- А куда эта тропа дальше идет? - раздается знакомый голос.

Да это же... Чигирь. Ничего себе, вот так заключенный.

- Там, шоссе, - хрипит голос, - пять часов ходу.

- Уйдут, сволочи.

- Не уйдут. Темно скоро будет, а сегодня ночка темная, все небо заволочет. Где-нибудь остановятся. Поймаем.

Они идут вдоль берегов.

- Ванька, - слышим рядом хриплый голос, - как собаки их зачуют на берегу, зови нас, здесь ручей расширяется.

- Хорошо, - доносится с другой стороны.

Мы лежим и почти не дышим. Голоса удаляются и Ольга шепотом произносит.

- Неужели ушли?

- Тихо.

Прошло минут двадцать.

- Витя, у меня ноги отекли.

- Пошевелить ими можешь?

- Перевернуться нельзя?

- Только боком, прижмись ко мне. Ночь наступает, сейчас будет холодно.

Мы прижимаемся друг к другу и опять замираем.

Эту ночь мы плохо спали, было холодно и камни давили, не давали раскинуться телам. С рассветом двинулись по тропе, согреваясь быстрой ходьбой.

- Как есть хочется? - жалуется Ольга.

- Мне тоже.

- Где они нас ждут, интересно?

- У шоссе.

- Я тоже так думаю. Так зачем мы идем по тропе?

- Погоди немного, свернем еще. По тайге идти трудно.

С каждым часом становиться теплее. Тропа отрывается от ручья и загибается на юг в густой лес. Где-то далеко раздался шум двигателя автомобиля. Я останавливаюсь и долго ориентируюсь на звук.

- Оля, пойдем здесь.

Я показываю на густоту леса.

- Хорошо.

- Дальше идти по тропе опасно. Шоссе идет там, мы выйдем северней от того места, где нас ждут.

- Ну что же, пошли.

Это был мучительный поход. Буреломы преграждали путь, мелкие болотца, приглашали в свою коварную мякоть. Вместо предполагаемого часа, мы прошли два с половиной часа и, выдохшись, свалились в канаву у самого шоссе.

- Витя, наверно мне надо голосовать?

- Наверно, но только с той стороны шоссе...

- Но ведь...

- Да, мы сейчас отправимся на север. Надо выждать, запутать следы.

- Как хочешь, - покорно согласилась она.

Мы перебегаем шоссе и прячемся в кустах. Машины изредка проскакивают мимо нас, я сдерживаю Ольгу.

- Этот "москвичек" битком набит. Не надо... В КАМАЗе сидит пассажиром женщина, не пойдет... Это военная машина... Самосвал идет. Кажется шофер один, давай.

Ольга выходит на дорогу и поднимает руку. Противно скрипят тормоза.

- Не подкинешь? - просит Ольга.

- Тебе куда, поселок или город?

- Город. Только я не одна.

Раздается смех.

- Ладно, полезайте.

Машина несется по ровной дороге.

- Вы откуда? - спрашивает шофер.

- Из леса...

- Я понимаю, не с луны. А все же?

- Сбежали с этапа.

- Я так и догадался. То-то там на дороге постов понатыкали. Милиции полно, солдат. Так раньше ни на кого не охотились.

- Пол баржи на реке разбежалось. Она потонула у берега. Вот по всей тайге и стоят посты.

Шофер смеется.

- А вы дунули на север, вот потеха. Полковник Иванов ногти будет грызть от ярости.

- Чего смешного-то?

- Это его пятый прокол. Если он вас не поймает, его уберут на пенсию.

- По крайне мере не посадят. В какой город ты едешь?

- В Двуречинск. Город газовиков, 50 тысяч жителей.

- Где бы нам там приткнуться?

- Вот это не знаю. У вас хоть специальности есть?

- Я музыкант, Ольга студентка.

- Подброшу вас к ресторану, поговорите с Васей, с директором. Передайте привет от меня. Может он вас и пристроит.

- А как тебя звать?

- Привет ему передашь от Шурика с лабаза. Кажется сзади катит патруль. Ты, парень, пригнись, а девушка пусть платок снимет.

- Ольга, скинь...

Она сдирает платок с головы, а я сгибаюсь и кладу голову ей на колени. В кабине молчание, рядом проносится машина.

- Слава богу, мимо проехали, - говорит Ольга.

