Фейн заказал по телефону кофе и булочки и был приятно удивлен, когда через три минуты то и другое принесла горничная. Он включил радио и во время завтрака рассеянно слушал мягкую ритмичную танцевальную музыку.

Зазвонил телефон.

— Мистер Фейн, вас ждут в вестибюле.

От страха сжалось сердце, но внезапное нервное напряжение быстро прошло.

— Я буду через пять минут, — почти спокойно проговорил он.

Ожидавший его был одет в полувоенную форму. С уважением он проводил Фейна к «кадиллаку» и, открыв заднюю дверку, пропустил его в машину, а затем сам сел впереди, рядом с шофером.

Машина проехала десяток кварталов по центру города и остановилась перед зданием со стеклянным фасадом, на котором большими буквами по-испански было написано: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Это был пресс-центр для иностранных журналистов. Молодые девушки с винтовками на ремне охраняли двери здания. Фейн показал свои документы, и его послали на третий этаж, где его принял в небольшом тесном кабинете лысеющий молодой человек с невыразительным желтым лицом, который представился как товарищ Мола. Мола хорошо говорил по-английски, с ярко выраженным американским акцентом.

— Рады видеть вас у нас на Кубе, мистер Фейн. Мы успешно поддерживали дружеские отношения с покойным коллегой, мистером Фридландером. Я новый человек в министерстве, но мой предшественник рассказывал о нем. Моя обязанность помочь вам.

Мола порылся в кармане, вынул синюю карточку и подал ее Фейну.

— Прежде всего, ваше удостоверение. Это важный документ, так что, пожалуйста, нигде не оставляйте его. В случае потерн немедленно сообщите нам в министерство. Я записал номер телефона. При выезде из страны вы должны сдать его. Необходимо приложить к нему фотографию.

— Подойдет ли обычная паспортная фотокарточка? — спросил Фейн. — Я захватил с собой такую фотографию.

— Конечно. С вашим удостоверением разрешается посещать любую часть страны, какую вы пожелаете, за исключением отдельных военных районов, для посещения которых необходимо получить специальное разрешение. Вы можете фотографировать все, что хотите.

— К сожалению, я не захватил с собой фотоаппарат, — сказал Фейн.

— В этом случае вы можете взять у нас напрокат. Мы сделали все, чтобы ваша поездка была успешной.

— Фотоаппарат, конечно, нужен.

— Я позабочусь об этом, — сказал Мола и что-то записал в блокноте. — Теперь к вопросу о литературе. Я не знаю, будет ли обычный комплект, который мы- готовим для наших гостей, полезен вам. Однако здесь вы всегда найдете все наши последние публикации.

Он подвинул через стол объемистый пакет.

Фейн взял наугад первую книжку из пачки. Счастливый рабочий приветливо махал ему рукой с трактора на обложке. Он положил книжку обратно.

— Жаль, что не приехали позавчера. Фидель на площади Революции обратился к собравшимся с речью по случаю годовщины победы в Сьерра-Маэстре. Он говорил пять с половиной часов. Это бы действительно вам понравилось.

— Мне действительно не повезло, — сказал Фейн.

— Я полагаю, что вы хотели бы попасть на торжество. Но не огорчайтесь. Речь переводят на английский, и я позабочусь о том, чтобы вы получили перевод завтра утром.

— Благодарю вас. Вы очень добры.

— Что вас особенно интересует? — спросил Мола. — Пожалуйста, поймите меня правильно. Мы не предлагаем вам программу. Мы просто хотели бы вам помочь.

— Я намерен подготовить серию очерков о благосостоянии и культурной жизни кубинского народа. Мой предшественник проделал довольно хорошую работу в экономической и политической сферах, но наш редактор считает, что мы ничего не знаем, о среднем человеке, не знаем, как кубинцы отдыхают и развлекаются. Мы считаем, что настало время развенчать миф о том, что вся жизнь в любой социалистической стране заключается в работе.

— Я полностью согласен с вами.

— Давайте посмотрим правде в глаза, — сказал Фейн. — Девять читателей из десяти не хотят читать статьи, как кубинцы работают, но они хотят знать, как кубинцы отдыхают и развлекаются.

