— В тюрьме и не такое бывает, — хмыкнул Гордей. — К чему ты это рассказал?

— А к тому. Что мне очень не хочется возвращаться туда, где подобные истории — привычные будни. От электрошока, которыми нас истязали часами, мне ещё долго будут сниться кошмары, поэтому сейчас мне нужен очень веский довод, чтобы я, вообще, стал слушать о твоем деле, Лёнчик.

— М-да… Я не был в «Полигоне» — задумчиво проговорил Гордеев. — Но мне доводилось сидеть в Приполярье ещё до Второго Путча… Они убивали людей целыми бараками — просто отключали тепло… Одним нажатием кнопки.

Он помолчал.

— Я понимаю тебя, Игорёха. Ты молодой, и тебе нужна совсем другая жизнь. Но подумай, если бы я мог, неужели я не дал бы её тебе?

А я не могу! Как не могу предложить тебе место менеджера в отеле или место кассира на парковке. Ты — изгой, такой же изгой, как и я, и поэтому у нас с тобой — особый путь…

Гордеев снова замолчал, не замечая, как сигарета истлела до фильтра и осыпалась на ковер.

— Короче. Доводов у меня только два.

Первый: в случае чего сидеть придется не в России, а в Штатах. Не бог весть, конечно, какое утешение, но там, во всяком случае, запрещены эксперименты над заключенными, а кроме того, всегда исправно кормят.

— Вот это да! Уже только ради этого стоит попытаться, — засмеялся Игорь. — Ну, а второй довод?

— Второй довод звучит так…

Лёнчик насупился и исподлобья посмотрел на Игоря.

— Пятьдесят миллионов фунтов.

— Ого. На скольких человек?

— На четверых.

— Наличные?

— Нет. Контейнер. Работа под заказ. Берем из хранилища.

— Откуда?

— Так — да или нет?

— Нет.

— Послушай, Ван Гог…

— Откуда берем контейнер?

— Из сейфа отеля.

— Какого отеля?

— «Голден Борджиа». На Трайдеке.

— Лера, отключи «призму». Я — пас, — Игорь поднялся с дивана и посмотрел на Лёнчика. — Тебе не стоило прилетать, старина. Извини.

— Я не понял. Ты куда?

— Надо переодеться. После обеда — лайнер до Самары. Поеду, проведаю двоюродного брата…

— Сядь! — рявкнул Гордей. — Сядь и заткнись. И слушай! Я летел сюда не для того, чтоб утирать тебе сопли. У нас шанс. Заберем ящик — получим деньги. Никогда — слышишь! — никогда больше тебе не придется работать. Никогда больше тебе не придется ползать в этом дерьме и собирать копейки!

Только ты и я. И Лера. Мы приедем, возьмем коробку и отвезем на континент. И всё! И вечное лето!

Он покраснел, на шее у него задергалась вена, казалось — ещё секунда, и он бросится на Игоря.

— Я бы не прилетел, если б не знал, как это сделать! Я не позвал бы тебя, если б не был уверен, что только ты имеешь право на этот шанс!

Ты поедешь со мной! И ты это сделаешь!

— Не надо, Лёня. Не кричи. Он согласен.

Лера встала из кресла и, подойдя к дивану, опустилась на пол, у ног Гордея.

— Он был согласен ещё тогда, когда ты звонил ему из Дублина. Он — с нами. Ведь правда, Ван Гог? Скажи.

Игорь посмотрел сначала на неё, потом на Лёнчика и, облизнув губы, тихо спросил:

— Ты сказал, что делим на четверых. Кто — четвертый?

Нестерпимо хотелось пить.

Может, всё-таки попытаться…?

Игорь дотронулся до одной из зубных пломб, активируя «линзу» левого глаза.

Нет, вряд ли. «Линза» показывает, что до цели — всего двести метров. Если он будет шевелиться слишком часто, то мультискан «заметит» его, и тогда…

Впрочем, до полудня осталось всего несколько минут. Если в самое ближайшее время она не появится, то придётся отменять операцию. И через неделю начинать всё сначала.

