- Да, я...! - попытался оправдаться Никита, но его голосок был заглушен новой гневной тирадой.

- Выгоню к чертовой матери! У меня своих бездельников достаточно. Третий месяц навожу порядок и избавляюсь от них. Я тебя быстро сошлю в Кызыларбат или Иолотань. В Туркво достаточно дыр, куда можно запихнуть Ваш зад, товарищ лейтенант! Поэтому идите в назначенную вам 8 роту, а я подумаю оставлять Вас или отправить куда-нибудь подальше, "к черту на рога"!

Ни фига себе! - подумал Ромашкин (Вернее подумал он в более грубых и сочных выражениях). Куда же еще подальше? Неужели возможно такое? Это что, еще не самая окраина земного шара? Что есть более глухие и гадкие места? Не ожидал...

Далее лейтенант проследовал представляться остальным командирам и начальникам из кабинета в кабинет. В основном им никто более не интересовался, ну прибыл и прибыл, какая мне от тебя польза? Замполит полка Бердымурадов не грубил, но тоже слушать рассказ с пояснениями об отсутствии билетов не желал. Он лишь по долгу службы поинтересовался о семейном положении и распорядился по поводу ночлега.

- Переночуете в общежитии, а затем поставим вопрос на жилкомиссию о выделении квартиры. (Ого! есть даже свободное жилье!).

- Когда приедет супруга? - спросил замполит, делая пометки в блокноте.

- Она со мной! С чемоданами на КПП, как в кино "Офицеры", - ответил Никита, а сам закатил к потолку глаза и подумал: как бы от нее избавиться и побыстрее сплавить к теще? Может уже никогда более и не приедет. Надоела своими стонами, пора разводиться.

Замполит подслушать мысли лейтенанта не мог, поэтому распорядился:

- Вот и хорошо. Председатель жилищной комиссии, майор Зверев, наш зам по тылу полка. Сейчас ступайте к нему, напишите заявление. Крыша над головой самое главное для семьи!

- Жилье это конечно прекрасно! Жена в следующем месяце на пару недель съездит, сдаст сессию в институте, и вернется обратно. Возможно, в конце следующего месяца уже и вернется обратно, покуда я обживусь.

Но на Бердымурадова все эти нюансы не интересовали, он уже углубился в чтение газеты "Правда".

Представление полковому начальству растянулось до вечера. Молодому неопытному лейтенанту все в новинку: только недавно был курсантом выпускного курса, казалось не первый год в армии (пятый), но это в прошлом, а офицерская жизнь началась с чистого листа. Теперь новый этап военной службы. Интересно как она сложится? Эх, знать бы наперед, затормозится карьера на звании "капитан" или удастся стать полковником? А не предстоит ли дослужиться до генерала?

Следующим утром Ромашкин вновь явился в штаб полка в строевую сдавать документы, откуда был быстро препровожден в батальон, а там попал в цепкие объятия начальника штаба.

- Лейтенант. Как фамилия? - грозно спросил рябой майор, с некрасивым "шилом бритым" лицом. Он стоял на высоком крыльце из десяти ступенек, и курил, небрежно стряхивая пепел на парапет. Что он и есть начштаба, Никита об этом еще не догадывался.

- Ромашкин. Лейтенант Ромашкин. Назначен на должность заместителя командира восьмой роты.

- Ага! Отлично! Как раз во время прибыл. Попался голубчик! - воскликнул майор, радостно потирая ладони. - Мне ты как раз и нужен! Завтра заступаешь начальником патруля по гарнизону. Солдат тебе в подчинение определит ротный. Форма: брюки в сапоги, без оружия. Чего молчим? Приказ не ясен?

- Ясен. Так точно! - ответил Никита, придя в полное смятение. Он то сразу представился, кто сам есть такой, а вот что за майорское "рябое мурло" им так командует пока было не ясно. - Разрешите полюбопытствовать, чтоб впредь знать, а вы то, кто будете?

- Что?!! Кто?!! Я майор Давыденко! Начальник штаба батальона! Твой прямой начальник. Второй по значимости для тебя после комбата!

- Виноват. Не совсем понял последнее выражение. А замполит батальона у нас есть? Или он отсутствует? А ротный?

- Молчать и бояться! В порошок сотру, сгною, по нарядам загоняю болвана! Ух, ты, говорливый какой объявился. Что ни замполит, то умник и демагог! Мало мне было наглого демагога Колчакова, так еще один говорун объявился. Что ни лейтенант, то Спиноза или Сократ!

