и мощно, что у меня мурашки побежали по коже.

Пайпер подскочила от волнения и потянула меня за руку.

— Вон они, — прокричала она, подтянув меня к себе ближе. — Посмотри на Джесси, разве он

не великолепен?

Она сжала мою руку и завизжала опять. Это был шум, который мог быть раздражительным, но

никак не в ее исполнении. Почему-то у нее этот звук получался восхитительным.

Я кивнула и улыбнулась. Ее парень был ритм-гитаристом с кудрявыми светлыми волосами. Но

мои глаза вернулись к парню с микрофоном. Я не хотела признавать это, но он как будто

завораживал меня тем, как выступал на этой сцене перед клубом, полным поклоняющимися ему

фанатов.

Пайпер быстренько рассказала мне про группу. — Арми, он главный гитарист, Томми на бас-

гитаре, Зак на барабанах... и Хит - вокалист.

Хит.

Клуб был переполнен. Везде, куда бы я ни посмотрела, везде были девушки, одетые в

облегающую одежду. Каждый был пьян или близок к этому, поэтому я сразу почувствовала себя

напуганной и не принадлежащей этому месту. Пожалуй, прийти сюда было не лучшей идеей. С тех

пор, как я пару часов назад приехала из Саванны, у меня не было возможности переодеться, и мое

платье до колен с кашемировым кардиганом подходили здесь, как моя бабушка к крутой вечеринке.

Но Пайпер крепко вцепилась в мое запястье и потащила меня в толпу перед сценой.

Я не узнала песню, но каждый реагировал так, будто это был какой-то гимн. Такт был

медленным. Обольстительным. Голос Хита был хриплым и мощным. Слова были грубыми и

сексуальными; похожие на обещание, которое должно было сдержаться.

Чувствуя этот подъем, как холодная рука на твоем бедре,

Это трудно в темноте; да, это ты меня презираешь

Потому что ты знаешь, я заставлю тебя закричать

Продолжай ненавидеть меня; я заставлю тебя сказать мое имя

Это моя соблазнительная игра.

Все вместе было упоительно-мощной смесью. Хит насыщенными сексуальными словами

трахал каждую женщину в зале. На сцене он брал их в плен мощным вокалом и сексуальным

голосом. От его магнетического присутствия на сцене трудно было отвести взгляд. От того, как он

выглядел. Как он двигался. Как он шагал по сцене и наступал на усилитель, стоял в светящемся

голубовато-белом свете, выглядевший, как Бог. Его большие ботинки. Как джинсы облегали его ноги.

Блеск пряжки его ремня, когда он двигал бедрами в фантастическом ритме музыки. Трудно было

отвести взгляд.

То там, то здесь его майка задиралась, и свет падал на его прекрасный рельефный пресс.

Каждый раз женщины кричали, увидев это. Или смотрели с неудержимым желанием. Остальные

посылали приглашение своими глазами или легким призывом своих тел.

Я пыталась отвести глаза, но, черт побери, если он уже не захватил меня в плен. Его глаза

закрывали Авиаторы, но я могла чувствовать на себе его взгляд, и мое тело реагировало жестоким

томлением, удивляя меня до чертиков. Его хрипловатый голос что-то взорвал внутри меня, это

усиливалось с каждым словом, пока я не начала пульсировать в такт музыке. Завороженная, я

наблюдала, как его рука вытянулась вперед и указала на меня.

Прямо.

На.

Меня.

Соблазнение началось. С каждым спетым словом. И это одновременно меня пугало и

восхищало.

Я потянулась к нитке жемчуга на шее. Его слова раздевали меня, и я чувствовала себя голой, стоя перед ним в ожидании, нуждающаяся в нем, чтобы меня прикончили каждым соблазнительным

словом, слетающим с его губ.

Это мне не нравилось. Это вообще мне не нравилось. Но я никогда не видела ничего

подобного в Саванне.

Тяжело сглотнув, я отвожу глаза, чтобы осмотреться. «Эпик» был большим клубом, от стены

до стены заполненным фанатами группы, и вы должны быть слепы, чтобы не заметить, что каждая

свободная женщина была влюблена в Хита.

