Еще стремило солнце гордо свет по небесам,
Когда сошлись ударом линии бойцов на поле
В горячей первой схватке; но лишь только
Взмывает первая волна сраженья буйным ветром
Растет прибой мечей и копий вздетых -
Как ночь безвременно взошла на небо, охватив
Своей огромной глоткой полдень, как ущельем,
Его сжимая; и плотнее темно оперенных стрел 1500
Пошли огни летучие — как бы охоту небо
Устроило, спустив пылающие громы с поводка,
Как в драку и погоню; этого наш враг,
Сраженный знаком явным от гневящегося Бога,
Тут устрашился, но затем, одной железной глоткой
Их сонмы заревели во едином жутком крике,
И землю нашу до корней тряся, и все слепые
Пустоты неба — как тараном, этим воплем,
Как будто звука рушащего яростным порывом,
К которому расцвет ревущий ночи, добавляясь, 1510
От трона той захватчицы стократно отразившись,
Добавил силы — и смогли пробить ударом,
Как бы порывом буйным штормового моря,
Брешь в небесах, снеся святые стены,
Чьи бастионы, башни звезды украшали,
Храня Богов великий град; и теперь, как будто
Он весь уже погиб, распался; и сквозь крик
Пробился голос человеческий один, превыше шума,
Путь проложил трубою: «Бейтесь, не бегите,
Кончайте дело, бейтесь, вырвите их силу до корней, 1520
Ломите, бейтесь, и права рожденья обретайте,
Сердца сильнее ваши, чем у жителей оград,
В вас дух вдохнула крепкий не земля сырая,
Вы волн морских сыны»; и уши всех, кто слышал,
От силы крика тотчас зазвенели, самый воздух
Вдруг возгорелся, осветив равнину битвы,
Ее заполнив столь горячим, воющим дыханьем,
Что онемели трубы; да, худая песня
Для нашего народа — он, услышав, понял,
Сколь Бог суровый ополчился на него, и раса 1530
Сколь сильная идет за языком, воспевшим смерть,
Грозящим; так гремел меж битвы алой пены
Эвмолп, сын Посейдона; и война в тот миг
Забушевала вновь с его приходом, подались ряды
Защитников назад, реке подобно, что под силой ветра,
Лицом к лицу встречаясь с морем, отступает
К своим истокам; но тогда возвысил голос
Наш царь, воскликнув сильно: «О Отец Богов,
Родитель Бога — моего отца, судьбу своею дланью
Пошли какую разумеешь и ты видишь верной, 1540
Но дай сразить врага»; и вот, простое слово,
Сошедши с языка, огнем предстало, и свело
Вождей обоих; и вокруг царей враждебных спора
Все замерли, утихла битва; две волны большие
Столкнулись — от брегов одна назад стремилась,
Ударившись, другая же пришла с просторов моря,
Напряжена, способна лишь одним прямым ударом
Разрушить все, смести; страшнее для людей
Была она, чем вал, суда крушащий. В миг один
Скрестились волны, ударяя грудью в грудь, 1550
Сплелись под грохот; облако на тучу
Нашло на небе, на земле — повозка на повозку,
Дав четверной удар; еще одно мгновенье,
И с копием царя, до жил кровавых сердца
Вошедшим — он упал, как рушится с горы утес,
Безмолвно, без настырных звуков бранной песни,
Эвмолп; и воинство его, одним ударом
Копья пронзенное до глубины стального сердца,
От нас помчалось стадом, прорываясь к морю,
Как вал единый многих волн взметенных, 1560
Сражаться не желая; стон стоял над ними,
Печальный стон, как над отливом пенным,
Унылый, и бессильный, и гнусавый; и когда
Коней копыта, колесниц колеса тело растоптали
Сраженного царя — с громовой высоты небес
Отец за сына Брата своего, убитого позорно,
Крученую стрелу, перун разящий посылает, в лоб
Сражая внука своего, что без шелома в поле
Сверкал — звездою средь штормов, давая свет
Людей своих очам, чтоб видя, укреплялись 1570
На битву духом; но теперь узрели, слишком скоро,
Как клонится, туманному закату уподобясь,
Глава могучая и ясная, в земли просторах
Материком стоявшая среди морей, удары ночи
И бури вынося; вот, ныне бездыханным
Несут того к тебе с путей войны неверных,
Кого звала супругом; силача, защитника людей
Своей страны, опору всей их жизни,
Несут, сраженного не человеком — Богом,
Богоподобного; и перед мертвецом ворота града 1580
Открылись, как объятья матери, через него
Спасенной; вся обширная страна очищена от брани.