- Пока не высовывайся, - просит шофер, - иногда годами на трассе ГАИ не найдешь, а сегодня, как с цепи сорвались.

Мне на Ольгиных ногах тепло и хорошо.

В город мы прибыли к вечеру. Шурик подбросил нас к ресторану и смылся. Директор угрюмо смотрел на нас.

- Что надо?

- Нам нужна работа.

- Мест нету. Кухня вся заполнена.

- Я музыкант, а это моя жена. У нас нет денег возвратится домой.

Ольга с изумлением смотрит на меня.

- Нет мест, говорю.

- А Шурик сказал, что вы нам поможете.

- Какой такой Шурик?

- Шурик с лабаза, он вам привет передавал.

Директор молчи о чем-то размышляя.

- Документы есть?

- Нет.

Кривая усмешка раздвигает щеки.

- Еще и без документов, Шурик всегда умел подшутить. На чем играешь?

- На электрогитаре, пианино...

- Ясно, а ты можешь петь? - обращается он к Ольге.

- Не знаю. Не пробовала... Так в компании пели песни...

- Пойдем в зал.

Ресторан еще не открыт и зал пустой. На маленькой сцене пианино и пустые тумбы. Директор кивает мне на инструмент.

- Садись.

Я откидываю крышку и провожу по клавишам. Как пальцы, слушаются или нет?

- Какие песни пела?

- Подмосковные вечера...

- Пой. Играй, - тычет он мне в пианино.

Я заиграл и Ольга от волнения сбившись с такта потянула дрожащим голосом... Потом голос выпрямился и приобрел изумительную чистоту. Она закончила песню.

- Еще, - требует директор.

- Знаю колокольчик.

- Пой.

- Динь, динь, динь, - тянет серебристый голос.

Она допела песню и наступила тишина. Кто-то кашлянул в тишине зала. Там стояли официанты и смотрели на нас.

- Приняты, - говорит директор. - Тебе, - его палец застыл у моей груди, - подготовить ей репертуар в течении недели. Питаться будете при кухне, сегодня я вас устрою на ночлег. Завтра с утра начинаете подготовку.

Он резко поворачивается к толпе официанток.

- А вы что здесь делаете? Марш на место.

Нас накормили и местная девчушка отвела в дом с большим яблоневым садом.

- Маланья, где ты?

Из дверей высунулась старушечья голова.

- Чего тебе?

- Дядя Вася просил артистов на ночлег пристроить.

- Пусть идут.

В доме чисто и уютно.

- Вы молодожены? - спрашивает бабка.

- Нет... да..., - говорит Ольга.

- Тогда кровать ваша в этой комнате, умывальник в той, туалет на улице.

- А вымыться..., ну совсем помыться, где можно? - спрашивает Ольга.

- Если сполоснуться, то река за садом, а так баня в городе есть, а у нас только по пятницам.

- Спасибо.

- Я пойду корову доить. Так что устраивайтесь.

Старушка ушла.

- Витя, пошли к реке.

- Пошли.

Мы пошли через сад.

- Ничего у меня получилось, там, в ресторане?

- Хорошо. Может чего-нибудь выйдет даже путное. Ты ноты знаешь?

- Нет. Правда в школе учила, но ты знаешь как там плохо преподают.

- Значит будешь тянуть на слух. Он то у тебя есть. Выждать нам здесь надо.

- Я так боюсь первого выступления...

- Я тоже.

Мы подходим к реке. На той стороне луга и леса. Этот берег разделен заборами участков. Ольга раздевается... совсем и бросается голышом в воду.

- Витя, ну чего же ты? Я тебя грязным на кровать не пущу.

Я бьюсь над Ольгой часами.

- В тебе нет изюминки. Нельзя так петь отрешенно, как будь-то под дулом автомата. Ты можешь расслабиться, думать о чем-нибудь другом, о любви, о сексе...

- О кровати. Не могу. Я боюсь.

- Провалить нас хочешь, что ли? Понимаешь слово- выжить. Если ты сломаешься, мы не выживем. Давай сначала.

Мы опять начинаем репетировать. Ее репертуар подбираю под голос. Нам выделили еще трех музыкантов и ударника. А неделя летит как сумасшедшая.

Наше выступление сегодня. Директор одел Ольгу в шикарное декольтированное платье. С раскинутыми до плеч волосами, она была изумительно красива и неузнаваема. Но перед выступлением ее колотит и я, боясь срыва, дал ей рюмочку коньяка.