Постучавшись к соседу, Итан вошел и улыбаясь показал бутылку коньяка.

- Вот это по-нашему! - обрадованно воскликнул сосед и они прошли на кухню.

Расселись, разлили по рюмочкам и выпили молча. Итан улыбнулся и повертев в руках стеклянное изделие, мягко сообщил:

- Это были поминки по годам неуверенности и страха, что зверь так и не выберется.

Сосед налил еще по одной и улыбаясь выпил, помолчал, а потом потребовал рассказать.

- Ну, - Итан вздохнул, - его зверь на два порядка сильнее.

- Аж на два? - изумился Сарм.

- Да. Его ментальный колодец равен моему. - Итан закусил губу, - а вот физически он, как и большинство населения второй категории. Зверю это не понравилось, и он его начал отрицать. Да, я вернул его, с трудом разорвал ту стену. Но, - выдохнув, - никто не может заставить зверя принять своего человека, только он сам. А, Аравель был сильно терзаем сомнениями, они съедали его изнутри. Ну не умею я учить выплескивать все из себя, ему ведь именно это и надо. Я ведь силе учу, а ему так не хватает мягкости родителя, чтобы уметь из сердца боль вытаскивать и рассеивать ее, не копить. - Итан сжал кулаки. - Ты бы видел его глаза в тот момент в больнице!

Сарм налил еще по одной. Выпили, закусили лимончиком и старый шаки внимательно посмотрел на собеседника, соседа, друга. Сильный, смелый и взваливший на себя воспитание ребенка, сделавший это целью своего существования. Таких людей он еще не видел. По долгу службы его сына, с людьми такого статуса, он и сам не редко встречался. Это была львиная доля разбитых и потерявших куда меньше, чем Самаркан, но в отличие от него не искавших свою опорную точку, чтобы поднять тело из грязи и нести ее над ней, стремиться взлететь. Итан истинный вожак, и мудр. Он не прав, Аравелю повезло, что он не умеет плакаться и показывать это. Самому Итану было бы в сто раз сложнее, будь у него плаксивый рождающий сын.

- Я… - Самаркан тем временем продолжал изливать душу единственному другу, как показало время, - он расклеился. Никогда на него голоса не повышал, все как со взрослым и понимающим разговаривал. И не помогло начало разговора. - Отец покачал головой, вспоминая отчаянье в глазах сына. - Я учил его сражаться, а тут такое. Зверь не хочет его знать и это сильно ударило. Аравель еще ребенок. Он игривый и смешливый, но он ребенок. Я бы хотел оградить его, сделать за него всю грязную работу, но, - Итан посмотрел в лицо мудрому другу, - он тогда сломается. Он не научится руководить своим зверем, не сможет его контролировать и станет просто опасен для общества людей. Его запрут в центре и будут покрывать, дабы продолжить род какого-нибудь сильного самца. Я так не хочу. Я люблю своего сына, он ведь моя опора.

- Итан, ты все правильно сделал. - Сарм налил еще по рюмочке и поднял руку произнеся тост, - за то, чтобы семья Самаркан покорила мир, и Звери обрели твердую Дорогу к Обители Кошачьих Богов!

Итан поддержал тост, улыбнулся и потом рассказал, как Аравель атаковал его, как использовал все свои силенки против боевой особи, не перетекая, на чистом голом энтузиазме своего характера. И он видел, как его пума заинтересованно принюхивалась, вставала и смотрела на оболочку человеческой твердости духа. И Аравель выдержал. Ведь он бился не с Итаном. Он отрабатывал легкие атаки своего зверя. Да, пума атаковала Аравеля, после чего получала по морде и отпрыгивала назад. И именно в эти моменты Итан откидывал сына и ждал, когда тот опять прыгнет. В итоге победил Аравель, и что бы его успокоить нужен был некий ошеломляющий шаг.

Сарм смеялся довольно долго, когда Итан показал мордашку Аравеля, отпрыгнувшего от него и смотревшего из угла, образованного перевернутым диваном. Потом они выпили еще по одной рюмочке, а за ней и оприходовали всю бутылку. За Итаном пришел Аравель, молча уволок счастливого отца домой и свалил его спать на кровать, стянув с него носки и замерев.

Рождающий. Он теперь будет каждые три месяца на несколько дней становиться безвольной куклой, которая нуждается в заботе, или глотать отвратные препараты.

