая на заднее сиденье, находившееся так далеко от руля, что с таким же успехом могло быть пристегнуто к кузову грузовика - прекрасно осознавала, что то, что ему виделось в больничной палате, абсолютно совершенно точно не могло происходить на самом деле. Но вот в чем прикол. Он был настолько под кайфом, что как и боль от операции, перенесенной шесть часов назад, события предыдущего вечера подверглись временной амнезии - а это значило, что он был особенно возбужден.

Это неудивительно. Тот факт, что он был засранцем-кобелем с огромным сексуальным влечением, доказан временем.

И эй, учитывая, как хорошо он вел себя накануне вечером, ему не нужно было разочаровывать людей еще больше.

Так что да, лежа на этой больничной койке, с проводками и трубочками, отходящими от него, будто он стал гребаным дублером Кора, Куин видел Блэя с его округлыми руками и покатой спиной, сидящего в углу на стуле цвета каши.

Ширинка мужчины была расстегнута, член торчал наружу... и кулак Блэя обхватывал эту толстую длину, вены на мускулистом предплечье набухли, пока он поглаживал себя.

- Хочешь это? - низким голосом спросил гипотетический Блэй.

Куин зашипел, прикусывая нижнюю губу - и что вы думаете, подвигав бедрами он почти не почувствовал боли в шве на боку.

- Да, черт подери, да, я хочу этого дерьма.

Ненастоящий Блэй сполз на стуле ниже, чтобы раздвинуть колени еще шире. И когда он сделал это, надетые на нем черные джинсы туго обтянули мышцы бедра, а ширинка расстегнулась до конца. И... о да, воин хорошенько трудился над собой, грудная мышца с той стороны напрягалась и расслаблялась вместе с плечом, пока он медленно и основательно себя поглаживал.

Куин тяжело сглотнул, его проколотый язык отчаянно желал этой головки, этого ствола. Он хотел компенсировать то, что вылетело из его никчемного рта в момент ярости, и секс был неплохим лекарством, вовсе неплохим.

И Не-Совсем-Здесь-Блэй собирался ему позволить.

Плывя в своем маленьком море иллюзий, Куин ощутил ложное облегчение от прощения, которого в реальной жизни не существовало. Вот только будь он проклят, учитывая его состояние на остаток его дней, Куину придется довольствоваться этим. В своей маленькой фантазии он собирался запрыгнуть на поезд Блэя и молиться, что как только действие лекарств закончится, он сумеет как-то перенести это воссоединение на реального мужчину.