— Глубокий вдох, — посоветовал мне Адам. Через несколько секунд мы подошли к мраморной лестнице и миновали двойные двери.

В бальном зале рядами выстроились круглые столики. Стены окаймляли мраморные колоны. В каждом углу была присобрана красная бархатная драпировка. Адам упомянул что-то о том, что раньше в этом здании находился оперный театр.

Я почти не услышала его.

Всё плохое, что может случится, обязательно произойдёт.

— Тэсс, моя милая, ты чудесно выглядишь, — к нам с Адамом подошел Уильям Кейс.

Он поцеловал меня в щеку, а затем обернулся к Адаму.

— Рад тебя видеть, сын.

— Я здесь не ради тебя, — я ещё никогда не слышала в голосе моего дяди такой резкости. Когда Айви держали в заложниках, Адам попросил своего отца о помощи. Уильям Кейс отказался. Если бы я не оказалась его внучкой, если бы не предложила создателю королей сделку, Айви могла бы умереть — а Уильям Кейс не пошевелил бы и пальцем.

Адам никогда не простит его за это.

— Ты здесь ради своего брата, — согласился Кейс, опуская одну руку на плечо Адама, а вторую — на моё. — Как и все мы.

Адам замер под прикосновением своего отца.

А я-то считала, что у нас с Айви проблемные отношения.

Кейс убрал руку с плеча Адама, но крепче сжал моё.

— Пойдём, Тэсс, — сказал он. — Мне нужно кое-кому тебя представить.

Адам шагнул к Кейсу, понижая голос.

— Я привёл её сюда не для того, чтобы ты мог похвастаться новым Кейсом.

Он привёл меня сюда, чтобы почтить моего отца. Последнее, чего хотел для меня Адам, была жизнь под каблуком создателя королей.

— Всё в порядке, — сказала я своему дяде. Я бы с большим удовольствием терпела, когда мои ногти вырывали ржавыми клещами, чем позволила Кейсу выставить меня на показ перед этой толпой. Но я заметила в ней парочку знакомых фигур.

Президент и Первая Леди. Айви говорила, что она рассказала президенту об отношениях Уолкера с Даниэлой Николае. Без сомнения, президенту Нолану сразу же сообщили об утечке фотографий, но они с Джорджией ничем не показывали, что их правление находится на грани краха.

Не сводя глаз со своей цели, я позволила Кейсу провести меня от одной группке элиты Вашингтона к другой. Адам не выпускал меня из виду.

— Я знаю, что ты затеяла, — пробормотал он, когда мы подобрались ближе к моей цели.

— Кто? — пробормотала я. — Я?

— Уильям, — президент Соединенных Штатов обладал властным голосом и доверительной улыбкой. Он пожал руку моего деда. — Рад тебя видеть.

Президент Нолан был отличным лжецом.

Но Уильям Кейс был ещё лучшим.

— Всегда рад, — с улыбкой на губах и блеском в глазах ответил создатель королей. — Насколько я понимаю, вы знакомы с моей внучкой?

Его внучкой. Наверняка я была не единственной, кто расслышал в голосе создателя королей чувство собственности. Президент познакомился со мной ещё до того, как Уильям Кейс узнал о моём существовании. И президент бесспорно куда лучше ладил с Айви.

Но во мне текла кровь создателя королей.

— Тэсс, — Первая Леди шагнула ко мне, целуя меня в щеку. — Ты чудесно выглядишь, милая.

Вы знаете, — подумала я. — О вашем сыне. О Даниэле Николае.

На её лице не была и намёка на происходящее. Она выглядела такой уверенной, элегантной и мягкой. Совсем не как королева, чьё королевство распадалось у неё на глазах. Её белое платье доходило до колен, а её блейзер украшала куда более сложная вышивка, чем на та, что на моём платье. Ни один светлый волосок не выбивается из прически, — подумала я. Но Джорджия Нолан знала. Я чувствовала, что президент рассказал ей.

Возможно, я ошибалась. Возможно, отцом ребенка был не Уолкер. Возможно, я раздувала из мухи слона.

— Адам, — президент пожал руку Адама, а затем взглянул ему через плечо. — Я не знал, что Айви придёт.

Айви?

