В и к а. Горе нам! Сюда идут — бургомистр, твой отец, и господин ван Клееф. Бежим!

М а г д а. Нет, я останусь, я должна с ним говорить.

По площади проходят  В е р ф  и  К л е е ф. Видно, что они очень устали, их ночь была без сна, они медленно идут, кутаясь от утреннего ветра в плащи.

В е р ф. Как понять, мейнхеер, что купленная вчера магистратом еда сегодня вся уничтожена? Пятьдесят дойных коров издохли. Сыр покрылся плесенью. Зерно исчезло. Стража убита.

К л е е ф. Я сам не пойму, мейнхеер. Нас хотят заставить голодом сдать ключи. Но это не удастся! Мы будем голодать, но не откроем ворот.

В е р ф. Зачем же голодать, если у нас было достаточно запасов?

К л е е ф. Но их больше нет! По городу ходят сторонники Реквезенса. Я запретил ходить ночью. Сегодня здесь будут казнены два шпиона.

М а г д а (бросается к Верфу). Отец, пощади пленных!

В е р ф. Почему ты здесь, Магда? (Клеефу.) Зачем ты ходишь ночью по улицам, просишь о милости к предателям?

М а г д а. Мы были у пленников и просили их нам погадать. Они не предатели, не шпионы.

К л е е ф. Чем они могут доказать это?..

М а г д а. А чем вы, мейнхеер, докажете, что они шпионы?

К л е е ф. Тем, что они не могут доказать обратное. (Верфу.) И мне кажется неудобным, мейнхеер, что Магда, пользуясь тем, что она дочь бургомистра, нарушает указы магистрата и просит пощады врагам. Указ о казни подписан вами, и изменить его вы не в силах.

В е р ф. Он прав, Магда. Иди домой. Я очень недоволен тобой. (Вике.) И тобой.

Верф и Клееф проходят.

В и к а. Как плохо иногда быть дочерью большого человека.

М а г д а. Ты слышишь, няня, ты слышишь, их казнят! Ведь я же поклялась их спасти!.. И они невиновны, и я бессильна, няня…

В и к а. Это часто бывает, моя девочка, что человека сперва казнят, а уж потом разбирают, виноват ли он.

Уходят. На городской стене и на башне Генжиста перекликаются часовые: «Передать военачальнику, что в лагере испанцев движение. К Южной стене они подвозят две большие кулеврины и три кулеврин-батарды». — «Передать военачальнику, что испанцы готовятся к штурму!» — «Передать военачальнику…». По площади бежит  м а л ь ч и ш к а. Ему навстречу в военной форме с мушкетом на плече идет  П е т е р  К л е е ф.

С т р а ж н и к (гонится за мальчишкой, хватает за шиворот). Поймал я тебя наконец!

М а л ь ч и к (Петеру). Спасите меня, мейнхеер.

С т р а ж н и к. Он подослан испанцами! Перелез через городскую стену. Я сам видел. Два раза стрелял в него, да промахнулся.

П е т е р. Отпусти мальчика. Я сам отведу его к военачальнику.

С т р а ж н и к. Хорошо, мейнхеер. Вам я могу доверить его. (Уходит.)

М а л ь ч и к. Вы спасли мне жизнь, мейнхеер… Спасибо вам.

П е т е р. Куда же ты уходишь? (Кладет руку на голову мальчика.)

Шапка падает, и из-под нее вываливаются две большие косы.

Э-э, да ты девочка… даже девушка… и прехорошенькая притом. Как ты попала в наш город? Кто ты? Как зовут?

Д е в у ш к а. Неле… Я иду, мейнхеер, из Фландрии, из города Дамме.

П е т е р. Пешком?

Н е л е. На лодках, на лошадях, пешком. Я ищу моего жениха. В Дельфте мне сказали, что он направился в Лейден. Тогда я переоделась в мальчишеское платье и пробралась сюда.

П е т е р. Кто твой жених?

Н е л е. Тиль Уленшпигель, гёз.

П е т е р. Я не знаю такого.

Н е л е. Помогите мне разыскать его, мейнхеер.

