- Ты выглядела бы чертовски сексуально с проколотым соском. Может, даже двумя.

От мысли о ком-то, прокалывающим меня иглой, особенно там, меня передергивает. Я не уверена, что создана для такого вида боли – даже если она временная.

- Я скорее бы сделала татуировку, чем пирсинг.

Он ухмыляется, его глаза бродят по моей нетатуированной коже.

- Ты должна увидеть, чего желаешь. Я знаю нужных людей.

Как раз, когда Истон выглядит так, будто готов проглотить меня, я выскальзываю из-под него, уже сожалея, что оставляю тепло его постели, как только холодный воздух из вентиляции достигает моих ног. Моя одежда до сих пор влажная от купальника, из-за чего кажется, что в комнате еще холоднее.

- Черт, она ледяная.

Истон перегибается через край постели, взяв в руки футболку, которую он носил, прежде чем бросить ее в меня:

- Как мне не ненавистно, когда ты прикрыта, но надень это. – Футболка бьет меня по щеке, заставляя нас обоих засмеяться, когда у меня все падает из рук.

Я снова наклоняюсь, запихивая все влажные вещи в свою пляжную сумку, перед тем как натянуть его футболку на себя через голову. Ее едва ли достаточно, чтобы прикрыть меня, но зато теплее, чем стоять здесь голой. Поворачиваясь обратно, обнаруживаю Истона с одной рукой - под головой, а второй - поглаживающей свой ствол, и наблюдающего за мной.

- Что ты делаешь?

- Думаю о тебе, проделывающей весь путь до свой каюты без ничего под футболкой.

Я медленно начинаю приподнимать футболку, все выше и выше, дюйм за дюймом, пока его челюсти не сжимаются, и все тело не напрягается.

- Ты обеспокоен тем, что кто-то это увидит?

- Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне сегодня вечером – одетая также, как сейчас.

- В этой же футболке без ничего под ней?

- Без единой вещи под ней. Поняла?

Я киваю головой, тяжело сглотнув при взгляде на него – твердость скалы в его руках. Ноги сами притягивают меня ближе к его кровати, подальше от двери и направления, в котором, предполагается, я должна идти. Но так я себя чувствую рядом с Истоном – трудно уйти и проще остаться.

- Тебе нужна помощь с этим?

- Что у тебя на уме?

Я позволяю сумке упасть на пол возле кровати, мои пальцы прочерчивают путь от его горла до его руки.

- А чего ты хочешь?

- Возьми меня в рот, Ларк.

Я забираюсь обратно в постель и располагаюсь между его ног лицом к нему, но он останавливает меня, и, зацепив рукой мою ногу, разворачивает в противоположную сторону. Каким-то образом за то время, пока я шла от дивана до кровати, все перестало быть только для него и стало для нас.

- Расслабься, детка. Ложись на меня.

Я даже не осознавала, что замерла в предвкушении того, что произойдет, трудно думать о чем-то другом, кроме как о вероятной перспективе, но я слушаюсь, ложась, как он мне сказал.

- Теперь я могу трогать тебя?

- Ты никогда не должна спрашивать у меня разрешения, Ларк. Если ты что-то хочешь, возьми это.

Он следует собственному совету, сжимая мою задницу и зарываясь лицом между моих бедер.

Моя спина прогибается, простая задача - делать две вещи одновременно - кажется практически невозможной. Но я хочу, чтобы он почувствовал себя также хорошо, как он заставляет чувствовать меня, поэтому я беру его в руку, поглаживая несколько раз, прежде чем обвести языком вокруг головки. Он отвечает хриплым стоном, который отдается прямо в мой центр удовольствия.

Без предупреждения, я беру его полностью в свой рот, пока он не достигает задней стенки моего горла. Я делаю это снова и снова, пока едва могу дышать. Когда я оттягиваю свой рот от него, Истон делает тоже самое со мной – теперь он большим пальцем поглаживает кругами поверх моего пульсирующего клитора.

Я хочу больше и, как будто читая мои мысли, он вставляет в меня два пальца. Истон вонзает зубы в мою задницу, лижет и посасывает кожу на моих бедрах, прежде чем, сжав меня еще крепче, добавляет третий палец. Это одновременно и слишком, и идеально.

