- Если мне будет нужно, я вызову, у меня в машине радиостанция.
Сторож открывает ворота и я еду по аллеям парка. Мелькнул свет фонарика. Я подъезжаю прямо к Толе.
- Давай, перейдем в машину.
Он с кряхтением поднимается, я поддерживаю его. Укладываю Толю на заднее сидение, оголяю рукав до предплечья. Слабый свет лампочки, высвечивает маленькую дырочку, кровь идет с другой стороны руки, значит отверстие сквозное. Заливаю все йодом и перебинтовываю руку, перетянув ее под мышкой.
- Ты это, того, - просит Толя, - закопай яму. Нельзя так оставлять следы.
- А ты как?
- Я потерплю.
Вылезаю из машины и, подобрав лопату у ямы, начинаю забрасывать тела. Только через пол часа поставил расколотую плиту на место, раскидал вокруг и затоптал сухую траву для маскировки. Возвращаюсь к машине.
- Как твои дела? - спрашиваю Толю.
- Болит, стерва. Ты следы стер, все там в порядке?
- Все. Закопал и плиту поставил. Дождь сотрет все следы.
- Тогда поехали.
Сторож все также стоит у входа.
- Что там?
- Вот подобрал человека. Его малость поколотили, теперь отвезу в больницу.
- А кто стрелял?
- Не знаю. Удрали мерзавцы. Бегал по всему парку искал их. Ну, я поеду.
- Проезжай.
Два часа безумной гонки до Ленинграда и вот я помогаю Толе добраться до его квартиры. Ирка сразу в панике, а я беру телефонную трубку и звоню Савелию Андреевичу.
- Алле, - слышится сонный голос.
- Алле. Это я, Василий Денисович. Савелий Андреевич, моему напарнику нужен срочно врач.
- Обратитесь в больницу.
- У него пулевое ранение.
На том конце тишина, потом голос кряхтит.
- Понимаю. Называйте адрес, я сейчас позвоню одному человеку.
Я называю Толин адрес, кладу трубку на место и валюсь на кресло.
- Ира, сейчас придет врач...
- Да как же вы...
- Ира, произошла неприятность. Мы напоролись на мерзавцев, а те с оружием...
- Кончать надо ваши вылазки. Хоть это и дает нам деньги, но лучше бы честно работать.
Она идет к мужу. Я устаиваюсь в кресле и жду. Через пол часа звонок в дверь. Я открываю. На пороге стоит старомодный старичок с саквояжем.
- Здесь больной?
- Да, доктор, заходите.
Он сразу моет руки и идет к Толе. Разматывает повязку и начинает проверять рану.
Через тридцать минут, все закончено. Толю перевязали, дали ему успокоительного. Мы вышли с доктором в коридор.
- Ну что доктор? - спрашиваю я.
- Ничего. Он хорошо отделался. Пуля прошла в миллиметре от кости. Рука поболит еще две недельки и все пройдет.
Я вытаскиваю деньги и передаю доктору.
- Вас подвезти, у меня внизу есть машина.
- У меня своя машина, благодарю.
Тихо прихожу к себе на квартиру. Соня спит. Я устраиваюсь на кухне. Кладу голову на стол и... засыпаю.
Меня трясет за плечо Соня.
- Вася, вставай. Тебе пора на работу.
С трудом отрываю голову от стола.
- Спасибо. Сколько времени? Ух ты, я же забыл завести будильник.
Иду в ванну, там моюсь и переодеваюсь. Выхожу на кухню, Соня приготовила мне яичницу.
- Тебе кажется сегодня идти в институт? - спрашиваю ее.
- Знаю.
- Вот ключи от квартиры, там в письменном столе, в верхнем ящичке, деньги, возьми сколько нужно, а на столе твоя переводка и не забудь, перед уходом поставить квартиру под охрану. Там на стене телефон вневедомственной охраны, набери его, когда будешь выходить. Когда придешь, не забудь позвонить туда же и предупредить, что ты пришла.
- Слушаюсь, товарищ генерал.
- Не делай глупости, не звони и не встречайся со старыми знакомыми, иначе перепугаешь пол города.
- Надеюсь, больше указаний не будет.
- Будут. В институте, представишься уже с новой фамилией, моей. Скажешь, вышла за муж и сдала паспорт в милицию, через неделю его принесешь.
