…Вокруг бушевало пламя.

Яркие всполохи кружились в бешеном водовороте, в центре которого стояли они.

Глаза немилосердно слепило, тел словно не существовало. Было только пламя. И еще — касание теплых рук. И еще — мысли. Чужие. Возникавшие прямо в сознании.

И чувство абсолютной гармонии, полного слияния. Огонь и ветер. Рядом друг с другом, вокруг друг друга, внутри…

И одна Сила на двоих, одни желания на двоих, одна боль…

Боль, когда целое рвется на части. Невозможная, уничтожающая, смертельная. Мгновенная и — вечная. Потому что это нельзя забыть. Потому что каждый миг в одиночестве напоминает, как хорошо было вдвоем. Потому что можно сбежать от мира, ото всех, но от себя, от своей памяти не сбежишь. Потому что забыть об этой боли значит забыть о НЕЙ…

А потом — благодатная темнота. Убаюкивающая, успокаивающая, ласковая, как ее руки, как ее голос. И последняя мысль в меркнущем сознании — «Фэль»…

Он вырвался из кошмара, словно из глубокого омута, и судорожно вздохнул. Несколько лет прошло, а эти воспоминания по-прежнему преследуют его. И до сих пор столь же ярки, как в первый день.

Найрэ, конечно, сразу же предложил решение. Верное, разумеется, но неприемлемое. Друиды могли бы помочь, усыпить болезненные воспоминания, а значит, и все что с ними связано. А он не мог представить, что сможет забыть ее. Забыть все, что было радостного и счастливого, забыть, как они любили друг друга. Для него лучше умереть, чем жить, не помня этого. Найрэ знает его с детства, должен бы понимать.

Уж пусть кошмары по ночам, пусть боль и одиночество, но помнить ее. Помнить, ведь радости с этими воспоминаниями связано больше, чем горя. И это хоть немного, но спасает.

— Проснулся? — раздался низкий глуховатый голос, и к постели подошел волк.

— Сэллифэр, — Ярт лениво потрепал его по загривку и поднял глаза к потолку, по которому прыгали солнечные зайчики. Вставать совсем не хотелось, но и валяться смысла не было.

— Волчица снова была в твоих снах? — Сэллифэр поставил лапы на край кровати и склонил голову набок. — Найди новую подругу. Перешагни через себя. Тебе же будет лучше.

— Я понимаю, но не могу, — Ярт рывком сел и прямо посмотрел в глаза волку. — Я ищу ее. И найду.

— Ты силен, но не всемогущ, — волк отвернулся, не выдержав его взгляда. — Ты не бог, вожак. Ты не можешь вернуть ее.

— Она ушла к новой жизни, и я найду ее, даже если мне придется пройти пешком весь Путь.

Сэллифэр фыркнул:

— Это бессмысленный разговор. Вставай. Тебя уже ждут.

— Кто? — Ярт очень удивился.

— Твои друзья, — волк сел около двери. — И уже довольно давно.

— Интересно, что им понадобилось в такую рань? — проворчал Ярт, одеваясь.

На подоконнике подсыхали небольшие лужицы, оставшиеся, видимо, после ночного дождя. На листве деревьев в саду блестели крупные капли, переливающиеся в лучах поднимающегося солнца. Ярт потянулся и полной грудью вдохнул свежий лесной воздух, пахнущий мокрой хвоей и мхами. Он различил в нем тонкие запахи распускающихся цветов, пряные ароматы трав и сладковатый дух выпечки, перебивающий все остальное.

— Идем, — поторопил его волк. — Тебя ждут.

За окном раздались удары колокола на Башне градоначальника.

Ярт неторопливо спускался вниз по лестнице. Уже отсюда он услышал веселый басок Альтамира, звонкий смех Эртэнэль и насмешливый голос дядюшки Лорелина. Он удивленно покачал головой. И чего это их всех вдруг принесло с утра пораньше? Ну, Лорелин — еще куда ни шло. Он здесь вроде бы как живет. Но остальные?

Не успел Ярт порог гостиной перешагнуть, как Альтамир громогласно воскликнул:

— Не прошло и полгода! Давно ли ты спишь до полудня, Ярт?

— Если мне не изменяет мой слух, то не далее, чем пять минут назад, на Башне пробило девять, — Ярт усмехнулся и окинул комнату внимательным взглядом.

Кроме Альтамира, Лорелина и Эртэнэль, в ней присутствовал еще и Найрэ. Он приветственно улыбнулся Ярту и вновь погрузился в изучение какого-то толстенного тома, найденного им на полках библиотеки.

