ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Через широкое окно видна панорама Лейдена. Заплесневевшие зубцы городской стены. Древняя, полуразрушенная, заросшая в середине дубами башня Генжиста. Она возвышается над флюгерами на крышах, над колокольнями, над перекинутыми через каналы мостами, над кронами старых лип.

Взволнованное, похожее на океан небо Нидерландов.

В комнате камин, кресла и тюльпаны. Тюльпаны всюду: на подоконнике и на подвешенной к верху окна оранжерейке, на балконе, выходящем на площадь, на полке, рядом с тяжелыми кожаными фолиантами.

Голуби влетают в распахнутое окно, клюют насыпанный им возле тюльпанов корм.

М а г д а  В е р ф, светловолосая, стройная и очень юная. П е т е р  в а н  К л е е ф, жених Магды.

М а г д а (у окна). Сторожевой! Мейнхеер! Что там внизу? Не видите ли вы помощи? Не идут ли к нам войска Молчаливого?

Г о л о с  с т о р о ж е в о г о. Внизу только враги.

П е т е р. Что он говорит?

М а г д а (как эхо). Внизу только враги…

П е т е р. Два месяца один и тот же ответ… Пой же дальше, пой, Магда.

Магда поет. Петер ей аккомпанирует на лютне.

П е т е р. Эту песню я написал только для тебя. Ты будешь петь ее, когда меня уже не будет в Лейдене.

М а г д а. Сегодня ты уходишь?

П е т е р. Если до вечера не вернется твой брат, сегодня в ночь я и еще шестнадцать пойдем ему на выручку.

М а г д а. Год назад, когда испанцы обманом заставили славный Гаарлем сдаться, там был мой старший брат Иоганн. Солдаты Филиппа Кровавого убили его. Три дня назад пропал мой младший брат. Если и ты погибнешь, Петер, как мы будем жить, я и мой отец?.. Ведь он любит тебя как сына. А потерять третьего сына…

П е т е р. Завтра вернется Эбергард, живой, веселый. Я верну Верфу сына, а тебе брата. Но кто знает, что будет завтра! Вот поэтому я принес тебе, Магда, все, что у меня осталось на свете. Смотри сюда… Когда ты родилась, мне было семь лет, и первый мой тюльпан — отец привез его из Испании — я назвал «Магда». Посмотри, он желтый, как солнце, с красным отливом, с серебряными краями. Когда тебе исполнилось десять, а мне семнадцать лет, я вывел этот тюльпан и назвал его «Магда и Петер». Из Гаарлема приезжали люди смотреть на это чудо. Молочно-белый тюльпан с голубым рисунком. Приезжие турки предлагали за него пятьсот флоринов. Вот тюльпан — «Звезда Лейдена», — он распустился, когда тебе исполнилось четырнадцать лет. А в день нашей помолвки, когда испанские войска ворвались в Нарден и герцог Оранский — принц Вильгельм Молчаливый — снова поднял знамя восстания, я стал выращивать луковицу совершенно оранжевого тюльпана. Три года я сушил семена, подогревал, смачивал в растворах, закалял на солнце. Через семь месяцев в этом горшке распустится оранжевый тюльпан. Такого нет ни в Турции, ни в Испании, ни у кого в Нидерландах. А оранжевый цвет — цвет освободителей, цвет Оранского. И если мне не суждено вернуться, пусть напоминает этот тюльпан обо мне.

М а г д а. Тюльпан… слабая память о человеке.

П е т е р. О человеке должен напоминать человек… Я хотел бы, чтоб памятью обо мне был наш сын, Магда. Он был бы ровесником оранжевого тюльпана, и тюльпан защищал бы его от невзгод… Ах, Магда, слишком поздно мечтать нам о сыне! А что если сегодня же тебе стать мевроу ван Клееф? Магда, скажи, ты хочешь этого? Скажи, Магда, и счастливее меня не будет никого в Нидерландах. Счастливее, храбрее, преданнее…

М а г д а. А если наши отцы не согласятся? Несчастнее и трусливее тебя не будет никого в Нидерландах?

П е т е р. Ты смеешься, Магда?

М а г д а. Нет, я только боюсь, что ван дер Клееф и мой отец… Они так озабочены судьбою города… Они скажут, что легкомысленно и не время. Горожане подумают, что у бургомистра только и дел, что заниматься сейчас свадьбами.

П е т е р. Но мы можем это сделать тайком. Никто не будет знать.

М а г д а. Нет, Петер, без согласия отца я никогда ничего не делаю.

Входят бургомистр  А д р и а н  в а н  д е р  В е р ф  и  Я к о б  в а н  д е р  К л е е ф. Верфу шестьдесят лет. Он высок, грузен, опирается на палку. Широкополая войлочная шляпа надвинута на самые брови, будто тоже сделанные из тяжелого голландского войлока. Клееф слегка прихрамывает. Он небольшого роста, худ и подвижен, весел и разговорчив.

В е р ф. Зачем вы здесь, дети?.. Опасно быть так близко от городского вала. Испанцы снова стали палить из пушек по башне Генжиста. Следует ожидать штурма.

К л е е ф. Одно ядро попало в церковь святого Петра во время богослужения. Ядро врезалось в стену собора и застряло в ней. Богослуженье ни на минуту не прервалось. Еще жарче стали молиться горожане.

