— Ты в порядке, детка, — говорит он. — Подстраивайся под мое дыхание.

Лопатками я ощущаю, как расширяется его грудь. Он как большое, теплое животное на мне. Я верчусь, но движения не выходят. Он давит сильнее и что-то в его весе успокаивает меня. Я ненавижу то, что он на самом деле успокаивает, помогает мне. Я не хочу, чтобы он заставил меня чувствовать себя хорошо, он мой враг.

Я слегка хриплю.

Его горячее медленное дыхание напротив меня. Голос птицы на расстоянии. Я слышу шум шоссе и гул вертолета. Мои глаза слезятся, конечности теплые и расслабленные, и внезапно я делаю это — дышу. Я почти возвращаю себе нормальное дыхание.

— Вот так, — шепчет он.

— Пошел ты. Я не хочу твоей помощи.

Я задыхаюсь на следующем вдохе.

Его шепот ласкает мою щеку:

— Красиво и медленно, мисс Уинслоу.

Что-то чувственное в том, как он говорит «Красиво и медленно». Он снова дышит, словно показывая. На следующем вдохе я подстраиваюсь под него. Вскоре мы дышим вместе. Это странно интимно, как будто мы два подстреленных существа, лежим на лесном ковре. Это почти как танцевать.

Это почти как заниматься сексом.

Я немного наклоняю и поворачиваю голову, достаточно, чтобы видеть, как его глаза все еще плотно закрыты, темные ресницы влажные от слез, вызванных раздражающим действием спрея. Я причинила ему вред? Обожгла его глаза?

— Перестань вертеться, — рычит он. — Лежи ровно.

Как будто у меня есть какой-то выбор, когда он так прижимает меня. Мое сердце колотится под его весом.

Вдох. Выдох.

Это, как если бы мы взяли какой-то тайм-аут, в незнакомом месте с нами двумя, облажавшимися и лежащими на лесной земле, на кровати из сосновых иголок, которые на самом деле ощущаются такими мягкими и приятными. Время проходит. Мне интересно, сколько у него уйдет на то, чтобы полностью прийти в себя. Возможно, я на самом деле причинила вред его глазам. Могла ли я повредить их навсегда?

Он сдвигается, и я думаю, что возможно, он собирается встать, но он этого не делает.

Странно, но я этому рада. Если Грейсон слезет с меня и тем самым закончит этот странный, расслабляющий тайм-аут, это вернет суровую реальность того, кто мы друг другу.

На данный момент я ничего не могу поделать с ним, лежащим на моей спине. Я позволяю моим конечностям расслабиться, дыханию успокоиться, давая себе разрешение отдохнуть. Внезапно я чувствую себя как желе, лежа под ним. Мой позвоночник выравнивается. Мы дышим вместе.

Мои глаза закрываются. Теплое место на моей шее разгорается с каждым его выдохом, и я представляю, как его губы зависают над моей кожей.

Я представляю, как он целует меня там, и волна забытого ощущения нарастает внутри меня.

Мои глаза резко распахиваются, и дыхание снова становится прерывистым.

— Эй, — говорит он. А потом более мягко: — Ты в порядке.

Я ощущаю твердость возле моего бедра. Эрекция. Тающее ощущение пульсирует внизу моего живота. Я дрожу в глубине души и это не просто страх, это возбуждение.

Испугавшись, я пытаюсь стряхнуть его с себя, но он крепче сжимает свои ноги и руки вокруг меня. Теперь я остро ощущаю его вес и тепло.

— Ты ведь больше не хочешь создавать мне проблемы, верно?

— Нет, — шепчу я хрипло.

Энергия секса нарастает между нами, и я не знаю, как остановить это. Знает ли он? Вспоминаю его в тюремной приемной, то, как он смотрел на меня, всю ту силу и красоту, едва сдерживаемую кандалами. Как я была глупа, думая, что он был красивым.

— Нет, ты не хочешь создавать мне проблемы, — подтверждает он. — Итак, останемся в таком положении, пока мои глаза полностью не восстановятся.

— И так ты сможешь убить меня?

— Если бы я хотел убить тебя, — говорит он тепло, его дыхание щекочет под мочкой моего уха, — не думаешь, что ты уже была бы мертва.

Есть что-то особенное в том, как он говорит это, мой живот скручивает в узел, и я не могу перестать концентрировать внимание на его эрекции. Его большое сильное сердце бьется за моей спиной, стуча о мое сердце, как будто мы соединены каким-то примитивным образом.

