И как обычно, они упускали суть.

Мертвые, черт подери, совершенно точно преследовали тебя, касаясь холодными пальцами твоей шеи в жесте помнишь-меня, пока ты уже не мог решить, хочешь ты кричать от того, что скучаешь по ним... или потому что хочешь, чтобы тебя оставили в покое.

Они преследовали тебя ночами и прокрадывались в твои сны, оставляя за собой минное поле со спусковыми механизмами печали.

Они были твоей первой и последней мыслью, фильтром, который ты пытался отбросить, невидимым барьером между тобой и всеми остальными.

Иногда они являлись даже большей частью тебя, чем те люди в твоей жизни, которых ты действительно мог коснуться и обнять.

Так что да, никому не нужно тупое ток-шоу, чтобы доказать то, что и так известно. Хоть Тор и нашел любовь с другой женщиной, его первая шеллан Велси и нерожденный сын, которого она носила, когда ее убило Общество Лессенинг, всегда были с ним так же близко, как его собственная кожа.

А теперь в доме Братства произошла еще одна смерть.

Пара Треза, Селена, отошла в Забвение считанные месяцы назад, скончавшись от болезни, от которой не было исцеления и даже надежды понять ее суть.

С тех пор Тор толком не спал.

Вновь сосредотачиваясь на вечнозеленых деревьях вокруг, он пригнулся и убрал с дороги ветку, затем обошел упавший ствол. Он мог бы дематериализоваться в место назначения, но его мозг столь беспощадно грохотал в клетке черепа, что он сомневался, сумеет ли сосредоточиться и обернуться призраком.

Смерть Селены стала для него огромным спусковым крючком, черт подери, событием, затронувшим третьих лиц и так сильно встряхнувшим его снежный шарик, что его внутренние снежинки кружились и отказывались оседать на место.

Когда Забвение призвало ее, он находился внизу, в тренировочном центре, и момент смерти не был тихим. Он был отмечен криком, вырвавшимся из души Треза, звуковым аналогом надгробного камня - и Тор хорошо знал этот звук. Он сам издал его, когда ему сказали о смерти его женщины.

Так что да, с Земли в Забвение Селена улетела на крыльях агонии своего возлюбленного...

Вытаскивание себя из этой мысленной ловушки напоминало попытки вытащить машину из оврага - требовались невероятные усилия, а прогресс достигался дюйм за дюймом.

Продвигаясь по лесу, меж деревьев, сквозь зимнюю ночь, хрустя тем, что под ногами, с призраками, шепчущими позади него.

Гробница представляла собой святую святых Братства, скрытое место, где принимались новые члены Братства, где проводились тайные собрания и хранились сосуды убитых лессеров. Расположенная глубоко под землей, в созданном природой лабиринте, она была вне зоны досягаемости для тех, кто не прошел церемонию и не был отмечен как брат.

Однако этим правилом пришлось поступиться, по крайней мере, по отношению к вестибюлю длиной в четыре сотни метров.

Подойдя к незаметному входу в пещеру, он остановился, чувствуя, как накатывает злость.

Впервые за всю его жизнь как брата, он был нежеланным гостем.

И все из-за предателя.

Тело Кора находилось по ту сторону решеток, на середине уставленного полками прохода, лежало на каталке, а его жизненные силы отслеживались и поддерживались машинами.

Пока ублюдок не очнется, чтобы его можно было допросить, Тору не разрешалось входить.

И его братья были правы, не доверяя ему.

Закрывая глаза, он видел, как их Король ранен в горло, вновь переживал момент, когда жизнь Рофа утекала вместе с красной кровью, переписывал ту сцену, когда Тору пришлось спасать жизнь последнего чистокровного вампира на планете, вырезав дыру в его горле и вставив трубку из своего рюкзака в его пищевод.

Кор организовал покушение. Кор приказал одному из своих воинов всадить пулю в плоть этого достойного мужчины, подговорил глимеру сбросить законного правителя - но ублюдок потерпел неудачу. Роф выжил вопреки всему, и первым демократическим голосованием в истории расы был назначен лидером всех вампиров, и занимал теперь это место по единодушному согласию, а не по линии крови.