— Ладно-ладно, — Лорелин, сидящий на ковре около камина (и как всегда в грязных сапогах, с улыбкой заметил Ярт), насмешливо прищурился. — Все равно ты стал соней и домоседом. Вспомни, когда ты последний раз на Путь выходил? Вот! Что и требовалось доказать!

— Не так давно это и было, — Ярт пожал плечами. — Еще луна не сменилась. А насчет сони… А что вы все здесь делаете в такую рань? Или бабушка затеяла очередное собрание, а меня забыли предупредить? Или что-то случилось, а я не в курсе событий?

Друзья удивленно переглянулись. Лорелин слегка приподнял бровь и что-то метнул в сторону племянника. Ярт перехватил вещицу в полете и восхищенно воззрился на великолепный кинжал в чеканных ножнах.

— Судя по всему, работа Орфэльмера, я даже клеймо искать не буду, — проговорил он, подкинув кинжал в руке, и поднял глаза на Лорелина. — Похвастаться решил? Стоящая игрушка, и я с удовольствием ее у тебя выклянчу при случае.

— Не стоит, — Лорелин хмыкнул. — Это для тебя. Подарок. Орфэльмер специально сделал. По моей большой просьбе. К Нохлайну в пару.

— Подарок? Н-да… — Ярт покачал головой. — А за что?

— Ярт, ты прикидываешься или на самом деле ничего не помнишь? — насторожено поинтересовалась Эртэ.

— Так. Я что-то должен помнить? — он задумался.

— Ярт, какое сегодня число? — Альтамир смотрел на него, словно ожидал некоего озарения.

— Кажется, восемнадцатое… Ох, — озарение пришло, и Ярт изумленно обвел их взглядом. — Что, уже?

— По-моему, ты слишком много времени проводишь в лесу с волками, — Альтамир с трудом сдерживал улыбку, непослушно расползавшуюся до ушей.

— С днем рождения, чудо природы, — усмехнулся Найрэ и протянул ему небольшой сверток. — Держи. Ты давно просил. Я сделал.

— Айэрэн, это слишком большая честь, — Ярт отвесил шутовской поклон.

— Ты никогда не изменишься, — Найрэ хмыкнул и вновь погрузился в книгу.

— Не обращай на него внимания, — шепнула Эртэ, осторожно поднимаясь с дивана. Альтамир заботливо поддержал ее под руку, опередив дернувшегося друга. — Он в последние дни только тем и занимается, что всякие рекомендации по уходу за младенцами изучает. Что поделаешь, срок уже близко, — она с нежностью взглянула на свой тугой живот, заметный даже под свободным балахоном Мага.

— Я понимаю, — Ярт улыбнулся в ответ, хотя взгляд его на мгновение помрачнел. Эртэ протянула ему свой подарок, проговорив:

— Сама ткала.

— Он великолепен, — признал Ярт, разглядывая плащ. — Мой уже действительно истрепался дальше некуда.

— А в этом наверняка сотня-другая всяких оберегов, — фыркнул Альтамир ему на ухо.

— Ну и пусть, — безмятежно отозвался именинник. — Целее буду.

— Это точно, — Эртэ самодовольно улыбнулась.

— Я тебе тоже кое-что приготовил, — Альтамир развернул ткань, в которую был завернут объемистый сверток, лежащий на диване. — Держи. А то сам ты его никогда не приобретешь. Так и будешь под дядюшкин петь.

— Мирэл, я… — у Ярта не нашлось слов. Он бережно взял в руки черный лакированный корпус и ласково тронул струны, отозвавшиеся нежным вздохом. Инктар удобно лег на колени, словно всю жизнь там находился.

— А вот и именинник! — раздалось позади, и в комнату вошла темноволосая молодая женщина, держащая за руку пухленького розовощекого малыша. Он деловито семенил рядом с ней, жуя на ходу румяный пирожок.

— Терти, — Ярт обернулся и расплылся в улыбке. — Когда ты вернулась?

— Позавчера, — Терти отпустила ребенка, и тот поспешил к Альтамиру. — Вэльфор по папочке соскучился, пришлось возвращаться.

— И слава всем богам! — Альтамир подхватил сына на руки. — Ты посмотри, что с ним там сделали. Еще пара дней, и он не смог бы в дверь протиснуться! Чтоб я еще раз их к ее бабушке без присмотра отпустил! Не дождутся.