– Почему ты весь такой гладкий?

– То есть?

– По-моему, у тебя совсем нет волос на теле, ни усов, ни бороды не растет.

– Это так, – согласно кивнул Зариме, словно в доказательство теснее прижимаясь к мужчине. – Мы все такие.

– Мы? Я думал, ты не помнишь своего народа.

– Просто мы рано расстаемся, почти не живем общинами, но всегда узнаем друг друга при встрече.

– Как же?

– Ну… мы же не такие, как другие, мы не люди. Просто чувствуем. Ты же ощущаешь себе подобных?

– Да. Это не трудно.

– Вот и мне не трудно.

– Понятно. А ты не хочешь отыскать себе подобных?

– Сейчас – нет.

– Хм… Это из-за того, что мы… У вас это запрещено?

– Нет, конечно. Это же неважно, особенно учитывая, что все мы… Нет, причина не в этом. Просто сейчас я принадлежу тебе, и мне не нужен никто другой.

Повисло молчание, во время которого Интар приобнял юношу, потом проговорил:

– Ты же знаешь, что я никогда не буду удерживать тебя силой?

– Да. Но я и не хочу никуда уходить.

– Хорошо.

Зариме довольно вздохнул и, кажется, начал засыпать. Интар решил последовать его примеру. Правда, сон вампира был похож на смерть, замедление жизненной системы. Интар уже имел возможность убедиться, что его любовник относится к этому совершенно спокойно. И с криками убегать вовсе не собирается.

У Зариме уже вошло в привычку просыпаться рядом с Интаром. Да и вампир продолжал спать, даже когда юноша покидал постель, в то время как обычно просыпался, даже если кто-то просто подходил к двери.

В спальне без окон было сложно судить о времени, но Зариме и так знал, что оно движется к полудню. Потянувшись, он надел шаровары и вышел в соседнюю комнату.

Амаль уже тоже встал, успел убраться, приготовить все для умывания, и, кажется, только и ждал, когда Зариме выйдет из спальни. Лицо у слуги было несколько сконфуженным, но он ничего не сказал, лишь поинтересовался подать ли завтрак и что хозяин желает надеть. И снова эта повышенная заботливость.

Когда Зариме покончил со всеми утренними делами, Интар еще спал, поэтому юноша вышел прогуляться по палубе. Конечно, можно было остаться в каюте и заняться чем-нибудь там, но Зариме не нравилось долго находится в замкнутом пространстве. Нет, это бы не вывело его из нервного равновесия, но зачем себя ограничивать?

Команда спокойно отнеслась к его появлению. Все слишком хорошо знали Интара, чтобы позволить себе что-либо предосудительное. Да и сам Зариме показал, что не так-то прост. Первый же шутник убедился, что язык юноши так же остер, как и ум. Поэтому сейчас Зариме спокойно стоял, облокотившись о борт, и всматривался в линию горизонта, изредка щурясь от жаркого полуденного солнца. Причем скорее от удовольствия, чем неудобства.

Юноша стоял так, пока кто-то осторожно не тронул его за локоть, привлекая внимание.

– Ты что-то хотел, Амаль? – даже не поворачиваясь.

– Я тебя обыскался, господин! – в голосе еще слышалась тревога. – Возвращаюсь в каюту – а тебя нет. Нигде нет. Я испугался – а вдруг что случилось?

– Что тут может произойти? – пожал плечами юноша.

– Ну, мало ли… – подозрительно зыркнув по сторонам. – Может, лучше вернуться в каюту?

– Пока не хочу.

– Тебе… неприятно там находиться, господин?

– С чего ты взял?

– Ну… – видно, что для себя Амаль уже определился с причиной, только не осмеливался произнести ее вслух. Вместо этого он расплывчато заявил: – Интар еще не проснулся, и беспокоиться…

– Почему это должно беспокоить? – Зариме так удивился, что даже обернулся к слуге.

– Ну, он же… ты же…

– Что?

– Он ведь делает тебе больно, я знаю. Некоторое время Зариме ошарашено смотрел на Амаля, потом выдавил:

– С чего ты взял? Наши отношения…

– Вовсе не как племянника с дядей, знаю.

– Хм… Вообще-то я хотел сказать, что наши отношения не несут жестокости.

