Но он хотел видеть ее там. Привести ее в клуб — это помогло бы ему еще больше подтвердить тот факт, что она принадлежала ему. Подумав о клубе в данный момент, он знал, что она была последней частью, которая бы дополнила идеальную картину его жизни. Ее приход в клуб также закрепил бы за ней статус его женщины, особенно теперь, когда все то дерьмо надвигалось на Сигнал Бенд и МК, это бы дало ему власть взять ее под защиту клуба, несмотря на то, какой бы крутой она не была.

Он сказал тогда ей правду под деревом вяза — он любил ее. Он это точно знал. Он доверял ей. Но Лилли что-то скрывала от него. Исаак знал, что она не чувствовала, что он догадывался об этом; это лишь означало то, что она не доверяла ему полностью. Она закрывалась от него. Но это не меняло того, что он чувствовал по отношению к ней, и абсолютно точно он не сожалел о том, что открылся ей. Исааку всегда нравилось быть честным, не в этом ли был смысл отношений? Зачем врать и не договаривать, когда сказать в лицо было намного проще и честнее к окружающим. Вранье и хитрость никогда не улучшали отношений. И именно поэтому в данный момент он не спал, он задавался вновь и вновь вопросом, что скрывала Лилли.

Приблизительно пятнадцать минут спустя или около того она проснулась, задыхаясь. Снаружи все еще было темно, и он прошептал:

— Привет, — чтобы она знала, что он не спал.

Лилли развернулась к нему и придвинулась ближе.

— Эй. Ты вообще спал?

— Я выспался, поэтому не сплю, — он притянул ее в свои объятия и оставил поцелуй на щеке. — Лилли, поговори со мной.

— Исаак, я же тебе уже говорила, что тут нечего обсуждать. Мои кошмары становятся призрачной дымкой, когда я просыпаюсь. Я едва их помню.

Он не верил ей, но эта была ложь, которую он мог стерпеть и понять. На тумбочке с его стороны кровати стояла небольшая настольная лампа, поэтому он повернулся и включил ее, чтобы они могли лучше видеть друг друга.

— Нет, Спотри, я сейчас говорю не о снах. Скажи мне, что происходит с тобой. Есть что-то еще, разговора о чем ты старательно избегаешь.

— Я не...

— Нет. Никакой больше лжи. Секреты, которые ты хранишь, я могу понять. Но это что-то другое. Ложь. Я не смогу смириться с ней.

Он ждал, удерживая ее взгляд, пока она думала над тем, над чем ей было необходимо подумать. Наконец, она присела и повернулась к нему.

— Я люблю тебя, Исаак.

— Лилли, ты не обязана это говорить только потому, что я это сказал. Я не неуверенный в себе юнец, я — взрослый мужчина, который может признаться в своих чувствах и не ждет ответного признания, — он улыбнулся и заключил ее в объятия.

— Значит, ты понимаешь, что я говорю это не просто так. Я говорила эту фразу всего раз в своей жизни, мужчине, которого ошибочно полагала, что любила, но я оказалась не права. Поэтому с того момента я дала себе зарок, что никогда больше не спутаю дружеские отношения с любовью. Я бы никогда не сказала тебе этих слов, если бы не считала, что я по-настоящему их испытываю. Мне необходимо, чтобы ты знал это, поэтому я тебе говорю это.

— Значит, это хорошо, наши чувства взаимны. Но в это не то, о чем ты думаешь во время наших разговоров. Спорти, если ты меня любишь, не лги мне.

Ее дыхание стало рваным. Он услышал это, и он ощутил крохотный намек на беспокойство.

— Я... я упустила свою цель. Он просто исчез, пропал со всех радаров. Я не могу его нигде найти. Парни нигде не могут его найти. Когда они найдут его, мне придется последовать за ним. Я должна буду покинуть тебя. Это значит, что мне придется начать свой поиск где-то вновь. Может быть, очень далеко, — она выдохнула еще один рваный вздох. — Прости меня, Исаак. Мне следовало бы сказать тебе, но я не хотела отталкивать тебя, я не хотела расставаться с тобой. Это было эгоистично и грязно с моей стороны, поэтому я прошу прощения.