Школа. Аравель возненавидел перемены. После больницы он был дома еще два дня, ибо были выходные и не виделся даже с Элевом. Даже с ним не стремился встретиться. И вот наступил понедельник. Уже на подходе к автобусу, Аравель заметил странные взгляды прохожих. На остановке ощущал, как рядом стремились встать молодые люди, втягивали воздух ноздрями и… Элев пришел и словно образовался кокон.

Аравель сначала выдохнул, но потом ошарашенно замер. Рука Элева легла ему на плечо, его прижали к себе ближе и в автобус пропустили первым. Боковым зрением Аравель заметил звериный взгляд Элева и едва заметную дрожь у некоторых стоявших на остановке людей. Элев защищал его, как альфа.

В автобусе же был самый настоящий глазодер. На него уставились, кто-то даже оценивающе попытался проникнуть в его нейтральную зону, откуда заглянуть к зверю на огонек. Аравель зарычал, и смельчаки отступили, но, судя по их взгляду, не на долго. Элев сел рядом, хмуро обвел взглядом часть автобуса. Стало тише.

В школе был тот самый отцом предсказанный подъем интереса к нему. О том, что Самаркан перекинулся, знали еще в тот день, когда это случилось, а вот о его определении пола разнеслось сегодня. Вернее, подтверждение тому. И Аравель с ужасом осознал, что теперь вокруг не просто ребята из класса, а покрывающие и рождающие. Он и сам осматривал их всех, как и они его, оценивая и отмечая, что нет тут никого интересного.

Аравель сел на свое место, еще раз внимательно осмотрелся, даже втянул носом воздух и фыркнул. Все, в классе успокоились все. Его зверь усилил дымку на границе нейтральной зоны, что говорило - вы мне не ровня и никто не интересен. Даже Элев, даже он ощутил это.

А вот на перемене было не до шуток. В школе на одном году обучения учится по меньшей мере двести пятьдесят учеников. И сейчас над ними еще два года обучения. Там уже парни по шестнадцать-семнадцать лет и много раз с кем бывавшие. И вот он, знаменитый менталист, обучившийся даже ложки гнуть и выравнивать, не касаясь их, получил своего зверя. И, о Боги, он рождающий!

Перемены Аравель возненавидел! Еще больше физкультуру на стадионе. В это время собирали по два-три класса и занимались вместе. Вот тут-то Аравель и почувствовал на себе не только взгляды, но и кое-кто даже потрогал его по филейной части.

Элев вмешался моментально, как Аравель начал забивать ногами обидчика. Умные охотники затаились. Он ведь будет вскоре течным, а они, рождающие, в этот момент сами идут на запах, если у них нет пары. И, самое страшное, что Элев тоже это понимал и тихонечко вдыхал запах Аравеля.

Из школы Аравель пришел раздраженный и злой. Отказался от прогулки, расквасив нос Элеву, нарычав на соседа с его тупой псиной и захлопнул дверь квартиры. Зашел в дом, разделся и войдя в комнату, улегся на кровать, закрыл глаза. Потом застонал, ведь до него дошло, что и Элев был им бит. А, ведь Элев альфа, пусть и друг его лучший, но он альфа. Конечно же он будет его нюхать, пытаться определить, насколько у него есть шансы быть с ним. Отец все это ему объяснял, но он не поверил. Птица, блин гордая!

Сев, набрал номер телефона друга и позвонил. В ответ видео и слегка подбитый глаз, нос лейкопластырем заклеен.

- Аравель, ты конечно меня извини, но мой зверь хочет знать, насколько ты силен, чтобы уже наконец-то успокоиться.

- Ты что, вообще ни грамма не обижен? - удивился Аравель.

- Нет. - Элев улыбнулся. - Ты этого еще не понимаешь, только перетек, но сейчас, пока интерес испытывает зверь, я буду даже пинки твои сносить. И так будет до тех пор, пока твой зверь один раз и навсегда не даст понять - я слаб и ему не подхожу. Но, - он потрогал свой нос, - он у тебя сейчас играть будет, пробовать свои силы в кручении самцов. Он ведь прекрасно знает, что они будут стремиться понравиться.

Аравель закусил губу.

- Значит мои угрызения совести, что ударил друга, как бы по барабану?