Ладно, утряслось это дело. Но собаковод еще и за свинарник отвечал. Ветслужбы, считай, никакой. За два моих года я ветеринара только раза три и видел. И то один раз на то самое с псом происшествие. Поздней уже осенью опоросилась у Валеры свинья. Штук несколько из новорожденных поросят сразу и замерзло. Валера испугался, никому из старших не сказал. С солдатами поделился - что, мол, делать? А ветераны посмеялись:

- Ну, Валера, теперь уж тебе точно трибунал. Поросята это тебе не собака. Да и собаку тоже припомнят.

Вечером, на поверке Валеру не обнаружив, дежуривший Федор особо не взволновался. В свинарнике, наверное. Куда он, зеленый, денется. А утром хватились. Туда-сюда, выяснили, что воина еще с обеда никто не видел. В уголке свинарника поросятки сложены околевшие. Все восемь.

Бойца нет. Шинель его висит. И бушлат тоже. Готовность сыграли - не появился. В деревенском магазине расспросили. Был, говорят, солдат вчера. Купил папирос и бутылку водки. Из полка приказывают - искать.

Но помощи не обещают. Какими силами искать-то? И где? На территории покойника или в окрУге живого? Или еще как? Собрали солдат десяток, пошарили по лесам-лугам окрестным. Покричали… На окраине города, как раз по нашему шоссе был спортивный аэродром. Договорились с ними о вертолете. Герман (это еще до аншефа было) в облете участвовал.

Вернулся мрачный. Только и сказал, что маскировка у нас дерьмовая.

Надпись "НЕ КУРИТЬ" на "шестерке" в бинокль за пять верст видно.

К ночи Валера сам пришел. Сказал, что как увидел после обеда, что и уцелевшие, было, поросята тоже сдохли, так и убежал. В чем был, в одной плащ-накидке. За день до того получка была, ему, рядовому на ефрейторской должности - 4руб. 80 коп. Вот и решил он бутылку водки выпить, пачку "Беломора" выкурить и повеситься. Да пока в стогу пьяный ночевал, слава Богу, передумал. Утро вечера мудренее. День подрожал, а вечером и вернулся.

Дедам понавтыкали за глупости, а Валеру не наказывали. Даже пообещали в кочегары перевести, когда следующий призыв придет. Раз уж ему такой непер с животными. И действительно, перевели.

У воинов была какая-то и внутренняя меж собой организованность.

Офицерам не подчиненная. Боец хозбанды Казачок на воровстве попался.

Таком же безмозглом как и все его существо. Будучи банщиком в субботу, карманы солдатские почистил. У кого-то деньги, у кого-то значки. За крысятничество в армии наказывать принято строго. В автороте, к примеру, такого подонка из окна второго этажа выкинули.

Но наши бойцы поступили странно и для начальства неожиданно. Всем личным составом они объявили Казачку обструкцию. Недели две с ним абсолютно никто(!) не разговаривал. Проходили как мимо пустого места. Федя и Герман даже заволновались.

- А что его бить-то малохольного, товарищ подполковник!? - ответил на прямой вопрос аншефа вызванный на совещание дедуля

Петруччио. - Его раз стукни, он и помрет. Пусть лучше так прочувствует.

- Ну, тогда особо не сгущайте. И последите, как бы он с собой чего не наделал.

Конечно, солдаты разные были. И по характеру и по способностям. Иду мимо беседки-курилки, а там ржачка.

- Вы что тут заливаетесь?

- Да вот, товарищ лейтненант, слушаем как Махсот с Йонасом меж собой по-русски разговаривают.

Это в июне было. А в ноябре Йонас, дежурной смены телефонист-планшетист, на русском говорил уже абсолютно чисто.

Примерно через год, имея к тому способности, мог доложить по телефону за любого офицера, включая командира, причем его голосом.

Даже аншеф этим его умением иногда пользовался.

Казах Махсот тоже попал в дежурную смену. Но дизелистом. С кем ему там особо разговаривать? С соляркой что ли? Или с мотор-генераторами? Так и дичал в "РВ" помаленьку. Любил он, летом, при ясного солнца закате, влезть на самую высшую точку станции. На верхний торец угломестной антенны широкого луча. Там как раз уместиться можно было, ноги поджав. Сядет и леса окрестные озирает.

Видимо, душа его степная по простору тосковала.