Слева от сцены великолепная блондинка в узком черном платье выделялась всем своем

блондинистым очарованием. Она полностью была сфокусирована на Хите, ее губы медленно

двигались под музыку в своем темпе. Ее гибкая фигура струилась, как шелк, под черным платьем.

Она пыталась привлечь внимание Хита, но он все еще пел для меня. Правда, я не могла видеть его

глаза. Но я могла чувствовать их на себе, как пару больших ласковых рук, когда он пел: Да, ты. Но время этой ночи прошло.

До первых лучей утреннего солнца.

Я заставлю тебя раздеться.

О.

Мой.

Бог.

Я прикусила губу. Я никогда не испытывала такого раньше и была совершенно зачарована. Что

было странно, так как я не была девушкой подобного типа. Я была хорошей, благонравной, посещающей церковь Южной девочкой. Хорошо, может, не посещающей церковь. И, пожалуй, не

такой благонравной, за что спасибо моей внутренней плохой девочке. Но я была Южанкой.

Разрывая связь, я осмотрелась, взглядом обводя комнату. Толпа разделила меня с Пайпер, она исчезла в толпе, которая вокруг меня двигалась и толкалась. Я была в центре той самой толпы, которая становилась все более и более неистовой и агрессивной.

После пары жестких ударов локтем под ребра, я решила выбираться из толпы. Я повернулась

и направилась к другому краю помещения, где можно было вздохнуть. Но как только я двинулась, меня толкнули и направили в другом направлении, словно я двигалась в мощном приливе.

Моим единственным выходом было направиться в двери. Я наконец-то повернулась по

направлению к выходу.

Я не услышала, что песня оборвалась.

В один момент я почувствовала что-то неладное, меня резко схватили за руку и развернули.

Это был он.

Бог со сцены стоял прямо передо мной, его красивое, божественное лицо вблизи выглядело

еще лучше.

Он раздвигал толпу, чтобы добраться до меня, как Моисей раздвинул Красное море.

Подождите. Добраться до меня?

Группа до сих пор играла, но каждый (и я на самом деле имею в виду каждый) смотрел на

меня.

— Ты не можешь уйти, — сказал он глубоким и великолепно хриплым голосом.

Моя способность говорить покинула меня. Я знаю, что уставилась на него, как дура, но я

велела себе закрыть рот.

Скажи что-нибудь.

Все равно что.

— Хорошо, — удалось мне вдохнуть.

Он улыбнулся, и это погубило меня. По обе стороны от его восхитительного рта появились

ямочки. Он поднял свои авиаторы, так что я могла видеть ярко-голубые глаза, смотрящие на меня.

— Я не вернусь на сцену, пока ты тут стоишь, — сказал он с усмешкой.

Он был дико дерзким, все еще раздражающе очаровательным. И этим как-то резко отрезвил

меня.

Я вскинула бровь в стиле Скарлет О'Хара. — Серьезно?

Он усмехнулся. — Если ты уйдешь, я буду вынужден отказаться от концерта и погнаться за

тобой.

— И зачем тебе это делать?

— Чтобы узнать твое имя.

Я сложила свои руки. — Ты мог бы просто спросить.

Его милый рот сложился в сногсшибательную улыбку. Она была настолько прекрасной, что у

меня перехватило дыхание.

Ах!

— Я ухожу, — сказала я, запаниковав. Этот парень невыносим.

— Тогда я не пойду на сцену.

— Серьезно? Ты собираешься шантажировать меня, встретив меня 30 секунд назад?

— Если это значит, что ты останешься.

Я опять изогнула бровь. — Ты ведешь нечестную игру.

— Нет, это не так. Я играю жестко.

Он улыбнулся большой белозубой прекрасной улыбкой, которую я прочувствовала от

кончиков моих пальцев до макушки.

— Харлоу, — сказала я с улыбкой, принимая свое поражение. — Меня зовут Харлоу.

На его великолепных губах растянулась полуулыбка. — Приятно познакомиться, Харлоу.

Он приподнял бровь и стрельнул в меня голубыми глазами. — Я Хит Диллинджер.

Он ухмыльнулся.

И в этот момент все изменилось навсегда.