- Истон, - прошу я, даже не уверенная, о чем.

Каждый раз, когда он сосет, я сосу еще сильнее. И каждый раз, когда он вставляет свой язык в меня, я заглатываю его до конца. Это игра в кошки-мышки, пока мы оба не тонем в удовольствии, кончая сильнее, чем прежде.

- Повернись, детка. Насколько сильно мне нравится этот вид, но мне нужен твой рот.

Моим усталым ногам слишком трудно перевернуться, но я заставляю себя оттолкнуться и оказываюсь снова лицом к лицу – осознание того, как близко он стал знаком с моим телом, заставляет меня покраснеть.

  - Я никогда…

Он качает головой.

- Даже не говори мне, что ты не делала этого раньше. Я тебе не поверю.

- Нет, я никогда не делала этого раньше так. Это было…по-другому.

Он оборачивает руку вокруг моей шеи, притягивая меня ближе до тех пор, пока наши губы почти не соприкасаются:

- Блять, Ларк. Этот рот… - говорит он, пока лижет мою нижнюю губу кончиком языка. – Ты чувствовалась так хорошо на мне, красавица.

Я пытаюсь увернуться от него, но он мне не позволяет. Истон держит меня прямо там, где ему хочется – не позволяя мне уклониться от правды.

- Ты опоздаешь на свое шоу, если не отпустишь меня.

Он смотрит на часы на ночном столике.

- Совершенно уверен, что уже опоздал.

Я краду один последний поцелуй, прежде чем встать и натянуть обратно его футболку, мои ноги едва способны держать меня.

- Удачи сегодня вечером.

Он скрещивает руки под головой на подушке и улыбается.

- Мне уже повезло. Остальное - это бонус.

Я улыбаюсь, медленно двигаясь обратно к двери с сумкой, перекинутой через плечо. Некоторые могли бы назвать его дерзким и самоуверенным, но для меня - в нем правильная смесь уверенности и смирения. И я навсегда собираюсь пасть жертвой этого.

Третий день Круиза. 

В открытом море.

Вчера вечером в театре присутствовал совершенно другой вид энергии, которого там не было уже действительно долгое время. У меня хватает мозгов, чтобы понять - это связано с женщиной в третьем ряду, наблюдающей за каждым моим движением. То, как она следила за мной на сцене, и как ее тело двигалось вслед за моим голосом – мы находились в идеальной гармонии.

К тому времени, как я был готов покинуть ночью театр, она ушла, и по дороге назад в каюту я чувствовал себя заряженным электричеством, из-за чего воспламенился бы за секунду, если бы ощутил прикосновения ее рук. Это чувство начало расти во мне с того момента, как она вышла из моей комнаты сегодня утром – определяющим фактором было предвкушение ее появления в одной только моей футболке. И даже она понимала, провокационная лирика, скрытая в созданных нами строках песен, нашла бы отражение в наших телах.

Прошло чертовски много времени с тех пор, как я занимался сексом всю ночь до рассвета, но находясь вместе с Ларк - это все, чем я хочу заниматься. Ее тело становится знакомой территорией, запах ее духов на сладко-соленой коже пробуждает мгновенную эрекцию. Тем, как она способна поставить меня на колени, вызывая фантазии, которые только она может осуществить, Ларк приближает меня к действительности впервые за двенадцать месяцев.

Но полночные часы быстро пролетели, а утреннее солнце разрушило наше веселье. Если бы мне не надо было сегодня работать, я бы продержал ее в своей постели немного дольше, еще раз наслаждаясь Ларк перед расставанием.

- Ты снова убрал мою футболку? - спрашивает она, оглядываясь вокруг, прикрыв руками свою грудь, как будто я не ласкал ее в течение нескольких часов. Застенчивая Ларк всегда будет для меня загадкой. Я никогда не смогу уложить в голове, насколько открыта она в моменты нашей близости и полностью закрыта после.

- Нет, но ты не должна скрываться от меня. Я уже все видел.