Дежурная смена - это пара в два бойца. Дизелист в "РВ" и телефонист-планшетист на коммутаторе. Пар таких две. График - через шесть по шесть. Часов, не суток. Но практически на все время службы.

Смены настолько в новый режим вживались, что возвращение к нормальному даже трудности вызывало. На первом сроке при смене на центре еще и оперативный находился, на сутки выставляемый. Если же дивизион не на боевом дежурстве, то смена функционировала самостоятельно.

"Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. А солдат из ПВО заменяет хоть кого!" Планшетист заменял монитор компьютера. На ДКП находился огромный, где-то четыре на два с половиной метра экран из плексигласа, с нанесенными на нем квадратами - сеткой ПВО и отдельными объектами с "привязанной" географической карты.

Километров пятьсот покрывающей. Называлась эта штуковина - планшет воздушной обстановки. Само собой, планшет этот был развернут мордой к столам начальников (в ящике одного из них как раз та не слабо исполненная схема ГГС и пахала). А с обратной стороны плекса премещался воин-планшетист в наушниках и спецкарандашом в руке. Этим карандашом он по данным, получаемым с центров РТЦ дальней радиоразведки прокладывал трассы полета целей. Особая фишка состояла в том, что все подписи параметров цели под треками (время, высота, тип и т.п.) планшетист должен был выполнять в зеркальном отображении, чтобы командование видело их нормально. Да еще и

"протокол обмена монитора", т.е. система нумерации квадратов в сетке регулярно менялись. Раза примерно три-четыре в месяц. Я цели водить пробовал, больше четырех одновременно не получалось. Работенка та еще. Йонас же управлялся с двадцатью двумя. Ему из Каунаса даже дефицитные в то время карандаши-стеклографы присылали, чтобы было парню с чем Родину защищать. И любой текст он на спор писал в зеркальном виде с той же скоростью, что и в обычном. Натренировался сидя по ночам на коммутаторе. Ибо первая и основная должность в мирное время - телефонист. Телефонист в дивизионе - это не просто штеккер в нужное гнездо воткнуть. Это и сигналы по громкой принять-ответить-ретранслировать. Это еще и разыскать требуемого человека по различным возможным номерам и только потом соединить.

Тут и навык нужен и сообразительность. Не то в лужу попадешь или другого посадишь.

Был в дивизионе секретчик по фамилии, скажем, Вяхирев. Из московского ВУЗа с четвертого курса отчисленный. Вполне грамотный.

Рослый, плотный парень, спокойный - ну как замерзший пруд.

Перемещался только шагом и больше всего любил поспать. Его так и вызывали, в казарму звоня.

- Вяхирева разбудить и в секретную!

Стоял он как-то дневальным, а в дивизион Папа позвонил. Командира потребовал. На коммутаторе кто-то из молодых сидел, так там потом и не прижившийся. Стал он командира искать, из штаба ответили - в казарме. Зеленый вместо того, чтобы аншефа в казарме сначала к телефону вызвать, сразу напрямую Папу туда и соединил. Звонок как звонок. Один из сотни за сутки. Надоело уже дневальному отзываться

"Казарма!". Решил со скуки - отвечая, себя протитуловать.

Неторопливо, как все остальное делать привык.

- Временно исполняющий обязанности дежурного в его отсутствие, дневальный первой смены, старший писарь секретного делопроизводства, ефрейтор Вяхирев Владимир Петрович слушает вас внимательно!

- Трое суток ареста! - выдал ему Папа прямо в трубку.

Не помню, отсидел ли Петрович, но ошибка телефониста здесь очевидна. Дежурные воины самыми надежными были. Но и с ними бывали происшествия. Йонаса сменщик Никола из начинающих алкашей был. Из всех бойцов пьяными пойманных, наверное, больше всех попадался. Но на дежурстве - ни-ни. Кроме одного случая.

Где-то в половине второго ночи, оперативствуя, слышу по ГГС вызов: "Планшет, Парнику! Планшет? Планшее-ет!!?" Но Никола не отвечает, хотя это его обязанность. Ладно, отозвался я из кабины

"У", поговорил, а потом думаю - что с бойцом-то? Если в туалет вышел, так почему не доложил? Заглядываю в коммутаторную. Вижу картину маслом. Пьяный в лоскуты воин еле голову держит. Но службу несет, однако. Только вместо ДМШ отвечает в ватную рукавицу. Упорно так.