- Слушает Планшет! Планшет слушает!

Вот ведь, паразит! Ведь в ноль часов заступая, они мне докладывались

- трезвые были. И сейчас дизелист (я его вызвал для контроля) трезвый. Один, значит, этот голубь нажрался. Пришлось выгонять, подменять, аншефу докладывать… И так далее и тому подобное, по отработанной схеме.

Сразу замечу, потому что в этих установках своих я очень твердым был. Специально, ради искусства, я солдата на нарушениях никогда не ловил. Но если он мне попадался, то считал своим обязательным долгом его наказать. Или своей данной в тот момент властью или властью вышестоящего командира. Потому как, что означает "попался"? В первую очередь то, что этот прохвост не осознает в должной мере, что он совершил нарушение. Раз не принял мер к маскировке. Во вторых, попался он не кому-нибудь там, а лично м н е. Значит, это он от м е н я не маскируется. Неуважение лично мне проявляет. Наказать наглеца!

Ловить-то я не ловил, но приглядывать - приглядывал. Для того дежурный и поставлен. Чтобы не только боеготовность обеспечивать, но и происшествия минимизировать. Тут у меня иногда прямо что-то на уровне подсознания свербило, вроде Гласа Божьего.

Июль месяц. Сижу ночью в бытовке казармы, книжку почитываю, дежурную службу свою несу. Вот краем глаза заметил, как Петруччио, оператор СРЦ, на улицу вышел. В трусах и сапогах, в три часа ночи. В туалет, наверное. Минут через сорок что-то в мозгу зашуршало беспокойное. Спрашиваю дневального, возвратился ли боец? Отвечает - нет. В самоход в такое время, еще и в такой экипировке не ходят, да и парень надежный. К тому же Дедушка. Близ забора по деревне погулять мог бы и у меня отпроситься. Надо искать. Начинаю с туалета, выгребного, типа "сортир". Полсотни метров от казармы. Там же и нахожу. В яме, по горло в дерьме стоящим. Сбоку у туалета отмостка была совсем подгнившая. Воин до конца не проснулся, когда шел, вот и съехал в яму сквозь доски провалившись. Под ногами не твердо. Стоит, шаг вправо-влево сделать боится. Замерз, как бобик.

Поднял я наряд, вытащили. Дядя Коля Лехе кренделей напихал за отмостку. Ну, а если представить, что я бы не хватился? Жуть.

Перво-наперво, хрена бы мы его там нашли, в небетонированной яме кубов на пятнадцать. А если бы и нашли, какое потом письмо родителям писать? Погиб при исполнении, утонув в дерьме? Такой отличный парень. Да хоть бы и разгильдяй! Но, как говорится, Бог не допустил.

Поскольку все солдаты круглые почти сутки были на виду, быстро выяснялось, кто из них на что способен и от кого чего можно ждать.

Как положительного, так и безобразного. Потому очень скоро воин оказывался именно на той должности, в которой он мог принести максимум пользы или, на худой конец, минимум ущерба. Элитными были ребята в сменах операторов РС, два водителя - на хозмашину и командирскую и еще мальчики для ключевых мест во взводе управления.

И если у бойца голова варила, то ему многое доверяли. Тот же

Петруччио, мой, в какой-то мере, земляк (я в стройотряде на Целине был километрах в десяти от его родного поселка) сразу после школы целый год до армии учителем работал. Физики и математики в 6-х - 8-х классах. А в дивизионе почти полтора года в одиночку с СРЦ управлялся, за прапорщика-техника работая. И не один он таким был.

Человек шесть головастых срочников состояло в должностях техников, получая за это содержание в двадцать рублей.

