- Ну, заплатите дороже, я не против.

Феликс Ованесович вздохнул.

- Я не смогу тебе заплатить столько, сколько он стоит. В антикварном магазине тебе дадут тысяч пять.

- Долларов?! - Я в изумлении откинулась на спинку кресла. Ничего себе! Мамин браслет такой дорогой! Я об этом даже не подозревала! - А почему так много? - спросила я. - Это ведь серебро с бирюзой. Материал недорогой.

- Недорогой, - согласился ювелир. - Зато работа исключительная. Я думаю, она выполнена сирийским мастером, жившим примерно двести лет назад. Видишь, какой орнамент, а какова филигранная отделка… Это очень тонкая работа. Может быть, уникальная. Так что… - Феликс Ованесович снова вздохнул и развел руками. - Не хочу тебя обманывать, не хочу брать грех на душу. Ты одна, без матери, без отца… Нет, не стану тебя обманывать. Вещь очень дорогая.

- Значит, вы советуете отнести в антикварный салон? Но там же придется ждать, когда продадут! - вырвалось у меня невольно.

- Придется. А тебе что, деньги нужны? - догадался ювелир.

- Очень! - подтвердила я. - Очень нужны! Дома ни копейки, а муж в командировке. Подруга заболела, ей лекарства нужны, фрукты… Даже не знаю, что делать.

Феликс Ованесович задумчиво поскреб небритый подбородок.

- Ладно, - решил он вдруг. - Дам тебе взаймы. Двести долларов спасут?

Я взяла браслет, подвинула его ближе к ювелиру.

- Давайте так, - предложила я. - Вы мне даете семьсот долларов под залог этого браслета. А через месяц я выкупаю у вас браслет за семьсот пятьдесят.

- А если не выкупишь?

Я подумала и решительно ответила, что если не выкуплю, то вещь будет его.

- Ты серьезно?

- Вполне. У вас свои проблемы, почему вы должны вешать на себя еще и мои? Вы честно мне объяснили положение дел, я вам за это очень благодарна. Поэтому предлагаю компромисс. Согласны?

Феликс Ованесович колебался недолго, подошел к сейфу, достал семь стодолларовых купюр. Положил их передо мной на стол и торжественно объявил:

- Договорились!

С моей души свалился огромный камень. Вот и решена одна проблема. Причем решена с минимальным ущербом. Я ведь могу выкупить браслет обратно. Одно плохо: чтобы выкупить свою вещь, придется брать деньги у Пашки. И как я ему все объясню?

Впрочем, об этом подумаю потом, когда придет время. На сегодня у меня полно других забот.

Я забрала деньги и вышла на улицу. Дождь разошелся не на шутку, по тротуару потоком неслась грязная мутная вода. Я немного постояла под навесом, поглядывая на низкое небо.

Нет, просвета мне не дождаться. Дождь зарядил надолго. Значит, придется сначала зайти домой, взять зонт и одеться потеплее. Заодно позвоню Катерине, узнаю, что купить.

Я собралась с духом и выбежала из укрытия. Дождевые потоки обрушились на меня, как гнев божий. Я прикрыла голову сумкой и побежала к дому.

Я ворвалась в квартиру, стуча зубами. На мне не было ни одной сухой нитки. Я позвонила на пульт и сняла квартиру с охраны. Потом быстро сбросила грязные туфли и, на ходу сдирая с себя мокрую одежду, бросилась в ванную. Встала под душ и замерла под горячей струей, обхватив руками голые плечи. Меня тряс холодный озноб.

Минут через пять я немного пришла в себя, взяла жесткую мочалку и хорошенько ее намылила. Яростно растерла синюю, как у ощипанного цыпленка, кожу, отдраила себя с головы до ног… Закутавшись в широкое полотенце, я вышла на кухню, открыла холодильник, с удовольствием оглядела продуктовое изобилие.

Дома было так хорошо, а за окном так плохо, что я чуть не поддалась искушению обо всем забыть и остаться в уютной квартире. Но тут же вспомнила о Катерине и устыдилась своего малодушия. Сняла со стены телефонную трубку, набрала номер подруги. Катя взяла трубку не сразу и ответила таким голосом, что у меня перехватило дыхание.

- Что с тобой? - спросила я.

- Не знаю, - прошептала Катька и судорожно закашляла. - Маш, приезжай. Что-то мне нехорошо.

- Еду!

