Юноша порывисто бросился в одну сторону, в другую, надеясь, что какая-нибудь вещь подскажет ему решение. Вот! Ветер шевелил целую груду удивительных кружев - паутины, оставшейся после нашествия пауков. Разрезанная и разбросанная как попало, она слиплась между собой, образовав широкое скомканное покрывало. Клас ухватился за конец и тут же вскрикнул: липкие нити прочно пристали к ладоням. Кое-как отодрав их, охотник подобрал несколько толстых сухих стеблей и стал пользоваться ими. Битый час ушел на то, чтобы дотащить спутанную ткань до жалких останков сожранных соплеменников и кое-как прикрыть их. Несколько глупых мух тут же исхитрились влипнуть и забились в ужасе, стараясь освободиться.

- Поделом вам, - погрозил им Клас и тут же увидел, что паутина шевелится еще в нескольких местах.

Кто-то и снизу добрался до недоеденных кусочков... Степная жизнь сожрет все, что не в силах защитить себя. Ну что ж, наверное, так и должно быть... Хоть в землю зарой - и там есть кому поживиться телами соплеменников. Клас тяжело вздохнул и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Сойлу.

Девушка шла за водой с двумя большими бурдюками и сделала крюк специально, чтобы пройти мимо охотника. В Степи нет источников, влага скрыта под землей, но добраться до нее несложно. Когда охотники настигли и победили Гусеницу, первое, что должны были сделать женщины - добыть воду, что они и сделали, просто выкопав неглубокую, по пояс, яму в ближайшей низине.

Клас с удовольствием составил Сойле компанию, и вскоре они уже сидели возле "колодца", аккуратно наполняя кожаные мешки и глядя друг на друга. Девушка протянула руку и дотронулась до губ охотника, изобразив при этом несчастную гримаску. Тот в ответ дотронулся до ушей собеседницы и состроил еще более грустную рожицу, потом оба рассмеялись. Повиновалась ли Сойла мгновенному порыву, толкнув юношу в грудь, или тщательно продумала свои действия, но вскоре они повалились друг на друга в шутливой возне, которая неминуемо закончилась поцелуем.

Где-то совсем неподалеку, в каких-то паре сотен шагов, шумели соплеменники, еще ближе лежали останки совсем недавно страшно погибших людей, бродили поблизости со своими странными занятиями загадочные чужаки, а может быть, рядом притаился хищник... Все это не играло никакой роли для Класа по сравнению с тонкими губами обнимаемой девушки, до которых во что бы то ни было нужно дотянуться. И когда он, преодолевая слабое сопротивление, смог это сделать, все в мире на секунду остановилось.

Сойла взъерошила его волосы, застыв, впуская его язык - отвечать на поцелуй она не умела. Потом мир снова очнулся, ударил их тела могучими ощущениями, и они затерлись друг о друга, завозились на траве. Девушка, лучше помнящая о времени, сама нащупала завязку набедренной повязки Класа и распустила ее.

Сойла до слез жалела, что рядом нет Ма, которая могла бы помочь, подсказать как сделать все правильно. Тине девушка не доверяла, опасаясь, что та перестрахуется и не позволит им сойтись, да и откуда Тине взять необходимый опыт? Неизвестно еще, что она сама думает о Класе... Как удачно, что ему удалось ускользнуть! Может быть, он все же понял, что она шептала ему при встрече? Наверное, понял... Нужно спешить, они еще успеют нацеловаться потом.

Девушка заелозила, торопясь снять с себя степное "платье" - жалкое рубище по сравнению с туникой Элоиз, о которой она тут же вспомнила, но постаралась не думать. Однако когда жадные губы юноши заскользили по ее небогатой груди, чуть задерживаясь на плоских сосках, Сойле сразу привиделась пышная, огромная, способная наверное выкормить скорпиона грудь пришелицы. Кажется, это красиво... Мужчины посмеивались, но постоянно говорили об этих бурдюках с мясом... Степнячка схватила голову Класа и заставила его язык остановиться, приподнялась, следила за его лицом.

- Скажи, что я тебе нравлюсь!

- Сойла... - улыбнулся охотник, вновь и вновь проводя ладонями по ее бокам, от груди до самых бедер, прижавшись грудью к ее плоскому животу.