Мы с Адамом и Кейсом обернулись и увидели, как она пробирается через толпу. На ней было подходящее случаю черное платье без выреза. С черными перчатками до локтей и тщательно собранными волосами, она походила на вторую Одри Хепберн. Или, — подумала я, отмечая скорость её шагов и напряжение её губ, — на фурию прямиком из ада.

— Айви, — Джорджия поприветствовала её, точь-в-точь, как она поприветствовала меня. — Отлично выглядишь.

— Всё в порядке? — спросил у неё президент. Улыбка на его лице едва заметно напряглась.

— Адам, — абсолютно спокойно произнесла Айви. — Почему бы тебе не показать Тэсс сад скульптур?

Другими словами: она хотела, чтобы я убралась из зоны слышимости. Сейчас же.

Адам снова взял меня под руку. Не успели мы отойти, как президент обратился к его отцу.

— Всегда рад вас видеть, Уильям, — президент намекал, что ему пора уйти. Уильям Кейс был не из тех, кто ценил подобные намёки.

Я мельком взглянула через плечо. Рядом со мной Адам произнёс:

— Мой отец с президентом Ноланом друг друга недолюбливают.

Я знала, что Адам пытался отвлечь меня от Айви и Ноланов, но, возможно, его слова того стоили, так что я снова обернулась к нему.

— Мой отец был знаком с Первой Леди ещё в молодости, — продолжил Адам. — Они выросли в одном городе. Джорджия уехала в колледж, а назад вернулась уже помолвленной, — теперь я была полностью сосредоточена на словах моего дяди. — Мой отец никогда не умел проигрывать.

Я подумала о том, как президент общался с Уильямом Кейсом и как Кейс общался с Первой Леди.

Забавно, не так ли, что иногда проигравший значит куда больше, чем победитель?

— Капитан Кейс, — чей-то голос вырвал меня из моих размышлений. Его обладатель шагнул к нам и пожал руку Адама. — Спасибо за вашу службу.

Мой взгляд метнулся от мужчины, пожавшего руку Адама, к стоящему рядом с ним парню.

Джон Томас Уилкокс.

Конгрессмен Уилкокс был не слишком похож на своего сына. Он был ниже Джона Томаса и шире в плечах. Его редеющие волосы были разделены косым пробором.

— Конгрессмен, — поздоровался Адам. — Спасибо за вашу поддержку.

— Работа этого фонда стоит поддержки, — конгрессмен Уилкокс одарил нас дипломатичной улыбкой. — Она пересекается с обеими фракциями.

Эти слова напомнили мне о том, что конгрессмен Уилкокс — партийный организатор партии меньшинства — соперничал с партией президента — и создателя королей.

— А это, должно быть, ваша племянница, — конгрессмен обернулся ко мне. — Тереза, правильно?

— Вообще-то, — с хитрой, коварной улыбкой произнёс Джон Томас, — Тэсс.

— Мой сын, — сказал Адаму конгрессмен. Потом он снова посмотрел на меня. — Кажется, вы учитесь в одном классе в Хардвике.

— Какой тесный мир, — сказала я. Мышцы моей челюсти напряглись.

— Джон Томас, может, ты прогуляешься с Тэсс, пока я поговорю с её дядей? — предложил конгрессмен Уилкокс.

Кажется, эта идея радовала Джона Томаса ничуть не больше, чем она радовала меня. Взгляд его отца едва заметно помрачнел.

— С радостью, — немногословно произнёс Джон Томас. Он потянулся к моей руке. Я отдернула её.

— Не прикасайся ко мне, — сказала я. Я не повышала голоса, но мои слова прорезали воздух, словно нож.

Адам заслонил меня своим телом.

— В другой раз, — сказал он конгрессмену.

Затем он беспрепятственно вырвал нас из хватки конгрессмена. Он не говорил со мной до тех пор, пока мы не оказались в саду скульптур. В стороне играл военный оркестр.

— Насколько я понимаю, ты не фанатка сына конгрессмена, — сказал Адам.

Джон Томас разослал фотографию Эмилии всей школе. Если мои подозрения были правдивыми, и в ту ночь кто-то подсыпал что-то Эмилии, Джон Томас был первым в моём списке подозреваемых.

— Не фанатка, — согласилась я.

Адам был не против тишины. Он не стал уточнять или менять тему разговора. Мы остановились у статуи солдата.

— Как думаешь, почему Айви здесь? — наконец спросила я, нарушая тишину. Мои мысли всё ещё были в бальном зале с Айви и Ноланами.