– Но я ведь не глухой и не слепой. Я вижу, каким ты выходишь утром. Порой на твоей шее едва ли не волчьи укусы, и не только. Вот и сегодня…

Амаль осторожно коснулся плеча юноши. Зариме знал, что там все еще держится след горячего поцелуя Интара. К ночи сойдет совсем, но слуга успел заметить во время умывания. Вздохнув, юноша улыбнулся и ответил:

– Здесь нет боли. Ты сам настроил себя на худшее и теперь не видишь, что это совсем не так.

– То есть? – Амаль подозрительно сощурился.

– Меня ни к чему не принуждают, не издеваются. Я уже говорил, что не гаремная игрушка.

– Но как же… вы ведь вместе…

– Вот именно, вместе. Тебе не приходило в голову, что все может происходить по согласию? Амаль с недоверием уставился на Зариме, потом тихо проговорил:

– Ты ведь это серьезно?

– Абсолютно.

– Тебя не заставляли? Не учили?..

– Нет, – покачал головой юноша. – Так у меня совсем другое предназначение.

– Но… это же клеймо на всю жизнь!

– Глупости. Все зависит от обычаев.

– И Интар знает…

– Конечно. Не стоит так сильно беспокоиться обо мне.

– Он точно не причиняет тебе боли? Зариме не удержался и тихо прыснул в кулак, проговорив:

– Может, мне еще поклясться в этом? – потом голос юноши стал неожиданно серьезен, он продолжил: – Я знаю, в чем причина твоих опасений. Ты не просто так прибег к столь радикальным мерам, чтобы избежать своей участи, – горячие пальцы коснулись уже зажившего шрама на щеке Амаля. – Но, поверь, не всегда и не у всех бывает именно так.

У Амаля дернулась здоровая щека, и он поспешно отвернулся к горизонту. Зариме сделал вид, что не заметил. Так они и стояли некоторое время, наблюдая за игрой волн и думая каждый о своем, пока Амаль тихо не проговорил:

– Прости, если обидел тебя. Зариме снова удивил его: взял за руку и, чуть сжав, ответил:

– Все хорошо.

Слуга готов был поклясться, что от этого прикосновения по его телу, действительно, разлилось спокойствие и уверенность. Даже чуть не по себе стало, хотя очень не хотелось прерывать этот контакт. Вот они и стояли, пока Амаль окончательно не смутился, проговорив:

– Спасибо.

– Не за что, – просто ответил Зариме. – Просто забудь об этих не самых приятных страницах прошлого. Все равно к нему возврата нет.

– Очень на это надеюсь.

– Пока ты со мной – я это обещаю.

– Спасибо, господин. Я, пожалуй, пойду. Мы слишком долго здесь стоим. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– О, об этом можешь не беспокоится, – на этот раз улыбка была по-детски наивной.

– Нет, я пойду. Негоже забывать о своих обязанностях.

– Что ж, иди.

– Ты останешься здесь, господин?

– Да. Мне здесь нравиться.

– Будь осторожен.

Амаль ушел, так и не увидев немного озорной улыбки. Зариме понимал лучше многих, что этот разговор заложил кирпич в стену уважения. В конце концов, он почти никогда не ошибался в людях.

Удовлетворенно вздохнув, Зариме всмотрелся в лазурное небо, по которому ветер гонял редкие облака. Кораблю осталось меньше дня пути, и в воздухе, на удивление, витало что-то знакомое. Даже странно. Неужели…

Додумать Зариме не успел, так как услышал приближение Интара и участливый вопрос:

– Ты не обгоришь?

Юноша чуть подался назад, чтобы прижаться к мужчине спиной, и только потом ответил:

– Не беспокойся, мне это не грозит.

– Почему же?

– Кожа закаленная. Я же в пустыне вырос.

– Хм…

– К тому же у меня из-под одежды только руки да нос торчат.

– Это верно, – кивнул Интар и подумал, что здесь, на корабле, Зариме не стремится так уж сильно скрывать свое лицо, и делает это скорее по привычке. Это радовало и, почему-то, беспокоило. Мужчина сам удивился своему беспокойству. Чтобы проверить эту мысль, он спросил: – Я видел, вы разговаривали с Амалем. Надеюсь, он опять не заспесивился?

– Нет. Скорее наоборот.