Что скажешь ты в ответ на причитанья?
ПРАКСИТЕЯ
Я за Афины восхвалю Богов. О милая Земля,
Богиня, Мать, как ты любила сына, всей душою,
Я понимаю, зная и покойного супруга моего,
И все твое величье. Как же мне грустить,
Как может в сердце зародиться горе, если ты
Так счастлива сейчас? Я вот что попрошу,
Среди счастливого народа моего, твоих детей, 1590
Встав, вымолю благословенный дар, хотя и доля
В нем горечи заметна: мне даруй ты смерть,
Как и ему, чтоб встретить взгляд, погасший здесь.
Еще тебя, без всякого упрека и без слов
Неблагодарных, именем прошу бессмертным,
Отец мой высший, милосердный Бог,
Поток истоков моей жизни, и родник рожденья,
С которым я теку, чиста, до устья одного,
Причина и триумфа моего, и этих слез,
Кефиз — когда ты видишь, как охотно 1600
Пролью я кровь — так, как и ты струишь потоки
На благо всей страны, стремясь омыть любовью
Людей ее уста, и облегчить сердца живущих -
Прими тогда, Бог ясный духом, мой отец,
Своим бессмертном сердцем, самым чистым,
В себя тот дар, что будет даден ныне,
Дитя свое в себя возьми; исполнен срок земной,
Ведь потеряла она то, что породила; видит, как
Прочь утекает все родное, от руки, и глаз, и сердца,
Прочь утекает для народа блага; будь же ты, 1610
Бог, дорогой и благий для людей живущих,
Благ для родного семени; даруй мне сон, отец,
Бессонный, трудный день мой подошел к концу,
Подобный ночи день, хотя бессонной; ибо
Ручьи моей души немутной, и ручьи того,
Кто тек со мной в едином русле, пали ныне
В ущелье смерти. Боги нам спасли навеки
Афины; не чужою кровью я купила этот дар,
И вас спасла; ликуйте, будьте благодарны
Сегодня и в грядущие века, сограждане мои, 1620
Вовек не забывайте мертвых; ну а мне, а мне
Что предложить способен человек отныне,
Такое, что окажется желанней смерти?
ХОР
Льется с губ, в чаше сердца сейчас рождено, (строфа 1)
Песней радости-горя кисло-сладкое вести вино;
Каплет сок слаще меда, рядом плещется кровь, горяча,
И из кубка златого, и с холодного края меча.
Должен город спасенный радость ввысь устремить, как поток,
И печалиться должен, чтоб от крови очиститься в срок.
За спасенье, страна, ты должна восхвалить бы Богов, 1630 (антистрофа 1)
Был бы лик твой, как встарь, белоснежен, не темно-багров,
Были б руки чисты, как богини прекрасной щека,
Но пятнает их кровь, жертвы кровь, и не смыта пока.
Как мы можем хвалить, не вмешав в славословья свой страх,
Коли жизнь сохранила, дочерей своих бросив во прах?
Порча метит народ, детской кровью продливший свой срок, (строфа 2)
И пятно с рук кровавых не смыть,
Дождь не счистит его, ни роса, ни священный поток,
Что всю землю спешит оросить.
Тьмой покрыта страна, солнца в небе давно уже нет, 1640 (антистрофа 2)
Грех царит, мраком землю одев.
Воет призрак ужасный — темных дел отвратительный след,
За смерть девы грозит высший гнев.
АФИНА
Скорбящие мужи, услышьте. Женщины без пары,
Внимайте; все, дрожащие от страха, также ты,
Сраженная тоской по детям. Слушайте меня,
Земля и блеск небес, и ветры средь эфира,
И пресвятое сердце глубины морской, вчера