Так что пошел ты нахрен, сукин сын.

Стиснув руки в кулаки, Тор легко проигнорировал скрип его кожаных перчаток и ощущение тесноты на костяшках пальцев. Он чувствовал лишь ненависть столь глубокую, что походившую на смертельную болезнь.

Мойры посчитали целесообразным отнять троих у него самого и его близких: Судьба украла у него его шеллан и ребенка, а потом забрала возлюбленную Треза. Хотите поговорить о балансе во вселенной? Ладно. Он хотел своего равновесия, а оно воцарится лишь тогда, когда он раздерет шею Кора и вырвет еще теплое сердце ублюдка из его груди.

Самое время источнику зла сойти со скамейки запасных, и именно он сравняет гребаный счет.

И ожиданию пришел конец. Как бы он ни уважал своих братьев, он устал придерживать лошадей. Сегодня у него печальная годовщина, и он собирался почтить свою скорбь особенным подарочком.

Пора повеселиться.

2

Низкий прозрачный сосуд из стекла был таким чистым, таким лишенным мыльных пятнышек, пыли и грязи, что его корпус одновременно был воздухом и водой в нем: абсолютно невидимый.

Наполовину полон, подумала Избранная Лейла. Или наполовину пуст?

Сидя на мягком стуле между двумя раковинами с золотой отделкой, перед зеркалом в золоченой раме, отражающим глубокий сосуд перед ней, она смотрела на поверхность жидкости. Граница между воздухом и жидкостью была вогнутой, вода едва заметно лизала внутреннюю сторону стекла, будто наиболее амбициозные молекулы пытались отбросить границы и сбежать.

Она уважала попытку, хоть и грустила из-за ее тщетности. Она хорошо знала, каково это - желать свободы от места, в котором ты обитала не по своей вине.

Веками она была водой в стакане, невольно, лишь по праву рождения, вылитой в роль служения Деве Летописеце. Вместе со своими сестрами она долго исполняла священные обязанности Избранной в Святилище, поклоняясь матери расы, записывая происходящие на земле события для последующих поколений вампиров, ожидая назначения нового Праймэйла, чтобы оказаться оплодотворенной и дать жизнь новым Избранным и Братьям.

Но теперь с этим было покончено.

Склонившись над сосудом, она более внимательно посмотрела на воду. Ее обучали эросу, не летописанию, но она хорошо знала, как всматриваться в видящие чаши и быть свидетелем истории. В Писчем Храме те Избранные, в чьи обязанности входило записывание историй и родословных расы, час за часом сидели, наблюдая, как разворачиваются перед ними рождения и смерти, любовь и браки, войны и мирные времена, худые руки со священными перьями детально переносили все на пергамент, следя за всем этим.

Для нее здесь больше не было картин. Не на земле.

А здесь, наверху, больше не осталось свидетелей.

Новый Праймэйл в итоге пришел. Но вместо того, чтобы лечь с кучей женщин и продолжить программу размножения, введенную Девой Летописецей, он предпринял беспрецедентный шаг и освободил их всех. Брат Черного Кинжала Фьюри нарушил прогнившую, поломанную традицию, разрушил узы, и тем самым Избранные, которые были изолированы с самого момента их запланированного рождения, получили свободу. Больше не являясь живыми воплощениями суровых традиций, они стали личностями, узнавали свои вкусы, делали первые шаги в земной реальности, ища и находя предназначение, центром которого были они сами, а не служение.

Тем самым он положил начало гибели бессмертного.

Девы Летописецы больше не существовало.

Ее кровный сын, Брат Черного Кинжала Вишес, искал ее в Святилище и обнаружил лишь ее отсутствие и последнее послание, написанное на ветру лишь для его глаз.

Она сказала, что имеет на примете преемника.

Никто не знал, кто это.

Откинувшись на спинку, Лейла осмотрела то, во что была одета. Это уже не священное одеяние, в которое она облачалась все эти годы. Нет, эта одежда была из местечка под названием Pottery Barn, и Куин купил ее буквально на прошлой неделе. В преддверии наступающей холодной зимы он беспокоился о том, чтобы мать его детей всегда была в тепле и окружена заботой.