Морган вырвал руку и вышел под дождь. «Только не оборачивайся. Ничего не выйдет. Она влюблена в другого. Ей нет до тебя дела, тем более у тебя такое прошлое». Он решил пойти на Кинга, и влюбиться в Сару значило бы только драматически осложнить и без того невероятно сложное дело.

– Морган!

Молния прорезала тьму, грянул гром.

– Морган!

Прорычав ругательство, он остановился, сжав кулаки и дрожа под грозовыми раскатами. Сара подбежала к нему и застыла при виде того, как он стоит, широко расставив ноги, и потоки воды струятся с его шляпы. Грязные, обвисшие остатки ее некогда дорогой одежды едва ли способны были защитить охваченное ознобом тело Сары от низвергающегося потопа. Волосы воском облепили лицо, шею, плечи. Глаза огнем сверкали во тьме.

– Зачем? – закричала она, но голос ее будто смывало водопадом. – Зачем вы все время бежите от меня?

– Какого черта вам надо от меня? – прокричал он в ответ. – В жизни я не стану еще одним из ваших воздыхателей, Сара, так что уносите-ка поскорее свой промокший курдюк обратно в хижину, пока не поздно для нас обоих!

Он снова отвернулся от нее.

– Трус! – перекричала Сара раскат грома.

Морган обернулся так резко, что поскользнулся. И тут он стал наползать на нее, хватая ртом воздух, смешанный с водопадом дождя, бьющего в лицо. Девушка видела, как Морган надвигается, и в чертах ее запечатлелся ужас: смесь страха, шока, раскаяния – и проблеск нерешительности – стоит или нет бежать, поджав хвост, под кров безопасной хижины. Конечно же, Сара осталась. Она слишком, чертовски упряма.

Одной рукой Морган вцепился ей в лицо, впился пальцами в нежную белую кожу ее челюсти, а другую запустил в волосы и запрокинул девушке голову. Бледная шея ее была выгнута, но глаза глядели не моргая, в них больше не было испуга, а светились они лишь насмешкой, которая не давала Моргану и секунды на размышление. Он поцеловал Сару со страстью, которую нечасто доводилось ему испытывать раньше, ввинчиваясь своим ртом в ее то так, то этак, стараясь доказать, что он не тот, кого можно безнаказанно дразнить. Морган заставит ее об этом пожалеть, видит Бог. Сара его теперь не скоро забудет. В брачную ночь она будет обвивать ногами Нормана, но, закрыв свои колдовские глаза, будет вспоминать лишь его, Моргана, как он надругался над ее ртом – страстно, с ненавистью и желанием…

Он вторгся языком промеж ее губ, представляя, будто входит в нее внизу, между ног. У нее был вкус дождя. У нее был запах женщины, чье тело в точности знает, куда в это мгновение стремится плоть.

Сара вжалась в него, и он еще крепче обхватил ее, еще яростнее целовал, пока дрожь, подобно току, не сотрясла ее. И тогда он отшвырнул девушку и стал ждать возмездия – пощечины, вероятно. Но ничего не произошло. Сара лишь растерянно моргала, и дождь струился по ее лицу.

– Довольна? – хмыкнул Морган. – Получила? А теперь убирайся к черту и благодари свои звезды, что тебе повезло и я не отнял у Нормана право на эту твою окаянную девственность в первую вашу брачную ночь.

Он ушел и не оборачивался, пока не скрылся в темной алее, окружавшей тропку. Там он, обхватил ствол акации, сполз на землю и так вдавился лицом в иззубренную кору, что кровь, мешаясь с дождем, заструилась по щеке, пока наконец боль внизу живота не унялась вместе с желанием молнией метнуться обратно под разверзшееся небо, швырнуть Сару на землю и показать ей буквально, что значит желать за пределами разума, что значит хотеть ее так, что можно отдать последнюю каплю гордости за одну только возможность коснуться ее, хоть на миг.

Ползли минуты, и, наконец, Моргану удалось снова овладеть мыслями и телом; и тогда, надвинув шляпу на глаза, он ссутулил плечи, стараясь как-то укрыться от небесного водопада, и пошагал вниз, к реке. Оглянулся он лишь однажды – и это была ошибка. Крошечная фигурка Сары, темный силуэт на фоне очага, была обращена к нему, Морган заколебался, но, сжав зубы, пошел дальше и скрылся во тьме.