- А чем плох Бенедикт Спиноза? - буркнул Никита.

То, что в батальоне есть и другие демагоги, и он не хуже других, его радовало.

- Тем, что вы все для меня занозы. Занозы в жопе! Одним словом, политические - занозы!

В этот момент из открывшихся дверей появился вначале широкоплечий майор, а за ним два весело хохочущих капитана.

Майор услышал последние фразы Давыденко, и нахмурил густые брови. Высокие начищенные и наглаженные сапоги этого старшего офицера блестели и переливались на солнце, огромная шитая фуражка-аэродром, была словно у латиноамериканского генерала- диктатора. Широкие плечи выдавали в нем бывшего борца, а волевой квадратный подбородок, не предвещал легкой жизни подчиненным. Правда, позднее выяснилось, что этот борец, милейший человек.

- Мирон! Ты уже теперь не ротный, уймись! Чего ты так накинулся на молодого лейтенанта? - спросил ехидно майор. - Солиднее нужно быть, интеллигентнее.

Начальник штаба вздрогнул от неожиданности и слегка растерялся, но затем быстро взял себя в руки и, густо краснея и без того багровым лицом, вымолвил:

- Да вот, прибыл новый замполит роты. Нахал и бездельник, по всему видно!

- По чему по всему? Какой критерий в определении? - поинтересовался широкоплечий майор. - Веснушки на носу? Голубые глаза?

- Видимо тот, что я за честное имя Бенедикта Спинозы вступился, усмехнулся Ромашкин.

- Наш человек! - кудрявый чернявый капитан толкнул в бок высокого голубоглазого капитана-блондина и вновь радостно засмеялся.

- Вот, вам новый кадр! - скорчил гримасу начальник штаба. - Забирайте на здоровье и мучайтесь. Но главное чтоб он не забыл о завтрашнем заступлении в патруль. Иначе я его живым сожру! В первый день службы!

Майор Давыденко выбросил окурок в урну, быстро сбежал по ступенькам вниз и зашагал широкими чеканными шагами через плац по направлению к выходу из городка.

- Лейтенант! Что ты сделал с Мироном? Чем так разозлил? - рассмеялся голубоглазый капитан.- До инсульта едва не довел мужика!

- Не знаю. Не понял. Он сам по себе взбеленил, - ответил Никита. - Я прибыл в восьмую роту, лейтенант Ромашкин.

- Как ты вовремя объявился! - воскликнул кудрявый. - Я наконец-то сдам должность, ведь ты моя смена! Моя фамилия Штранмассер, и откликаюсь на Михаила.

- А на Моисея откликаешься? - захохотал голубоглазый.

- Откликаюсь, но ни кто "в святую землю" не зовет!

- Капитаны! Угомонитесь! Молчать! Дайте молодому человеку доложить о себе, - вмешался майор, отодвигая в сторону обоих весельчаков и балагуров.

Ромашкин вновь представился, объяснился и выразил полное недоумение яростью начальника штаба.

- Про таких говорят: "Жена плохо дает, или дает, но другим!" - еще громче рассмеялся голубоглазый капитан.

- Разговорчики! Прекратить! - вспыхнул майор-замполит, пресекая циничные намеки подчиненных, на семейные проблемы начальника штаба.

Моя фамилия Рахимов, замполит нашего третьего батальона. Вот этот насмешник - Хлюдов. Пока что, замполит седьмой роты.

- Володя! - назвал себя капитан и протянул руку для знакомства.

- А этот капитан Штранмассер. Всем говорит что Миша, но мы не верим. С ним в принципе можно не знакомиться, а лишь поздороваться. Один хрен, сегодня тебе дела передаст, и уедет в свою Иолатань!

- Дела передаст, но сам Штранмассер не "передаст"! - со значением произнес капитан, подняв вверх длинный указательный палец.

- Запомни приятель, Штранмассер! Не путать с "Шмайсером" и "трассером". А то забавно бывает, порою слышу, кричит какой-нибудь боец: Шмайсер идет. Или Шмекером каким обзовут. А у меня простая русская фамилия: Штранмассер. Нужно просто заучить, она легко запоминается, почти как Иванов.

Ха-ха! - рассмеялся капитан, довольный своей шутке.