- За муж, за тебя?
- За черта. Ты сама захотела жить по новому, поэтому придется соврать.
- За черта не хочу.
Я начинаю злиться.
- Получишь паспорт, выходи за ангела.
- Я подумаю об этом.
- Слава богу.
У моего рабочего места гости. Рядом с улыбающейся Леной Прохоровой стоит черноволосая, горбоносая грымза.
- Вот, Раечка, это и есть Василий Денисович.
Грымза-Раечка по мужски жмет мне руку.
- Что же вы, товарищ, не посещаете комсомольское бюро. Как никак, решается ваша судьба.
- Извините, у меня всегда дела, то на работе, то в других общественных местах...
- Это каких? - настораживается Раечка.
- Я член городской коллегии коллекционеров, - не моргнув глазом вру я.
Слово "коллегия" завораживает комсомольского работника.
- В Коллегии...
- Да, да, - подтверждает Леночка, - я уже проверяла.
- Чего же вы раньше не говорили. Рабочий, человек от станка и еще такая общественная нагрузка, член коллегии... Я согласна, Лена, пусть будет наша встреча здесь на рабочем месте Василия Денисовича, считается как выездное бюро комсомола. Неважно, что нет других членов бюро, протокол все подпишут. Вы знаете, что вас выдвигают на должность заместителя начальника цеха?
- Знаю.
- В вашем деле много проколов, это и взрыв в цехе синтеза и организация пьянок здесь, но учитывая ваши деловые качества и естественные ошибки молодости, мы считаем, что все эти события не пройдут для вас даром, вы учтете ошибки и уже на новом месте постараетесь их не допускать. Лена, у тебя что-нибудь есть, дополнить?
- Нет. Только замечание. Пусть, на новом месте, как гнусный дворник не хамит и не грубит людям.
- А что, замечены такие факты?
- Нет, но это пожелание.
- Тогда, Василий Денисович, от имени комитета комсомола предприятия, мы вас представляем на должность заместителя начальника цеха. И скажите спасибо Леночке, если бы не она..., я бы сюда не пришла...
- Спасибо, Леночка. Я надеюсь, что мы еще торжественно отметим мое выдвижение.
- Но... но... но, - грозно сдвинула брови Раечка, - только ни каких пьянок...
В обеденный перерыв я пробрался в табельную цеха и из местного телефона позвонил.
- Алле, это Константин Ильич?
- Да. А кто это?
- Это я, Василий Денисович.
- А... Вася... Рад тебя слышать? Какие новости?
- Готовьте Неаполитанского Орла. Я выполнил соглашение.
На другом конце тишина.
- Это... точно?
- Да. Вы, извините, но мой орден, вы получите через день, после того как передадите Орла мне.
- Хорошо, сегодня после работы, мы сможем встретиться и подъехать ко мне домой?
- Конечно.
- Тогда я вас жду за воротами, у машины.
Мы едем в машине Константина Ильича.
- Как вам удалось так быстро от него избавиться? - спрашивает он меня.
- Стоит ли обсуждать этот вопрос...
- Меня сейчас волнует еще одна вещь, кто возьмет его коллекции. Кому они перепадут?
- Наверно близким. Кто там у него: жена, дети?
- Никого, кроме брата, нет.
- Значит все возьмет брат.
- Этот все растранжирит. Кроме рукописей, у него в голове ничего нет.
- Вы у него сможете купить все?
- Конечно нет. По моим представлениям это надо миллионы рублей. Где их взять? Слушайте, Василий Денисович, а почему бы нам с вами не поделиться. Вы мне одолжите часть денег. Я куплю пол коллекции, а вы вторую половину.
- Судя, даже по стоимости моей коллекции, а у Филипповича она в два раза больше, мне и вам все равно денег не хватит.
- Вот черт. Где же наскрести деньжат?
- Вы только не гоните события. Август Филиппович сначала должен узнать об исчезновении брата.
- Это конечно...
В большой квартире заваленной, мебелью и картинами, Константин Ильич просит меня подождать в гостиной, сам он уходит в кабинет и через минут двадцать приносит коробочку.
- Вот он.
Я раскрываю коробочку и блеск камней сразу заиграл в глазах. Теперь надо тщательно осмотреть орден, чтобы не подсунули подделку. Константин Ильич насмешливо наблюдает за мной.