- Надо спешить! - ей хотелось лежать так вечно, но время шло.

Девушка решительно выскользнула из рук Класа, бросила быстрый взгляд вниз, убедившись, что мужчина готов. Пожиратели Гусениц не прогоняли детей во время редких в племени случек, поэтому еще девочкой она открыла для себя все секреты мужской анатомии, никем и не скрываемые. Многие охотники вообще не проявляли интереса к женщинам, а некоторые не могли довести дело до конца, и теперь Сойле было приятно увидеть, что Клас к их числу не относится.

Не успел еще юноша удивиться поведению Сойлы, как она повернулась к нему спиной, встала на колени и низко прогнулась - Ма всегда говорила, что в первый раз нужно только так. Трудно передать весь восторг Класа, когда он дрожащие положил ладони на поджарые ягодицы девушки и приготовился войти в нее. Это не сразу получилось, и вот уже откуда-то снизу появились нетерпеливые пальцы, помогли найти верную дорогу. Клас запрокинул голову в небо, неловко задвигался, удивляясь, как там неглубоко.

После первых нескольких болезненных толчков, пришедшиеся в плеву, Сойле захотелось отползти, отказаться, перенести все на другой раз, но она сжала зубы и заставила себя остаться, даже чуть подавалась назад, помогая охотнику. Наконец обнаружился узкий путь и Клас вошел внутрь целиком, девушка вскрикнула от боли и тут же услышала в ответ хриплый скрик мужчины - все случилось очень быстро.

Сойла подождала немного, почувствовала, как опустела и осторожно повернулась. Охотник прижал ее к себе и в некоторой растерянности принялся гладить по спине.

- Тебе очень больно, да? На мне твоя кровь. Хочешь, я позову женщин?..

- Не нужно... - потерлась носом о его грудь девушка. - Если я правильно тебя поняла... Я дойду сама, а ты принесешь бурдюки. Помоги мне одеться. Если ты понимаешь...

3

Питти не смущали ни насмешливые, ни тем более настороженные взгляды степняков: он сложил шалашиком несколько крупных веток шагах в двадцати от племенного костра, потом одолжился огнем и небольшим кусочком мяса. Духи любят удобства, а среди них главные - тепло и вкусный запах. Возможно даже, что такова их пища... Так или иначе, шаман предоставил им все необходимое, теперь нужно приготовиться самому.

Он скинул пончо, оголив торс, прикрыл глаза и посидел немного молча, сосредотачиваясь. Когда-то в первый раз, Питти никак не мог понять, что от него требуется, но с опытом все легче настроиться на то единственное состояние, в котором можно слышать духов. Впрочем, настроиться мало, нужно еще и обострить свой слух.

Шаман поднялся, бережно достал и развернул узелок с бронзовыми колокольчиками, начал камлание. Он медленно пошел по кругу, чуть приплясывая, чуть приседая, чуть как бы прислушиваясь. Потом вдруг застыл и...

- Ааа-ооо-ааа!... - пропел Питти, испугав любопытного Стэфи и невольно заставив посмотреть всех в свою сторону.

Пожиратели Гусениц увидели, как шаман встряхнулся всем телом, громко зазвенев, потом внимательно осмотрел небо.

- Уууу!.. Ааа-ооо-ааа!.. - Питти продолжил путь вокруг костра, то быстрее, то медленне, то умолкая, то снова издавая странные звуки.

Пожиратели Гусениц смотрели на него около получаса, продолжая пережевывать мясо, и сошлись во мнении, что этот чужак глуп и опасен. Свовсем другое дело их добрая Элоиз, которая ест, как выяснилось, совсем немного, зато любит и умеет хорошо готовить для других.

Девушка и правда лишь прикоснулась к плоти Гусеницы, да и к этому ей пришлось себя принудить: под жарким солнцем Степи мясо быстро портилось, запах был совершенно недвусмысленный. Даже самые прожаренные кусочки вызывали серьезные опасения, и аппетит был безнадежно погублен. Но ведь чем-то заняться было нужно, а Анза не давал никаких советов - вот и принялась Элоиз совершенствоваться в кулинарии за чужой счет, удивляясь крепости степных желудков. Отсюда же, от костра, было удобно следить за странным лесным человеком.