Как выяснилось, бумага с карандашом клались рядом с картонками для того, чтобы нечаянные гости могли оставить хозяйке свое сообщение. В основном, конечно, это делалось для соседей: калитка у тети Тани не закрывалась, дом был по-настоящему открытым. Но на сей раз все выглядело совершенно по-другому. И с точки зрения Елены, очень подозрительно.
- Мама ведь дверь запирает только на ночь. Сколько раз я ей говорила, что по нынешним временам это опасно. А она - ни в какую: я, твердит, стала плохо слышать, и если буду не на террасе, а в комнате, то стучи не стучи - без толку. Ну, в крайнем случае ключ под половицей оставляла. А тут я уже ничего не понимаю. Странно... Знаешь, я сейчас же туда еду!
- Может быть, лучше кому-нибудь из твоих мужчин поехать? - предложила я. - Попроси сына или мужа. Вечер уже, что ты там одна будешь делать?
Елена вздохнула:
- Да у меня дома сейчас нет никого. Максим со своей красоткой уехал в гости, вернется поздно... если вообще придет. У мужа срочная работа, он всю ночь будет на студии. Нет, придется мне...
- Да и что толку ехать в Белые Столбы сейчас, на ночь глядя? - спросила я, представив себе сложность и опасность такой поездки для Елены. - А вдруг твоя мама действительно поехала в Москву? К врачу, например. Или к кому-то из друзей. Тогда она к вечеру вернется либо домой, либо на дачу. Нет, по-моему, нужно подождать до завтра. Сейчас ты даже машину не найдешь.
Снова глубокий вздох.
- А утром откуда машина появится? Поеду, заночую там в крайнем случае...
- С ума сошла! - возмутилась я. - Сама же сердилась на тетю Таню, что она чуть ли не одна в пустом поселке сидит - и на тебе! Подожди, л что-нибудь придумаю, посоветуюсь тут кое с кем. А ты пока звони по больницам - вдруг найдешь.
- Хорошо, - сдалась Елена. - Я тебе еще позвоню, ладно?
- Обязательно!
Я положила трубку и добросовестно пересказала разговор Андрею и Павлу. Милочка сразу по приезде удалилась на кухню и занялась приготовлением еды - по ее словам, чтобы не мешать серьезной беседе. А по-моему, чтобы побыть одной и предаться своим грезам без помехи. Странная она сегодня все-таки. Ну, да Бог с нею, своих проблем хватает.
Помимо пересказа, мужчины потребовали от меня комментариев. Например, кто такой Максим и почему муж по ночам околачивается на какой-то студии. С Максимом все было просто: это сын Елены от первого брака, благополучно отслуживший в армии и устроившийся охранником в... Ну, подробнее об этом позже. А коротко: в очень хорошее место устроился, дай Бог нам такое всем вместе и каждому в отдельности. По молодости Максим еще не представлял себе, кем он хочет быть, но точно знал, кем быть не хочет: нищим. Женился он совсем недавно, причем Елена от молодой невестки была не в восторге.
С мужем было вообще интересно. Начнем с того, что я, например, его ни разу в глаза не видела, хотя Елена вышла за него года два назад. Вышла молниеносно, причем еще за месяц до бракосочетания утверждала, что мужчины это переходное звено от обезьяны к человеку и что женщина, доверяющая свою судьбу представителю сильного пола, достойна лишь глубокого сожаления. Гораздо умнее, говорила она, пойти в зоопарк и нанести визит вежливости тигру: по крайней мере, все произойдет очень быстро, а удовольствия при этом будет ничуть не меньше, чем от свидания с мужчиной. И - на тебе. Мало того что стала замужней женщиной, так еще, похоже, гордилась этим, а супруга своего откровенно обожала.
То, что я ее избранника ни разу не видела, в общем, не так уж и удивительно. В эти два года мне было не до чужих мужей, да и вообще ни до чего. Странно то, что не познакомила с ним даже Галку - двоюродную сестру и вообще близкого человека. Нет, Елена не прятала своего ненаглядного Санечку, наоборот, время от времени приглашала нас в гости именно с целью продемонстрировать новообретенное сокровище родным и близким. Но сокровище виртуозно уворачивалось от знакомства под самыми что ни на есть благовидными предлогами: в основном ссылаясь на занятость по работе.
