Сразу же после завершения визита Хрущева в США в мировых средствах массовой информации заговорили о «духе Кемп-Дэвида», который, как в свое время «дух Женевы», якобы стал определять характер отношений между двумя противоборствующими блоками. Однако в самой многочисленной державе социалистического блока, в Китае, известия о визите Хрущева в США не вызывали особого восторга. Между тем туда на празднование 10-й годовщины КНР направился Хрущев почти сразу после возвращения из США. В своем выступлении на торжественном приеме в Пекине 30 сентября Хрущев подчеркнул, что у него сложилось впечатление, что «президент США, – а его поддерживает немало людей, – понимает необходимость смягчения международной напряженности». Позже генеральный секретарь ЦК КПК Дэн Сяопин заявил: «Никакие соображения дипломатического протокола не могут объяснить, или извинить, бестактное восхваление Хрущевым Эйзенхауэра и других империалистов, когда он публично заявил, что Эйзенхауэр пользуется поддержкой американского народа».

Для недовольства Хрущевым у китайских руководителей были серьезные основания. Вопросы, актуальные для Китая, не фигурировали в повестке дня переговоров в Кемп-Дэвиде. В то время как Хрущев демонстрировал свою дружбу с Эйзенхауэром, американское правительство поддерживало Чан Кайши и его сторонников военными и экономическими средствами и препятствовало китайской армии занять не только провинцию Китая – Тайвань, но и прибрежные острова – Куэмой и Мацзу. Грозные призывы Хрущева выкинуть «чанкайшистский труп» из стен ООН не принесли никаких результатов. Во время пребывания Хрущева в Китае во многих материалах китайской печати, опубликованных по случаю 10-й годовщины КНР, подчеркивалось, что империализм не изменил своей природы и поэтому страны социализма должны быть готовы к битве против империалистического лагеря.

Однако полемика еще не велась в открытую. Вспоминая свою последнюю поездку в Китай и встречи с Мао Цзэдуном осенью 1959 года, Хрущев писал: «Беседы у нас состоялись дружеские, но безрезультатные». Но вряд ли это было точным описанием советско-китайских переговоров. Известно, что в ходе бесед с Мао Цзэдуном Хрущев остро критиковал правительство КНР за нападение на Индию, за обстрел прибрежных островов, занятых чанкайшистами. Сильная перепалка возникла и с министром иностранных дел маршалом Чень И. Незадолго до приезда Хрущева в Пекин маршал выступил в индонезийском посольстве с резкими нападками на тех, кто недооценивает угрозу империализма. Как утверждает Таубмэн, Мао отверг критику Хрущева и обвинил его в оппортунизме. Это же повторил и Чень И. Вернувшись в свои апартаменты, которые, скорее всего, прослушивались, Хрущев ругал китайских руководителей последними словами. Визит Хрущева был им сокращен с семи дней до трех. Никакого коммюнике о советско-китайских переговорах опубликовано не было.

О том, что переговоры носили острый характер, свидетельствует решение Президиума ЦК от 15 октября: «Запись бесед с китайскими друзьями не хранить в архиве, а уничтожить». О смятении Хрущева свидетельствует запись его выступления на этом заседании. С одной стороны, он уверял, что ничего страшного не произошло: «Обостренность вопросов – к лучшему». С другой стороны, он призывал не обострять возникший спор: «В диспут не вступать. Не давать повода для обострения». И, наконец, он тут же предлагал дать ответ Китаю в печати: «Выступить со статьями о строительстве социализма, коммунизма».

Вскоре Хрущев вступил в полемику, хотя и завуалированную. Выступая 30 октября 1959 года на сессии Верховного Совета СССР, Хрущев осудил попытки «некоторых людей» проверить империализм силой на прочность. В это время вышла в свет статья Ильичева, в которой напоминалось об актуальности положений статьи Ленина «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». Пока Китай не упоминался, но ни для кого не было секретом, против кого направлено осуждение «левых коммунистов». Скрытые выпады против Китая были повторены Хрущевым 1 декабря 1959 года на съезде Венгерской социалистической рабочей партии (так после событий 1956 года именовалась правящая партия Венгрии). В феврале 1960 года на закрытом совещании руководителей стран Варшавского договора Хрущев вновь обрушился с критикой на политику Китая. А 15 апреля в Пекине была опубликована статья «Да здравствует ленинизм!», в которой осуждалась политика заигрывания с империализмом. Открытая полемика между СССР и Китаем разгоралась.

