Мы пошли дальше, но теперь мне было ужасно не по себе. Всё время представлялось, что мы устроимся спать под открытым небом - а где ещё-то? - и громадный паук заползёт на меня. На лицо. Бр-рр! Терпеть не могу!

А Серёга тем временем завёл разговор о еде.

- Мне сильно интересно, что мы тут будем жрать, - говорит. - Одни ягоды? Ноги протянем.

- А что ты предлагаешь? - спросил Артик. - Жареную паучатинку? Так ведь мы не прихватили сковородку. Придётся на прутики нанизывать. Лапки паука гриль, так сказать...

Будь у меня сковородка, я б его ляпнул между глаз. Меня чуть не вывернуло наизнанку. И вообще, чего-то не хотелось есть совсем. Никогда бы не подумал, что могу наесться ягод до отвала - даже животу тяжеловато. И эти двое выясняли, как можно тут охотиться и получится ли рыбу ловить, если мы речку найдём, потом ещё Витька встрял с разговорами о разведении костра трением, и его оборжали - но мне лично было совсем не интересно. Ну просто совершенно был не голоден - и не казалось, что скоро проголодаюсь.

И устал я что-то. Жарко было.

Минут через сорок мы попали на грибное место - но грибы эти глючные стал бы жрать разве что законченный наркот или самоубийца. В склоне оврага обнаружилась такая нишка, шириной метра в три; грибы покрывали её сплошь, как черепица: шляпки, шляпки... А цветом эти шляпки были, как в мультиках рисуют: голубые и светло-фиолетовые, в бледных пупырышках. Ясное дело - местные мухоморы.

Я сказал про мухоморы - и все со мной согласились. А ещё через полчасика впереди будто посветлело, что ли. Осветилось. И Витя сказал:

- Река, пацаны.

Все обрадовались, но как-то вяло. Не так, как я ожидал. Хотя совсем скоро и вправду стало видно: к реке вышли.

Река была неширокая, как шоссе в две полосы. Вода в ней текла совсем тёмная, как крепкий чай, и по ней плыли какие-то лепестки, веточки, щепки... На поверхности то и дело появлялись круги, и Серёга сказал, что это рыба подплывает глотнуть воздуха. Никто не стал спорить.

Там, наверху, когда мы вышли к ручью, все хотели купаться, а сейчас смотрели на реку безразлично. И я тоже передумал. С одной стороны, было душно, да. Но с другой, как-то мне... зябко было с чего-то. В общем, не хотелось лезть в воду, и вообще особенно дрыгаться не хотелось. И потом, тут, у реки, роились какие-то мошки - я подумал, что мокрых они будут особенно жрать, не отмахаешься.

Но Серёга стряхнул с себя кроссовки и комбез и пошёл-таки окунуться. Сперва сказал, что дно песчаное и вода тёплая, потом - что круто, а мы - придурки, а потом махнул туда с головой.

И Артик сказал:

- Кажется, не надо было этого делать.

А Витя:

- Думаешь, тут пираньи есть?

Артик плечами пожал:

- Для счастья и обогащения опытом пиявок хватит.

Но Серёга вышел из воды только минут через пять, счастливый по самые уши без всяких пиявок. И вдруг у самого берега приостановился и выловил светленькую штучку.

- Не, - говорит, - мужики, гляньте сюда! Кукла же, блин! Тут точно недалеко деревня или что! Ребёнок же потерял!

И протягивает нам. Точно, кукла. Пупсик, скорее. Длиной сантиметров десять. Человечек - ручки, ножки, огуречик. Очень всё условно сделано, но узнаваемо. Круглая головка, тельце жёлудем, ручки-палочки, ножки-палочки...

Артик взял пупсика у Серёги из рук, посмотрел - и говорит:

- Не хотелось бы тебя разочаровывать, но это не кукла. И вообще - не творение человеческих рук. Это, я бы сказал, орех. Вроде арахиса. А куклу он напоминает случайно, как корень мандрагоры.

Серёга фыркнул:

- Вечно у тебя всякая мандра на уме! Где ты видал такие орехи? Вон глазки и ротик, блин!

А Артик:

- Наблюдательность делает тебе честь, но это просто царапины и выступы на скорлупе. Вот смотри: это - веточка, на которой орех рос.

И подцепил ногтем то, что мне показалось чубчиком на кукольной головёнке. А это и правда оказалась веточка. С загогулинкой.

Артик между тем повернул эту фиговинку боком - и стало видно такой шовчик, который бывает на арахисе и на грецких орехах между половинками.