Трудился Санечка на телевидении, но кем и в какой программе - оставалось загадкой, по-моему, даже для Елены. Во всяком случае, она никогда не могла дать внятного ответа на этот, прямо скажем, не самый сложный вопрос. А сам он время от времени туманно намекал на параллельную занятость в какой-то очень серьезной организации. Лично меня эти намеки только смешили: не будет серьезный человек баловаться таким примитивным очковтирательством. Ну да в каждой избушке - свои игрушки.
Все это я конспективно изложила Андрею и Павлу, которые переглянулись, сделав, по-видимому, какие-то свои выводы.
- Крыша, - изрек Павел. - Интересно, где он работает на самом деле?
- У нас? - предположил Андрей. - Так фиг ведь узнаешь...
- Мы-то с тобой точно фиг узнаем, раз стали дезертирами. Тем более, что он может вообще нигде не работать. Например, владеть палаткой на рынке через подставное лицо.
- Или быть посредником по поставке киллеров желающим, - развил мысль Андрей.
- Или содержать подпольный бордель... Друзей явно понесло. Я же. только хлопала глазами, переводя взгляд с одного на другого. И ведь нет никакой уверенности, что они шутят!
- Ну и ладно, - подвел черту Андрей. - Мы свое дело сделали, родных проинформировали. Сегодня возвращаться туда бессмысленно, а завтра видно будет. Но все-таки интересно, что могло случиться со старушкой?
- Остынь, - посоветовал Павел. - Через пару дней пойдем работать, будешь такие загадки разгадывать непрерывно. Побереги силы.
Из их разговора я половины не поняла, поэтому, естественно, полезла с вопросами:
- Что еще за крыша? При чем тут это?
- А еще была когда-то лично знакома со шпионом, - не упустил возможности поддеть меня Андрей. - Крыша - это... крыша. Лучше скажи, как там с едой? Может, помочь надо?
- Намек поняла, - отозвалась я. - Через полчаса все будет готово. Да и Мила, наверное, там, на кухне, уже одна соскучилась. Пойду включусь в процесс. А вы тут разберитесь со столом...
На самом деле это было самой трудной частью работы. Теоретически стол в комнате раскладывался, но на практике делать это категорически отказывался. Задумано все было чрезвычайно элегантно: небольшой круглый стол типа журнального, но чуть-чуть повыше, который легким движением руки превращался в овальный обеденный. Беда заключалась в том, что сработан этот уникум был в начале века и за свою долгую жизнь испытал множество всяких злоключений. Дерево то рассыхалось, то разбухало, то трескалось, то покрывалось пятнами неизвестного происхождения. Чтобы укротить стол, требовалось немало терпения и изобретательности. Но расстаться с ним было выше моих сил: он входил в коллекцию детских воспоминаний, да и приятно было эдак небрежно обронить в разговоре:
- Что вы хотите - карельская береза. Почти антиквариат.
Так что я оставила мужчин сражаться с "почти антиквариатом", а сама отправилась на кухню, где Мила, по моим представлениям, должна была закончить приготовление салата. Но меня ожидал сюрприз: нетронутые овощи лежали на кухонном столе, а Мила сидела над ними в позе скорбящей Мадонны и крайне неумело пыталась курить где-то добытую сигарету.
- Прекрати, - материнским тоном сказала я, отбирая у нее табачную палочку. - Курящая женщина, да будет тебе известно, все равно что падшая. Мужчины не любят, когда от дамы несет табаком, как от унтер-офицера.
- Но ты же куришь, - рассеянно отозвалась Мила.
Скрупулезно подмечено. Курю. Но другим тем не менее не советую, потому что привыкнуть к этой гадости - легче легкого, а вот избавиться от вредной привычки - мягко говоря, затруднительно.
- А ты не бери с меня дурных примеров, - посоветовала я. - Бери хорошие. И вообще с чего ты вдруг схватилась за сигарету?
- Да так... - неопределенно протянула Мила. - Я, кажется, закончила книгу.
- Так это же здорово! - восхитилась я. - Я бы колесом от радости ходила. Десять лет труда, это ведь не жук начихал на скатерть.