Пока отношения с Китаем стремительно ухудшались, Хрущев предпринимал усилия для успешного проведения своей встречи с главами трех ведущих держав Запада. Его расчеты провести такую встречу до конца 1959 года не оправдались. Серьезное сопротивление достижению соглашения по Германии и Берлину оказывал канцлер ФРГ К. Аденауэр. Оттягивал встречу на высшем уровне и президент Франции Де Голль, который весьма ревниво реагировал на попытки США и СССР договориться за спиной Франции. Чтобы развеять эти подозрения, Хрущев совершил в марте 1960 года поездку во Францию, где у него состоялись продолжительные переговоры с Де Голлем. Эта поездка произошла вскоре после длительной поездки Хрущева по Индии, Бирме, Индонезии и Афганистану. Как и во Франции, в этой поездке Хрущева сопровождала большая делегация и многие члены его семьи. В ходе своих зарубежных поездок Хрущев неизменно делал заявления о необходимости разрешить германский и берлинский вопросы и осуществить полное и всеобщее разоружение.

Словно доказывая, что осуществить радикальное разоружение возможно, Хрущев в своем выступлении на сессии Верховного Совета СССР в январе 1960 года объявил о сокращении Вооруженных сил СССР на 1 миллион 200 тысяч человек. После сокращения Вооруженные силы СССР должны были составить 2423 тысячи человек. А.И. Аджубей вспоминал, что на другой же день в редактируемых им «Известиях» был опубликован «дружеский шарж. Перед строем солдат – Н.С. Хрущев. Звучит команда: "Каждый третий – выходи!"» На самом деле сокращение вооруженных сил проходило отнюдь не так весело. Увольняемые из армии кадровые офицеры оказывались без трудоустройства и жилья. Кроме того, постоянные заявления Хрущева о необходимости избавиться от армии в течение ближайших четырех лет, распустить все военные учреждения, запретить военную подготовку убеждали многих советских людей в том, что вооруженные силы – это паразитарная организация, от которой следует как можно быстрее избавиться.

Будучи штатским человеком, я и не подозревал, до какой степени велика неприязнь к политике Хрущева в армии, пока не стал участником сборов для военных переводчиков, проходивших в Военной академии имени Фрунзе в январе – апреле 1961 года. В своем выступлении перед участниками сборов полковник, занимавшийся политработой в армии, выражал возмущение теми оскорблениями, которым стали подвергаться военнослужащие со стороны гражданских лиц в последнее время. Полковник напоминал о необходимости не только укрепления вооруженных сил, но и доверия к ним со стороны общества. В личных же беседах с офицерами академии участники сборов выслушали значительно более резкие высказывания в адрес действий Хрущева по разрушению вооруженных сил. Такие настроения не ограничивались офицерским составом армии. По словам Микояна, «многие маршалы и генералы – члены ЦК – были против него (Хрущева) за его перегибы в военном деле».

Хрущев чувствовал рост недовольства в верхах, но в силу своей подозрительности стал выискивать источники заговора среди наиболее лояльных к нему людей. Микоян позже возмущался тем, как расправился Хрущев с верным ему Кириченко: «Двадцать лет вместе работали. Сделал его вторым секретарем ЦК. Лучшая это была кандидатура или нет – другой вопрос… И вот, Хрущев вдруг, без всякой причины снял Кириченко и послал на периферию с понижением. Почему? Никакой оппозиции, никаких заметных ошибок». Фактически став вторым секретарем ЦК КПСС, Кириченко жестко контролировал работу Секретариата. Используя это положение, он, наряду с Микояном, Жуковым, Серовым и Дудоровым, сыграл видную роль в разгроме противников Хрущева в июне 1957 года. Как и в отношении всех, кто его спас в июне, Хрущев опасался растущей власти Кириченко.