Исаак был далеко не идиот. Он прекрасно понимал, что Лилли переехала не насовсем в крошечный городок на отшибе страны. У него не было ничего, он понимал это. Исаак не обладал никаким особенными талантами, кроме искусной резьбы по дереву, у него не было ничего, и он был совершенно никем. У Лилли же была масса достоинств, умений и стремлений. Она даже не была заинтересована в месте, в которое переехала настолько, что не соизволила даже осмотреть свой собственный сад, что примыкал к дому. И то, что она ему сказала, не было неожиданностью для него. Да, это немного оглушило его, но только лишь потому, что он стал чувствовать небольшие ростки надежды в последнее время — скорее всего, он просто таил пустые надежды — что, возможно, после того, как она закончит свои дела, она могла бы остаться тут. С ним. Не зависимо от того, чем она зарабатывала на жизнь, она могла делать это и отсюда.

— Лилли, а ты можешь вернуться сюда, когда ты закончишь работу?

— Я не могу сделать это по-быстрому, а потом сбежать. Мне придется остаться там на какое-то время во избежание подозрений. Чтобы меня не поймали.

— А ты не можешь его просто отпустить? Дать ему уйти? — он отлично знал ответ на вопрос, но все равно испытывал острое желание спросить.

— Нет. Часть меня очень желала бы этого, но не могу. Еще месяц назад я бы послала любого, кто бы посмел мне предложить это. Часть меня очень хочет этого — отпустить все и остаться рядом с тобой и просто жить. Но есть люди, которые рисковали всем, чтобы помочь мне. Я не могу их предать.

— Детка, тебе необходимо сказать, за кем ты охотишься. Что он сделал тебе. Ты мне говоришь, что ты участвуешь в заговоре, чтобы убить какого-то парня, который, с большой вероятностью, может убить тебя. Ты мне должна сказать кто он, Лилли.

Она покачала головой.

— Я же уже говорила тебе, что не могу. Я не могу подвергать себя большему риску, чем уже есть. И тебя тоже. Ты должен думать не только про себя, а про свой клуб тоже.

— А если твой парень не сможет найти его?

— Значит, мы облажались. И я останусь. И этот мудак останется безнаказанным.

Он так хотел создать с ней семью, но он не собирался говорить об этом. Это было не к месту и не ко времени. Исаак просто обнял ее и притянул ближе, но она отстранилась от него.

— Ты согласен на это?

Но он лишь применил еще большую силу, прижимая ее сильнее к себе. Таким образом, он понял, что она только создавала видимость сопротивления.

— Со многим в твоем рассказе я не согласен. Я совершенно не согласен с тем, что ты должна подвергать себя такому риску. Я даже думать не хочу о том, что ты уедешь и можешь не вернуться. Но я не такой человек, который может поставить тебе в претензию свои чувства и заставлять тебя принимать решения. По крайней мере, пока ты не закончишь работу. Поэтому я говорю тебе, что мы будем решать проблемы по мере их поступления.

Он сильнее притянул ее к груди. Спустя некоторое время она присела, все еще держась руками за его плечи, и пристально посмотрела ему в глаза. Он заметил, что они блестели от непролитых слез. Это было чем-то новеньким. Исаак еще никогда не видел Лилли плачущей или хотя бы близкой к этому состоянию. Он прижал ладонь к ее лицу, прослеживая большим пальцем линию челюсти.

— Ты в порядке?

Она улыбнулась, и слезинка сорвалась и упала на его большой палец.

— Да. Просто... очень сильно люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Но не говори этого мимоходом. И запомни, никакой лжи, Лилли. Ели ты мне не можешь чего-то рассказать, хотя бы скажи мне об этом. Но никакой лжи.

Она кивнула, и он поцеловал ее. Затем он увлек ее прилечь вместе с ним, укладывая ее голову к себе на грудь, и они спали до того момента, пока солнце не ворвалось яркими лучами в ее окно.

Лилли пошла на пробежку в своих крошечных тряпочках, когда зазвонил телефон. Исаак ответил.

— Да.

— Исаак, это Кеньён.

Это могло только обещать плохие новости. Кеньён звонил дважды за прошедшую неделю, и приносил раз за разом только плохие новости. Лоуренс Эллис действительно обращался с предложением о покупке фермы к Уиллу, прибегая то к одному средству давления, то к другому. Эллис на самом деле искал способ, чтобы создать и внедрить бизнес по поставке и изготовлению мета к его хорошо отлаженным торговым отношениям по продаже кокаина и героина. Эллис настраивал МК «Северные Всадники» вклиниться в торговлю метом в Сент-Луисе, также видя в этом для них возможность выяснить отношения с МК «Ночные всадники». Таким образом, придурок Элллис хотел привести в городок, за который был ответственен Исаак, силу и деньги, тем самым заставляя МК «Северные Всадники» наступать на пятки их МК.