Его дыхание ощущается таким мягким на моей шее, и, о небо, помоги мне, ибо я хочу почувствовать его больше. Я представляю его кожу на своей.

Смутно я осознаю, что мое дыхание меняется, ускоряется, становится поверхностным.

Я напрягаюсь, когда он прижимается губами к теплому месту на шее. Это как поцелуй? Или нет? И затем он шепчет:

— Что у тебя на уме, мисс Уинслоу.

О боже, он знает. Мужчина, который собирался меня убить, мужчина, с которым мы вместе дышали, он знает.

Я закрываю глаза, тяжело дыша, пульс стучит с дикой скоростью.

Он перемещает свои ноги, вынуждая меня сжать бедра, и волна желания прокатывается через меня.

Он скользит одной рукой вверх по моей руке, а другой рукой сминает мои волосы. По тому, как он движется, я могу сказать, что он не собирается останавливаться, но не это меня тревожит. Ощущение между нами поменялось. Он другой.

Мы оба другие.

Это, как если бы мы были связаны, и я могу чувствовать любое его движение и то, как неимоверное желание между нами что-то поменяло в нем. Он наматывает мои волосы на кулак и наклоняет мою голову в сторону, обнажая горло.

— Нет, — я задыхаюсь.

— Нет, что? — шепчет он, опуская губы на мою шею, прижимая их к моей нежной коже. Он проводит зубами по точке пульса на моей шее. — Нет что, мисс Уинслоу?

Он мягко водит вверх и вниз своими руками по моим, поверх моего свитера.

Я выдыхаю, даже не замечая, что задерживала дыхание. Может быть, это отчаяние, может быть, желание. Мне известно только то, что это хреново.

— Просто нет.

Он скользит рукой вверх, чтобы накрыть мою руку, сжимая мои пальцы в кулаки.

Как будто он просто держит мою руку и как будто контролирует меня. Метафора для всего, что происходит сейчас между нами.

Он отрывается от меня, подталкивая меня.

— Нет, — говорю я. Но одним грубым и эффективным движением он переворачивает меня. Отсутствие зрения, кажется, вообще ему не мешает. Он сжимает мои ноги в тиски своими, и я оказываюсь в ловушке и пялюсь на его закрытые глаза. Слезы усеивают его темные ресницы как алмазы.

— Грейсон, — я говорю. — Нет.

Теперь он хватает меня за запястья только одной огромной рукой, опуская другую руку вниз, к моей груди.

Я задыхаюсь.

— Урок, который я недавно усвоил, — как ты знаешь я ученый тип — всегда нужно использовать только правильное слово. — Его рука тяжело лежит на моем животе. — Точное слово против неопределенного слова. «Нет» это не точное слово.

— Не делай этого, — теперь я боюсь.

— Это, — шепчет он, — звучит тоже как-то размыто, тебе не кажется?

— Не делай этого.

Он еще немного смещается с меня, скользя рукой по моей груди.

— Ты лучше этого, мисс Уинслоу. Копай глубже, и ты найдешь правильное слово, я знаю, оно в тебе есть.

Электричество от его руки проходит через мой свитер, мой бюстгальтер. Это, как если бы я лежала перед ним полностью обнаженная. Я даже без очков. Он нежно гладит своей рукой мою грудь. Мне нужно что-то, чтобы перестать чувствовать себя хорошо.

— Нет, что? Не прикасаться к тебе? — Его нежные пальцы заставляют меня гореть. Он перемещает свою ногу между моими.

— Грейсон, — шепчу я.

Он перемещает свою руку вниз, к моему животу, и я чувствую его грубую руку под моим свитером, на моей нежной коже. Я задыхаюсь, когда он задевает рукой чувствительное место ниже моего пупка.

— Отвали от меня, — говорю я, пытаясь вывернуться, но это лишь позволяет ему дальше надавливать своей ногой у меня между ног. Давление его бедра посылает мощный импульс в самый центр у меня между ног.

— Это действительно то, что ты хочешь, мисс Уинслоу?

— Отвали, — говорю я. — Да, это именно то, что я хочу. Чтобы ты отвалил.

Он сильнее сжимает мои запястья, соединяя их на мягких сосновых иголках. Я закрываю глаза, когда его пальцы путешествуют под моим свитером, вверх от живота, к груди. Он дотягивается до моей груди, лениво скользя вверх-вниз по соску.