нечто странное — внутри замутило, заболело, лицо Варн исказила судорога, и она,

невольно вскрикнув, рухнула на колено. Перед глазами поплыли непонятные картинки,

возникая из ниоткуда и уходя в никуда: развалины, пучок пожухлой травы, острые

камни, боль, разливающаяся по телу от горла до колен, оглушающий грохот — крики,

шум, хлесткие звуки.

И вдруг все закончилось, шею сдавило в тиски, тело забилось, руки пытались

высвободиться от удушливой хватки, но для этого нужно было срочно вернуться.

Лесс устремилась в окно, краем зрения заметив, что Урва выпустил свою жертву и

так же пытается ослабить хватку и стремится вслед за сестрой, в окно в небо, к

резиденции Варн.

Им стало легче лишь на подлете к замку. Они влетели в зал и рухнули на колени

перед Бэфросиастом, понимая, что чем-то сильно рассердили его.

Он ждал с темным от гнева лицом. Подошел медленно и склонился над Лесс:

— Ты могла умереть.

Его шепот был полон ярости и рождал жуткий холод. Она задрожала, предчувствуя

наказание. Знать бы еще, в чем ее вина.

Бэф, не сдержавшись, ударил ее по лицу, и она отлетела к ногам его помощников

Майгра и Туазина. Те хмуро посмотрели на нее сверху вниз, но не пошевелились.

Бэф же повторил утверждение в лицо Урва:

— Ты понимаешь, что она могла умереть? Она слишком слаба для подобных уроков!!

Смех Бэф прекрасен, но крик… Три витражных окна лопнули и осыпались стеклом на

пол, часть ушла вниз и затерялась эхом на дне ущелья, что охранял замок от

незваных гостей. Урва покаянно склонил голову, готовый принять заслуженное

наказание. Бэф отправил его ударом в оконный проем на той конце залы. Урва

вернулся лишь через пару минут, осел вновь на колено, прямо на стекло,

рассыпанное по полу, и приготовился к продолжению экзекуции. Но Бэф уже

успокоился. Он лишь хмуро посмотрел на него и, поправив выбившуюся пепельную

прядку, качнул головой — вон. Провинившийся исчез.

Лесс, дрожа от холода, следила за приближающимся к ней вожаком, но, как и Урва,

ни перечить, ни сопротивляться не смела. Ждала и очень надеялась, что с ней

обойдутся не хуже, чем с братом.

Бэф рывком поднял ее и прижал к себе:

— Посмотри на меня.

Лесс послушно уставилась в карие глаза и почувствовала, как ею начинает

овладевать дремотная расслабленность. Озноб и холод отпускали под натиском

теплых пальцев вожака. Он крепко держал Варн и массировал ей позвоночник от

поясницы до затылка, легкими и в тоже время сильными движениями восстанавливая

работу нужных точек, стирая из памяти лишние воспоминания.

Лесс уже плыла в тумане. Ей было тепло и хорошо, в памяти тихо и пусто. Взгляд

следил за лицом вожака, его манила капля влаги, лежащая в уголке твердых губ.

Видимо, Бэф ужинал…

Лесс, не думая, потянулась к нему и слизнула заманчивую каплю. Руки вожака

замерли на пару секунд, зрачки задышали, и Лесс вновь услышала удар сердца.

Значит, у нее есть сердце? — подумала отстраненно. И тут же забыла о том.

Бэф резко откинул ее на руки Майгра:

— Отведешь к остальным, из замка не выпускать.

Ойко развлекалась с Гаргу на одном конце длинного стола. На другом нежилась в

объятьях молодого Варн Май. Тесс сидела на коленях Соувиста, положив голову ему

на грудь и щурила на парочки хитрые зеленые глаза. Мааон сидел на резной полке

камина и с интересом наблюдал за состязанием трех братьев, что затеяли поединок

посреди залы. Коуст брал верх и смеялся в лицо противникам. Смайх злился, Рыч,

как всегда, недовольно рычал и норовил покусать обоих.

— Щенки, — с улыбкой заметил Мааон и, слетев с каминной полки, приземлился

рядом с Лесс. — Будешь? — кивнул на парочки, что своеобразно использовали стол.

Лесс равнодушно пожала плечами и заметила:

— Холодно.

— Холодно, — эхом повторил Варн и рывком прижал её к себе, озабоченно заглянул

в зрачки. — С кем холодно?

Взгляд Лесс переместился на фигуру Гаргу: после вожака он был самым

привлекательным в данной стае, самым веселым и беззаботным, с ним было легко и

просто общаться жестами и словами. Она пыталась заняться с ним сексом, но только

он прикоснулся, как ей стало холодно. Она оттолкнула его, и Гаргу, пожав плечами,

пошел к Тесс, потом к Май. Сейчас он с Ойко.

Странно, неужели та не чувствует холода в руках этого красавца? Неужели он

привлекает ее больше, чем Бэф?

— Табу, опасно обсуждать Бэфросиаста, — шепотом предупредил ее Мааон, уловив

мысль. — Вожак дал отставку Ойко — хочешь занять ее место? На пару дней — легко,

но не больше. Поверь мне, меж ними уже случались размолвки и другие увлечения.

Но ничего серьезного. Привязанность сильней физиологии.

— Мне не нужно место Ойко.

— Конечно, а мне ты.

Лесс внимательно посмотрела на Варн: задорная и в тоже время хитрая улыбка,

диссонирующий с ней пронзительный, цепкий взгляд раскосых глаз. Сам невысокий,

но стройный, гибкий и ловкий — прекрасный охотник. Тесс говорила, и партнер не

плохой.

— Что тебе нужно?

— Не знаю, стоит подумать?

Лесс просто прижалась к его груди и уставилась на стенную фреску перед собой:

молящаяся мадонна с кротким прекрасным ликом, с отрешенным блаженным взглядом.

— Фреска чувствует больше, чем я, или меньше?

— А что чувствуешь ты?

— Ничего, кроме холода. Каждый раз я просыпаюсь от озноба.

— Что это?

— Дрожь во всем теле, внутри, снаружи.

— Это не холод, это — одиночество, — со странной ноткой в голосе заметил Мааон.

— Откуда ты знаешь?

— Я старше тебя на двести лет, — покровительственно улыбнулся Варн, —

Предлагаю проверить мою правоту тем, что сегодня ляжем спать вместе. У тебя или

у меня?

— Все равно.

— Тогда у меня. Увидишь, озноб больше тебя не найдет. Я его выгоню навсегда.

— Нет, он ненавидит нас и не успокоится, пока не пошлет нас домой с

уведомлением о геройской смерти, — ворчала Люция, запихивая в стиральную машину

белье.

Алисия стояла рядом, облокотившись на дверцу люка, и молча слушала ее. Говорить

не было желания, да и слов не было. Весь ненормативный лексикон был давно

израсходован, избит и заезжен, как дивизионный флешь с сигналом подъема.

— Слушай, а может ему дать, а? Может, тогда отвяжется? — Маликова