Он с ужасом представил, как заново преодолевает поросший сельвой и кишащий ядовитыми тварями склон Пхо-Унчо, как затем, миллиметр за миллиметром, ползет под высоковольтной «колючкой» и между невидимыми лучами датчиков движения, чтобы потом, так же, как и сегодня, провести два часа в этом дьявольском саду — сумасшедшем гибриде рукотворных джунглей и латексно-технотронного «парка наслаждений»…

Пискнул сенсор. Игорь скосил глаза.

Так и есть, охранник возвращается к исходной точке.

А может, всё-таки это — роботы? Ещё утром, когда он спускался с горы, ему удалось рассмотреть двух охранников на площадке перед особняком, и одного — возле ворот гаража. Безликие и одинаковые, словно клоны, они двигались чуть замедленно, почти не глядя по сторонам. Хотя, возможно, это — из-за наркотиков…

Раскаленное тропическое солнце тем временем прогрело воздух так, что от зноя не спасали даже густые заросли над головой. Хорошо ещё, что в саду активирована антимоскитная защита. Интересно, какая именно: ультразвук или химия?

Сенсор «линзы» вдруг дважды пискнул. Есть!

Игорь включил увеличение. Изображение стало медленно приближаться, и он смог разглядеть, как в одном из окон второго этажа показался чей-то силуэт.

Это была она. Из-за большого расстояния «картинка» перед глазами подрагивала и была слегка размытой, но он отчетливо видел женщину, которая, войдя в комнату, замерла на одном месте, очевидно, перед зеркалом.

Пора!

Максимально допустимой способности двигаться вполне хватало на то, чтобы поднять руку с оружием и прикоснуться к кнопке активации прицела. Сейчас я рассмотрю тебя как следует, дорогая.

А ведь, похоже, газеты не врут: она была действительно необычайно красива. Игорь видел не только её спину, но и отражение лица в зеркале: прицел девастатора — не глазная «линза», можно разглядеть даже родимое пятно у комара.

Его палец уже потянулся к спусковому крючку, как вдруг женщина повела плечами, и её почти невесомый халат плавно опустился на пол.

Что ж, несколько секунд ничего не решают, зато он увидит Богиню Орчид полностью обнаженной. Сколько человек на Земле видели это? Один? Двое? Ведь даже в одежде она доступна лишь взору избранных…

Но что это?!

Игорь не сразу заметил это, а когда заметил, то непроизвольно заморгал, словно пытаясь проснуться. Но он не спал!

Спину Богини, от шеи и до ягодиц, пересекал прямой вертикальный шрам странного фиолетового цвета.

Это не было татуировкой или украшением. Точно так же, как не было швом от операции или частью медицинского имплантанта.

Игорь включил максимальное увеличение и в следующую секунду похолодел от ужаса: странный шрам на спине медленно пошевелился!

Буквально на глазах женщина утратила человеческий облик. Голова Орчид неестественно вывернулась назад и склонилась между лопаток, туда, где шрам чуть разошелся, открывая узкое темное отверстие…

Так. Спокойно. Это не ночной кошмар и не галлюцинация. А, значит, он сможет защититься. Или уйти. Или убежать.

Опустив ствол и стараясь не совершать резких движений, Игорь стал пятиться назад, к месту пересечения периметра сада.

Метров через тридцать действие охранных датчиков должно ослабнуть, и он сможет ускориться. Теперь лишь бы не наделать ошибок и не оказаться в плену у хозяев особняка, в лапах этих… Об этом нужно постараться не думать.

Наконец, вечность длиной в четверть часа миновала, и он достиг ограждения. Его нервы были на пределе, но, всё же, собравшись, Игорь без осложнений преодолел расстояние под «киберлином» и оказался за пределами жуткого поместья.

Теперь — бежать. Через лес и вниз, к спасительному «Форду». И плевать, что машину могут заметить с крыши особняка — он больше никогда не вернется сюда, а Крейг пусть ищет другую кандидатуру для своей «работы».

Автомобиль находился там, где он и оставил его три дня назад — за полуразрушенным ангаром, возле старой дороги. Да и чего опасаться: в радиусе нескольких миль вокруг — ни души, а люди из усадьбы почти никогда не покидают её пределов.

«Люди»…

Игорь завел мотор, и вскоре «Форд» уже мчался по разбитому шоссе в сторону побережья, всё дальше удаляясь от страшного места. Чтобы успокоиться, Игорь включил радио, и салон наполнился весёлыми звуками «румбы» местной радиостанции.