К примеру, был у нас парень, Юра, призванный (как это тогда полагалось) на один год после окончания вечернего факультета ЛИАПа - института авиаприборостроения в Ленинграде. Сперва его, было, на коммутатор посадили, а потом решили - он же инженер, потянет и больше. И отдали в его распоряжение АУС. АУС - это абонентский узел радиорелейной связи. В принципе, все, что мы получали по проводу, в случае необходимости можно было гнать и по радио. Вот только АУС этот у Федора далеко не в начале приоритетной лестницы был. Потому и не жил толком, хоть и не помирал до конца. Юра же, кабину эту получив, неделю схемы поизучал, еще с недельку с ней повозился и заработала матчасть, как Золушка. На мачту ее двадцатиметровую потом только влезет, фишки почистит - и порядок. Зимой, конечно, удовольствие не большое, но не такое уж и частое. Кончилось же, однако, "по военному". Отломилось позже Юре его умение. Как и мне потом, между прочим. Обычно лучших бойцов увольняли первыми. Но тут хватились. "Помрет мужик, кто Россию кормить будет?" Замены-то Юре нет. И пришлось ему срочно себе преемника готовить из имевшегося

"подручного материала". Дембельнулся аж в двадцатых числах июня, а ведь мог бы еще до дня Победы.

Были ребята и не очень сообразительные. Но это еще не значит, что им применения не находилось. Дают мне в осенний призыв двух молодых на будку. Обоих из Оренбурга.

Первому, Казачку, двадцать уже. Призвался поздно из-за того, что положенного для призывника веса в 50 кг раньше не достигал. Закончил

8 классов и ПТУ по специальности "ремонт швейных машин". Недели через три выяснив, что этот недомерок ни соображать, ни даже отвертки в руках держать не умеет, сплавил я его в собаководы.

Второго спрашиваю:

- Сколько классов закончил?

- Восемь.

- А работал кем?

- Бондарем на нефтемаслозаводе.

- А долго ли работал-то?

- Пять месяцев.

- Что же ты до этого-то делал?

- В школе учился, восемь классов заканчивал.

- Ну ничего себе! - думаю. - Как же ты у меня тут разберешься-то?

Однако оказался отличным парнем. И не тупым вовсе. К тому же шустрым, причем без того, что тогда в армии называли "борзостью".

Конечно, обучить его радиотехнике было совершенно невозможно. Зато оказалась у Владимира Васильевича одуренная зрительная память.

Быстро обучился операторскому обеспечению контроля станции. Мои разные прибамбасы между делом тоже запоминал. От скандала меня спас как-то. Я, когда сильно подпирало, сигнал разрешения контроля (РК), отдающий управление будкой в мои руки, сам себе выдавал. Нештатно, минуя кабину "У". И однажды, забыв его снять, уехал философией заниматься. Меня нет, а тут боевую работу сыграли. Наводчик смотрит

- горит на пульте РК по будке "П" и сниматься не хочет. Как локатором управлять? Комбат на будку прибежал, разбираются с Юрашем на пару. Тут Владимир Васильевич и говорит (молодец, хоть и зеленый, но не постеснялся):

- А вот лейтенант иногда провод накидывает. Вон там. Синий такой провод, с зажимами. - И показал, где.

Среди белых жгутов синий сразу видно. Комбат зажимы скинул и все зауправлялось. Не то плакали бы мои занятия.

ВВ, когда я вернулся, нотацию мне прочел. Из серии "Ты это брось, дочка!". Но в таких делах горбатого могила исправит. Другой моей рацухой, позволяющей с помощью штатной аппаратуры наблюдать on-line на экране осциллографа полосы пропускания приемных трактов прямо при их настройке, даже технические службы корпуса заинтересовались. Еще бы. Это много удобнее, чем их по точкам карандашом на миллиметровке строить. Крутанул регулировку - рисуй. Еще крутанул - опять рисуй.

Так полосы сутки можно пронастраивать. А тут крутишь и сразу всю ее видишь. Видимо, инструкции были написаны и утверждены для каких-то более старых проверочных генераторов, режим качающейся частоты не поддерживающих. Но ладно, бог с ними, полосами.

Хорошим стал оператором Владимир Васильевич. На горке вокруг будки бетонная стенка была, чуть больше метра высотой. (Это ее верхний край, снежком припорошенный, виден в нижней части фотографии.) Черт его знает, с какой целью ее соорудили. Смысла в ней разумного не было. Весной смотрю, под стенкой этой хрен растет. Я воину и говорю:

- Убирать площадку будешь, овощ этот не трогай. Это будет мой овощ. Он к осени вырастет, я его в дело пущу.

Осенью стоим мы у входа в Центр, он как раз внутри горки находился, а оператор сверху и кричит:

- Товарищ лейтенант! Вы только посмотрите, хрен-то у вас какой здоровый вырос!

Вся РТБ возвеселилась.