— К сожалению, это правда. Я считаю, что наша пропаганда, — сказал Мола, — недооценивает значение отдыха я нашей национальной жизни. Помогите нам исправить это положение. Наш министр сохранил хорошие впечатления об успехах вашей газеты в прошлом, в деле объективного изложения кубинской точки зрения мировому общественному мнению. Мы надеемся, что ваши очерки и статьи будут такими же благожелательными, как материалы мистера Фридландера. В действительности мы рассматриваем это как вопросы первостепенного значения. Министр просил меня подчеркнуть, что он лично сделает все возможное в его силах, чтобы обеспечить вашу работу.

— Благодарю вас.

— Мы предоставим вам автомашину и переводчика, как это было во время работы мистера Фридландера.

— Я вам премного благодарен за это, — сказал Фейн.

— Но всегда помните, что все это делается только для вашего удобства. Если вы желаете ехать куда-нибудь без сопровождения, то вы можете это сделать в любое время.

— Я понимаю вас.

— А сейчас, — сказал Мола, — я должен представить вашего переводчика.

Он переговорил по внутреннему телефону, и через некоторое время в дверь постучали. В комнату вошла очаровательная девушка.

— Это сеньорита Вест. Мы зовем ее Кларита. Как переводчица сеньорита Вест у нас нарасхват. Многие министерства хотели взять ее, но я рад, что она будет работать с вами.

Они пожали друг другу руки. На сеньорите Вест была необычная голубая форма. Шапочка, похожая на фуражку, была сдвинута чуть-чуть набок. Волосы были немного зачёсаны назад и приоткрывали нежное ушко с маленьким золотым колечком, пропущенным через мочку уха. Какую-то долю секунды она посмотрела на него, слегка улыбнулась и отвернулась.

— Мистер Фейн из газеты «Новая граница», — сказал Мола. — Они наши старые друзья. Я думаю, что вы были знакомы с мистером Фридландером?

— Я хорошо знала мистера Фридландера. Я работала с ним во время его последнего визита. Он был прекрасным человеком.

— Кларита работала в агентстве «Пресса Латина», так что ей кое-что известно о работе журналистов. Кларита, я хочу, чтобы вы помогали мистеру Фейну так, как раньше мистеру Фридландеру. Мистер Фейн рассказал мне о своем намерении написать серию очерков о том, как наш народ отдыхает. Я полагаю, что вы сможете подготовить соответствующую программу работы.

Кларита кивнула головой в знак согласия, и они договорились, что она будет в гостинице с машиной в семь часов утра.

Когда Кларита ушла, Мола рассказал историю ее жизни:

— До революции на Кубе было много иностранных компаний, которые проводили политику неприкрытого грабежа и разбоя. После революции мы выступили против засилья монополистов, и они вынуждены были покинуть страну. Отец Клариты работал инженером в одной из таких фирм. Он женился на кубинке. Родители уехали в Канаду, а Кларита осталась и Помогает нам. Не находите ли вы все это необычным?

— Нисколько, — сказал Фейн. — Можно полагать, что такая женщина будет предана делу народа.

Мола перестал быть для Фейна суровым революционером, а превратился в обыкновенного человека, которому присуще все человеческое. «Все это не так, как я думал», — мысленно пожурил себя Фейн.

— Она образцовый работник. Никогда не жалуется на усталость. Всегда вдохновляет товарищей из бюро переводчиков. Верная революционным идеалам, она вышла замуж за молодого учителя, который добровольно поехал в район, на который постоянно нападали бандиты. Его зверски замучили. Ее ребенок умер от болезни. Эти потери еще крепче связали ее с революцией.

— Так и следовало ожидать, — поддержал Фейн.

— Она образец женщины повой Кубы. Лучше ее никто не сможет показать вам страну.

— Я уверен в этом, — сказал Фейн. — И я надеюсь на ее помощь.

Министерство предоставило Фейну хорошо сохранившийся «кадиллак» выпуска 1959 года. Последующие три дня в сопровождении Клариты он осмотрел все, что ему предложили.