Я быстренько оделась, схватила с вешалки куртку, сунула ноги в сухие кроссовки. Выскочила из квартиры, чуть не забыв самое главное: сумку с деньгами. Вовремя спохватилась, заперла дверь на все замки, побежала вниз по лестнице, не вызывая лифт. Уже внизу вспомнила, что снова забыла поставить квартиру на сигнализацию. Плюнула и не стала возвращаться.

Я выскочила из подъезда, набросила на голову капюшон, рванула к дороге. Поймала частника и попросила ехать как можно скорее.

Так. Что бы сейчас Катька ни говорила, вызываю «скорую помощь». У подруги вовсе не обычная маленькая простуда. Возможно, пневмония.

Мы доехали до Катиного дома за рекордное время: пятнадцать минут. Я отдала водителю последние двести рублей, заскочила в обменник и разменяла двести долларов. Если обычная «скорая» начнет тянуть резину, позвоню в платную. Говорят, что эта помощь никогда не опаздывает. Еще бы, за тысячу рублей в час!

«Господи, как быстро тают деньги! - размышляла я, бегом поднимаясь по лестнице. - Не успеваешь даже в руках подержать. А-а, плевать! Катька мне дороже любой валюты».

Я остановилась перед дверью ее квартиры, сбросила с головы капюшон, нажала кнопку звонка. Катька добиралась так долго, что я чуть не поседела от волнения.

Едва взглянув на подругу, я тут же сказала:

- Все! Игры кончились! Вызываю «скорую»!

Катерина подумала и согласилась. Я схватила телефон, не отрывая взгляда от бледного лица Кати. Вот, значит, как дела обстоят. Плохо обстоят, если такая упертая особа, как Катерина, со мной согласилась.

- Минут через тридцать приедут. Кать, может, вызвать платную «скорую»?

- А ты что, разбогатела?

- Разбогатела.

- С чего это? Отобрала у Теплякова свои картины?

Я засмеялась:

- Ты ведь знаешь, это невозможно.

- Тогда откуда деньги? - потребовала отчета подруга. - Небось продала семейные цацки?

- Не продала. Отнесла в ломбард. Вернется Пашка, я у него возьму денег и выкуплю браслет…

- Значит, отнесла бирюзовый браслет, - поймала меня Катерина. - Ну и дура. Такая прекрасная вещь!

- Я же не насовсем его отнесла… - не успела договорить я.

Катька вдруг начала медленно оседать на пол. Я подхватила ее под мышки, с трудом удержав от падения. Поволокла тяжелое податливое тело к дивану, уложила на потертые пуфики. Похлопала подругу по щекам.

Катерина открыла глаза. Минуту они оставались бессмысленными, потом подруга посмотрела на меня и улыбнулась:

- Испугалась?

- Господи! Еще как! Ты же сознание потеряла!

- Глупо, - прошептала Катька и снова закрыла глаза.

Я схватила ее за руку, умоляя потерпеть.

- Не мельтеши, - попросила Катя слабым голосом. - И не дави пальцы, больно…

Я выпустила ее горячую руку. Метнулась в спальню, схватила плед, сложенный на стуле, и укрыла Катю.

- Сядь рядом, расскажи, какие у тебя новости.

Я села на край дивана, поправила плед под Катиным подбородком.

- Новости? Да какие у меня новости? Сплошные старости.

- Что-нибудь выяснила про него?

- Про кого? А! Ты имеешь в виду…

Я чуть не произнесла вслух имя человека, которого мы с подругой утопили. Новостей у меня много. Рассказывать, не рассказывать?

Я посмотрела на измученное Катино лицо. Нет, не время сейчас. Пускай подруга хоть немного поправится. Тогда все и расскажу.

- Я имею в виду именно его, - подтвердила Катя. - Ну, признавайся, начала собственное расследование?

- Да ну тебя! - отмахнулась я. - Какое расследование?! Я и расследование - вещи несовместные!

- А чем ты занималась?

Я пожала плечами, лихорадочно придумывая себе занятие, и соврала, что чистила дома серебро. Мы немного помолчали. Потом Катька разомкнула белые губы и сказала:

- Не вовремя все эти болезни. Ты одна остаешься. Я волнуюсь.

- Кать, ну это же ненадолго. Поправишься, вместе и займемся поисками правды.

Катя растянула губы в резиновой улыбке.

- Не успокаивай, я не маленькая. Нет, Машка, я надолго зависла. Черт, с рейса сорвалась, теперь вообще не ясно, когда и куда полечу!