П е т е р. Вот тебе флорин, дитя, купи себе женское платье и пойди к моей невесте Магде Верф, дочери бургомистра. Она поможет тебе разыскать жениха… И скажи Магде, что Петер Клееф будет разить врага шпагой, на эфесе которой портрет любимой! (Быстро уходит.)

Неле идет по площади. Навстречу ей  д в е  ж е н щ и н ы.

1-я  ж е н щ и н а. Эй, малый! Казни еще не было?

Н е л е. Не знаю, юфроу. А кого казнят?

2-я  ж е н щ и н а. Двух предателей. Хотели взорвать весь Лейден.

Н е л е. Ну, туда им и дорога.

Проходят  д в а  с т р а ж н и к а.

1-й  с т р а ж н и к. Освобождайте место казни! За веревку!

2-й  с т р а ж н и к. За веревку! Шире круг! Занимайте места поближе к веревке. Сейчас начнется потеха.

Неле и женщины уходят. Стражники обносят веревкой площадь так, что местом казни является вся сцена. За веревками невидимые зрителю толпятся любопытные. Мерный звук колокола. Стражники стоят по бокам площади, отгоняя любопытных, покрикивая на толпу. «Идут!» — «Ведут их!» — «Внимание!». К виселице подходит  в а н  К л е е ф, за ним  Т и л ь  и  Л а м м е  с веревками на шеях; концы веревок держит идущий сзади  п а л а ч. С другой стороны идет, тяжело опираясь на палку, в а н  В е р ф.

С т р а ж н и к и. Дорогу смертникам!

— Дорогу палачу!

— Дорогу бургомистру!

К л е е ф (Верфу). У нас все готово.

В е р ф. Из лагеря испанцев тревожные известия. Они готовятся к штурму. Кончайте это скорее, мейнхеер.

К л е е ф (всходит на помост). Слушай, Лейден! Верные твоим законам и твоим свободам, мы без жалости будем расправляться с врагами. Именем Соединенных штатов свободных Нидерландов, по приговору магистрата, здесь будут казнены два лазутчика, обманом пробравшиеся в город, с тем чтобы взорвать главные ворота и ратушу, убить военачальника и бургомистра, слухами и клеветами возбудить недовольство нашим управлением. Магистрат приговорил повесить лазутчиков за шею и мертвые их тела бросить в лагерь испанцев. Всякий, кто будет просить об их помиловании, будет казнен вместе с ними. (Палачу.) Приступайте, мейнхеер.

Т и л ь. Прощай, Лейден! Невинными умирают здесь Тиль Уленшпигель и Ламме Гудзак!..

К л е е ф (палачу). Скорее!

Палач поправляет веревки на приговоренных, конец закидывает на верхнюю перекладину, сам забирается туда же. Барабанная дробь. К Верфу подбегает  Б р о о м.

Б р о о м. Мейнхеер! Испанцы подвезли двенадцать орудий к Восточной стене. Туда же прибыл сам Вальдец. Наши лазутчики донесли, что Филипп Второй назначил на сегодня штурм Лейдена. Через три дня в город должен вступить Реквезенс творить суд и расправу над непокорными. Стражи у ворот в десять раз меньше, чем у наступающих.

В е р ф (Клеефу). Кончайте казнь!

Броом уходит.

Т и л ь (Ламме). Кто из них бургомистр?

Л а м м е. Теперь мне это уже все равно.

Т и л ь. Одно слово! Кто же из вас ван дер Верф?

В е р ф. Я Верф!

К л е е ф (тихо Верфу). Слышите! Они снова хотят, пользуясь вашей добротой, вымаливать прощенья.

Т и л ь. Но этот господин (указывая на Клеефа) нам сказал, что он бургомистр.

В е р ф. Он допрашивал вас по моему поручению. (Палачу.) Почему вы медлите?

Т и л ь (отчаянно). Но мы ему передали письмо!

В е р ф. Какое письмо?

Т и л ь. От Оранского.

К л е е ф. Выдумка! Они слышат движение у испанцев и оттягивают казнь, надеясь, что их освободят.

За городской стеной выстрелы.

Слышите? Нам некогда с ними разговаривать. Надо быть у городской стены.

В е р ф (поднимает платок). Казнь!.. Казнь!..