- Я уверен, - говорит, - что мы можем найти ядро ореха, если расколем эту фигурку. Скорлупа прочная...

Я потрогал. Скорлупа, точно, прочная. И на ощупь гладкая, не как у арахиса или у грецкого, а как у фундука. А по цвету - ну телесный цвет, и всё тут! И с одной стороны, вот хоть тресни, глазки и ротик!

Тут Витя говорит:

- Ша, пацаны. Это орех. Но ребёнок с ним играл, стопудово. Ясно же, что выцарапал мордашку. Я же говорил - Индия!

Артик нахмурился, будто хотел возразить, но не стал, Серёга кивнул согласно, а я очень обрадовался, что мы всё-таки оказались не на другой планете, а на Земле. И люди где-то недалеко. Только я никак не мог вспомнить, где живут такие летающие ящерицы. По телику их, вроде бы, не показывали, хотя у нас дома канал "Дискавери", где фильмы про природу и разные места, не очень хорошо ловился.

- Надо, - говорю, - идти вверх по течению, да? Безделушка эта, орех, оттуда ведь приплыла - значит, там люди и живут.

Витя говорит:

- Правильно мыслишь. Я думаю, не так далеко нам придётся и идти. Если какая-нибудь хрень по речке плывёт долго, она обрастает тиной и всякой фигнёй, а наша - чистенькая. Недавно в воду упала.

Серёга опять покивал согласно и стал одеваться, а Артик только вздохнул и пробормотал что-то себе под нос. Мне послышалось: "Фальшивая логика..."

Витя говорит:

- Ну, салажня, живо, живо! Хорошо бы до темноты туда успеть, шевелите конечностями! - и мы пошли по песчаной полоске вдоль кромки воды.

И я всё время думал, что далеко идти. Хотелось посидеть, и было тяжело и мутно. Но никто не останавливался - и я не останавливался. Мне тоже не хотелось ночевать в лесу.

Испытатель N24

Ёлки, как я на себя злился!

А Витёк Кудинов ещё мне говорит, мудило, мол! Да это ещё мягко сказано, блин! Угрёбище безмозглое, идиотское - вот это к месту. Надо совсем, блин, соображалку отключить, чтобы так поступить - так бы и дал в рыло сам себе за такой идиотизм.

Ну, допустим, он - козёл. То есть, это особых доказательств и не требует, ёлки... но ведь это, вроде, не значит, что если он орёт: "Пожар!" - то я должен наплевать и гореть, да? Скажешь себе: Серый, остановись на секундочку, подумай, блин - нет! Чего думать - переть же надо!

Нет ума - считай, калека, блин...

Характер у меня дурной, вот что. Вспыльчивый очень потому что. Если меня чего-то раздражает, не могу держать себя в руках, блин. Ну что тут будешь делать... Психологи эти говорили, чума, мол, или холера - чё, точно. Чума в полный рост. Выйдешь из себя, залепишь по мордам кому-нибудь - себе же во вред, блин... потом-то думаешь: ты, Серый, так в тюрягу загремишь когда-нибудь. Пристукнешь педрилу какого-нибудь нечаянно - и поминай, как звали. Никому потом не докажешь, что он сам довыёживался.

Они же хилые такие все, ёлки!

Хотя я тут вот что скажу... Тут о тюряге ещё пожалеешь, нахрен! Я же смотрел вокруг и думал: послушай я, что он вопил там - сидел бы сейчас в кабинете у психолога в креслице, рисовал бы птички в табличке, а потом пошёл бы борщ жрать и курицу в сметане, кум королю, сват министру.

Нет, блин, выёжнуться захотелось... Самый основной в группе, чё...

Теперь... вот где мы теперь вообще?

Что Индия - это Витёк гонит. Ясно. В Индии слоны живут, тигры, факиры, блин. Бананы растут. А мы тут уже сколько прёмся - ни одного слона, ни одной пальмы тебе с бананами. А эти штуки летающие, которые тут заместо птиц - нихрена они в Индии не водятся, зуб даю. И нихрена это не ящерицы с крыльями! У них же - зубы на клюве, ёлки! Какие у ящериц зубы, нахрен?! А клюв откуда?

Артик этот, фигартик, прав. Он, положим, урод, но черепок у него варит. Мы на другую планету попали. Не Марс, конечно - чё, Марс все знают, нихрена там нет. Я без понятия, на какую. Может, вообще где-нибудь там... в телескоп не видать. ТПорталу-то всё равно - хоть километр, хоть тыщща, хоть миллион, биллион там. Хренак - и уже на месте, ёлки.