Сара видела, как Морган скрылся среди деревьев, терзаемых ветром, выхватываемых из тьмы вспышками молний, а внутри ее поднимался и закручивался в горячий водоворот мятеж чувств. Девушка не могла шелохнуться. Она чувствовала, как сердце колотится в горле, в висках, и – вот ведь странно – даже на кончике языка. Пальцы покалывало.

Как мог он просто уйти, когда весь мир ее опрокинулся? Прикрыв глаза, Сара потрогала набухшие губы, сознавая, что никогда еще за всю свою жизнь не чувствовала себя настолько сверхъестественно живой, будто дух, освобожденный от смертных уз.

Никогда. Никогда еще она не чувствовала себя так. Теперь она знала, что между ними что-то есть, что-то пляшущее вокруг них, вспыхивающее, как молния. Может быть, оно и раньше было, с той первой ночи, когда Морган Кейн подхватил ее на руки. Нет, она и вообразить не могла. И бессмысленно продолжать списывать реакцию на его присутствие, на злость или раздражение, или – как это ни смешно – на восхищение, основанное на идиотской вере в то, что он мифический бото.

Ввалился индеец и уронил к ее ногам тюк с вещами, разноцветные женские наряды рассыпались по грязному земляному полу. Юноша кинулся сгребать одежду, но Сара с отсутствующей улыбкой выпроводила его, встала на колени и сама принялась подбирать вещи. Дневник лежал раскрытый, и запись в нем напомнила девушке, что у нее нет права думать о другом мужчине. Она обручена с Норманом.

Сара захлопнула дневник и закрыла глаза. Волшебное ощущение эйфории исчезло, осталась только головная боль. Губы саднило, словно в напоминание о том, что она только что совершила тягчайший из грехов.

Но ведь это не так! Ведь они с Норманом отнюдь еще не обвенчаны. К тому же, вероятно, этого больше не повторится. Сара проследит, чтобы этого не повторилось. Она будет держаться от Моргана как можно дальше и…

– Кого я обманываю, – вслух спросила она себя. – Этот человек притягивает меня с той самой ночи, как мы впервые встретились с ним в той ужасной, душной лачуге. Притягивает было преуменьшением. Приковывает. Очаровывает. Возбуждает. Отравляет. Не выходит из головы! Все то, что она полагала, должен был бы вызвать в ней Норман, но, увы, не вызывал. И девушка убедила себя, что подобные чувства существуют лишь на страницах любовных романов – из тех запретных, что школьницы читают по ночам при свете свечи. Она оберегала свое чувство тихого уважения к Норману и обращала внимания на тайное желание фейерверков, звезд и сказочных снов, запрещая себе даже думать об этом.

Порыв ветра обдал Сару брызгами дождя с улицы и вернул ее мысли к тусклой действительности. О чем она размечталась? Что возомнила? И просто из-за того, что Морган поцеловал ее, просто из-за того, что почва ушла у нее из-под ног, нельзя же считать, что она влюблена, и тем более это не значит, что Морган в нее влюблен. К тому же, он привык, что женщины лезут к нему в руки. И она позволила себе попасться в ту же ловушку, что и другие, а теперь он, несомненно, стоит там под дождем и смеется над ней. Он ведь тысячи женщин целовал так, как поцеловал ее. Сердце защемило от тоски, от собственной глупости, от смущения и вины. И ей захотелось, чтобы Морган сию же минуту вошел и поцеловал ее.

Морган и Генри с индейцами тронулись до рассвета. Дождь бил по плечам и спинам, и каноэ ползли по реке со скоростью улитки. Изредка воздух сотрясали приглушенные раскаты грома. То и дело прохудившееся небо будто газоразрядной лампой освещалось отсветами молний, пробивавшимся сквозь листву.

Уровень воды в реке поднимался. Где раньше было спокойное мелководье, бурлила вода, смешанная с песком, смытым с отмелей. Въедаясь в нависшие песчаные берега, река слизывала деревья и кустарник, и они беспорядочно кружились в бурных, потоках, сливались и образовывали плавучие острова, подобные тому, на который налетел «Сантос».

Чтобы избежать столкновения путникам приходилось держаться середины потока. Но и здесь подстерегало немало опасностей, и несколько раз лодки чуть не затягивало в водоворот.