Затихают барабаны. Палач, ухватившись за конец веревки, прыгает вниз. Неожиданный женский крик: «Стойте!» Палач выпускает из рук веревку. На помост, расталкивая стражу, вбегает  М а г д а  В е р ф. На ней белое венчальное платье, фата, венок на голове. Движение в толпе.

М а г д а. Стойте! Я беру его в мужья!

Шум на площади. Хохот. Свистки. «Ай да дочь бургомистра!». — «Славного женишка присмотрела». — «Браво, девушка!»

В е р ф, К л е е ф. Магда?!

М а г д а. Да! Я беру его в мужья, и по законам Нидерландов вы не можете его казнить. (Набрасывает на Тиля фату.)

В е р ф. Что за шутки!

М а г д а. Вы же знаете, что, если девушка в минуту казни берет осужденного в мужья, — казни не будет. Это закон, и вы не властны отменить его. Я беру Тиля Уленшпигеля в мужья.

К л е е ф. Вы — невеста моего сына Петера Клеефа.

М а г д а. Невеста, но не жена.

В е р ф. Пока еще я твой отец.

М а г д а. Я достигла совершеннолетия и сама могу выбирать себе мужа. Ведь я же просила вас, отец, помиловать его. Я умоляла вас… Мне не помогли мои слезы, пусть помогут законы, против которых вы бессильны.

В е р ф. Но есть и другой закон, по которому я могу любого человека изгнать из города. И вот по этому закону я изгоняю вас из Лейдена.

М а г д а. Но куда же мы пойдем? Город в кольце врагов.

В е р ф. Не мое дело. И если до заката солнца вы не покинете город, я сам выброшу вас с городской стены.

К л е е ф. Горе! Клеефы не прощают измен! Даже семье друга.

В е р ф. Отныне она не Верф. Я отказываюсь от нее. Еще недавно у меня было трое детей. Теперь нет ни одного.

К л е е ф (палачу). Казните же другого негодяя, пока его тоже не взял кто-нибудь в мужья.

П а л а ч. Он сбежал, мейнхеер!

Действительно, во время общей суматохи Ламме исчез.

К л е е ф. Куда сбежал?!

П а л а ч. Не знаю… сбежал с моей лучшей веревкой на шее! Кто мне теперь заплатит за веревку?!

Вбегает  Б р о о м.

Б р о о м. Испанцы идут на штурм с трех сторон! Военачальник ван Доэс у Северных ворот принял на себя удар. У Восточных Петер ван Клееф. У Южных ворот только женщины.

В е р ф. Хорошо. Южные ворота буду защищать я. Броом! Оружие мне! (Магде.) Через семь часов чтобы тебя не было в Лейдене. (Уходит.)

Броом за ним.

М а г д а. Семь часов — недолгий срок, но эти семь часов наши. (Тилю.) Идемте, жених мой.

Т и л ь (свистит). Вы перехитрили звезды, юфроу! Они предсказывали совсем другое. Но… взошло солнце, и оно говорит, что от помолвки на виселице до брака так же далеко, как от приговора до казни. Что за судьба твоя, Тиль Уленшпигель! Никак тебе не удается умереть! (Посылает воздушный поцелуй палачу.) Извини, дружок, что не смог посмотреть сегодня на твою прекрасную работу! Извини! (Уходит с Магдой.)

К л е е ф (палачу). Бездельник! Зачем ты так долго копался. Я же тебе велел при последнем слове приговора затянуть веревку.

П а л а ч. Но, мейнхеер, во время чтения приговора они мне тихонько щели песни и так прекрасно пели, что я заслушался…

Входит  Н е л е  в женском платье. Подходит к Клеефу.

Н е л е. Как найти мне, мейнхеер, Магду Верф — дочь бургомистра?

К л е е ф. Вон она шествует со своим женихом в церковь.

Н е л е. С Петером Клеефом? Но он ведь ушел в бой.

К л е е ф. Петер Клееф не может быть женихом потаскушки. Она нашла себе другого жениха, как раз ей в пару — висельника, бродягу и жулика Тиля Уленшпигеля.

Н е л е. Тиля… Уленшпигеля!