В е р ф. Уходите отсюда, Магда и Петер. Идите на Коровью улицу, туда не долетают ядра. Если и с вами что-нибудь случится…

М а г д а. Мы уйдем… Только ты… Я уверена, что Эбергард вернется. Завтра или даже сегодня вечером… Может быть, сейчас он уже подходит к нашему дому…

В е р ф. Эбергард никогда не вернется, Магда… Час назад пришли воины из его отряда. Ушло двести, вернулось одиннадцать. Эбергард мертв и лежит во рву у городской стены. Те, кто не были убиты в бою, повешены за ноги на деревьях против главных ворот. Помощнику Эбергарда, толстому ван дер Глюку, они обрезали нос, уши и, всунув в руки письмо, перебросили через стену. Вот письмо, Петер, прочти его нам.

П е т е р (читает). «Город Лейден! Один за другим сдаются нам восставшие города. Уничтожены очаги восстания в Цутвене, Нардене, Гаарлеме, Гааге, Масслендейсе. В последней битве при Мооке нами окончательно разбито войско Вильгельма Оранского, убиты братья его Людвиг Нассау и Генрих. Оранский болен и беден. Без войска и без средств он не в силах помочь тебе, Лейден. Не надейся на помощь короля Англии, помощи не будет. У тебя мало войск, в двенадцать раз меньше, чем у осадившего тебя Вальдеца. У тебя нет запасов оружия и продовольствия. Вернись в объятия нашей матери святой церкви, открой свои ворота войскам наместника короля Испании Филиппа Второго — великому командору Кастилии, губернатору Милана Цуниге Луису де Реквезенсу, и ты будешь прощен, Лейден».

Пауза. Ван дер Клееф тяжело вздыхает, вытирает глаза платком.

В е р ф (неожиданно засмеялся). «Сладко свирель распевает, птицу маня в западню». Так часто любил говорить мой учитель Эразм Роттердамский. Сладко распевает! Броом!

Входит  Б р о о м.

Снеси это письмо военачальнику ван Доэсу. Пусть ударят в набат и на площади Лейдена это письмо прочтут Лейдену.

Броом уходит.

П е т е р. Я хотел вас просить, мейнхеер…

В е р ф. Ну, Петер, сын мой, — мне теперь некого так больше называть, — о чем ты хочешь просить?

М а г д а. Не надо сейчас, Петер.

П е т е р (взглянув на Магду). Я прошу отправить меня не ночью, а сейчас же, немедленно, на вылазку против испанцев, чтобы отомстить им за смерть Эбергарда и достойно ответить на это письмо.

В е р ф. Иди.

К л е е ф. Погоди, Петер… Нельзя же так… сразу… ты должен проститься с матерью, со мной… Да и рано. Мы не знаем, что скажет Лейден, прочтя это письмо…

П е т е р. Я не знаю, что скажет Лейден, но я знаю, что он должен сказать. Прощай, Магда… Я хотел бы сказать, мевроу ван Клееф… Но говорю, прощай, Магда ван Верф. Прощайте, мейнхеер. (Целует руки Верфу и Клеефу.) Прощайте, отец.

Глухой гул набата. Петер уходит. Магда провожает его.

В е р ф. Сейчас на площади ван Доэс читает письмо этих бессовестных негодяев.

К л е е ф. Но они обещают мир.

В е р ф. Он столько же похож на мир, сколько жизнь на смерть. Им верил и я. Двести пленников отпустил на свободу, в ответ они убили моего сына.

Входит  Б р о о м.

Б р о о м. Там привели двоих взятых в плен. На них костюмы фламандцев, по виду они нищие, но наши солдаты уверены, что это переодетые лазутчики Вальдеца. На все вопросы они отвечают молчанием. Они хотят видеть только вас, мейнхеер бургомистр. Зная вашу доброту, они, наверно, будут просить у вас пощады.

В е р ф. Они знают мою доброту? Мейнхеер ван Клееф! Допросите пленных от моего имени, и, если окажется, что это испанцы, вздерните их на виселицу. Пусть они знают мою доброту! (Уходит во внутренние комнаты.)

К л е е ф (Броому). Введите пленных.

Броом уходит и возвращается, ведя  д в о и х  о б о р в а н ц е в. Один веселый, стройный, худой, с петушиным пером на шляпе. Другой толстый, низенький, добродушный, грустный.

Станьте на лестнице, Броом, и никого не впускайте сюда. Если понадобится, я крикну.

Броом уходит.

Кто такие?

1-й  о б о р в а н е ц. Дети счастливого случая и несчастного стечения обстоятельств. Гороховые шуты или шуты из гороха, перца, ослиной кожи, заячьего носа, птичьего слуха, рыбьей чешуи. Дворяне среди бродяг, бродяги среди дворян, старики среди младенцев, юнцы среди разбитых параличом, дураки среди умных, мудрецы среди глупцов.

К л е е ф. Немного вы о себе рассказали.

1-й  о б о р в а н е ц. Вы рассказали о себе еще меньше.

К л е е ф. Вы мои пленники, а не я ваш.

1-й  о б о р в а н е ц. О, если бы вы были нашим пленником, то через минуту на этом столе появились бы жареные куропатки, начиненные рублеными перепелками, фазаны в сливках, кабаньи головы, колбасы из молочных телят и прозрачный рейнвейн.

К л е е ф. Довольно болтовни!

2-й  о б о р в а н е ц. Правильно! Довольно болтовни, пора приниматься за еду.

К л е е ф. Кто такие?

1-й  о б о р в а н е ц. Не раньше, нем мейнхеер скажет, кто он и где бургомистр ван дер Верф.

2-й  о б о р в а н е ц. У нас к нему письмо.

1-й  о б о р в а н е ц. Тсс… ты.