– О нет. Просто в те годы он уже был женат. Я всегда говорю, что если бы Найл не встретил Порцию, то какая-нибудь сексуально раскрепощенная женщина превратила бы его в невероятно очаровательного блядуна.

– Боже, до чего захватывающий дух образ: сексуальный и ненасытный девятнадцатилетний Найл Стелла, – с придыханием произнесла я.

Руби согласно закивала.

– Круто, правда?

– Ох, блин, все смотрины пропустила, – сказала Ханна, проследив за нашими взглядами и плюхаясь рядом со мной.

– Нет, ты как раз вовремя, – ответила я, опершись подбородком на ладонь. – О боги, только взгляни на эту подборку мужчин.

Словно почувствовав наше внимание, все трое одновременно повернулись и увидели, как мы втроем сидим, подперев ладошками подбородки, и жадно пялимся на них.

Ситуация была изумительной для всех, кроме нас с Дженсеном, и мы оба отвели наши взгляды в сторону, пока они с Уиллом и Найлом шли к нам через весь зал ресторана.

– А ты неплохо выглядишь, – простонала Ханна, как только к ней подсел Уилл.

– Привет, – прошептала Руби и улыбнулась, когда Найл обнял ее сзади.

Дженсен помахал мне, изображая неловкость рядом со мной.

– Ты уже пробовала местные соленые огурчики?

– Огур… Нет, – подыгрывая, запнулась я. – Еще… нет.

– Очень неплохи.

– Правда? – засмеялась я, когда две целующиеся парочки придвинули нас ближе друг к другу.

Он кивнул.

– Острые особенно хороши, если ты любишь острое.

– Люблю, – тут же ответила я.

– В общем, – сдержав смех, Дженсен сделал шаг вправо, когда Уилл прижал Ханну к барной стойке в глубоком страстном поцелуе, – попробуй.

– Обязательно.

В глазах Дженсена плясали чертики, когда он посмотрел на меня, не отводя взгляд.

Открыто и без слов признать очевидное было особенно хорошо. Ожидание, что мы в итоге разделимся на пары, буквально висело в воздухе. И в то время как я была открыта для короткого романа, а Дженсен, казалось, все-таки не полностью отторгал подобные идеи – он спрятал свои истинные чувства под непонятной смесью юмора и формальностей. Я же хотела, чтобы мы, по крайней мере, были тут сообщниками.

Друзьями в этой поездке.

Приятелями.

Найл, конечно же, уловил многозначительность нашего диалога и высвободился из объятий подвыпившей Руби.

– Нам, наверное, стоит переодеться к ужину? Я бы с удовольствием сейчас принял душ.

***

Я была благодарна, что все трое женщин в этой поездке куда быстрее справлялись с великими делами типа принять душ и переодеться, нежели мужчины.

Руби с Ханной уже ждали в коридоре – у обеих влажные волосы и минимум макияжа – когда я вышла из номера примерно в таком же виде.

– Пять баллов неприхотливым леди, – подняла руку Ханна, и я шлепнула по ней.

Найл с Уиллом стояли в нескольких шагах от нас и о чем-то тихо беседовали.

– То есть мы ждем Дженса? – поинтересовалась Руби.

Ханна кивнула.

– Наверное, он гладит. Никто так не любит гладить одежду, как мой брат. Он бы и носки себе погладил, если будет уверен, что никто об этом не узнает.

– Восхитительно, – ответила я и оглядела себя: высокие сапоги, красные колготки, любимая юбка с черно-белыми зигзагами – немного помятая в сумке – белый топ и бирюзовый кардиган с вышитым на груди попугаем. – А я одета так, будто поблизости взорвалась коробка маркеров.

– Мне нравится, как ты сочетаешь одежду, – сказала Руби. – Очень смело.

– Спасибо… наверное, – пробормотала я, разглаживая кардиган по бокам. Если честно, я всего лишь любила эти цвета.

В коридор вышел Дженсен и удивленно посмотрел на столпившихся у его двери троих женщин.

– Простите, – сказал он, глядя на каждую из нас в легком замешательстве. – Я… не знал, что все вы ждете именно меня.

– Все в порядке, принцесса, – громко чмокнув его в щеку, ответила Ханна.

– Мне нужно было погладить вещи, – тихо добавил он, и Ханна победно улыбнулась, взглядом давая понять: «Я же говорила!»

Руби взяла под руку Найла. Ханна – Уилла. А Дженсен повернулся ко мне с расслабленной улыбкой, противоречащей его напряженному взгляду, и сказал:

– Прекрасно выглядишь.

И от этого я тут же почувствовала беспокойство. Я знала, что подтекст всей поездки был написан невидимыми буквами над нашими головами и следовал за нами повсюду, но хотела, чтобы у нас обоих получилось не обращать на него внимания. Тогда я могла бы спокойно наслаждаться своей увлеченностью Дженсеном – зная, что он будет осторожным там, где я привыкла повиноваться импульсу – а он – своим отпуском, и мы оба сделали бы вид, что этого подтекста просто не существует.

Но в реальности оказалось так, что его внимание лишь тогда по-настоящему лестно, когда оно подлинно.

Когда мы оказались в ресторане винодельни и подтвердили заказ столика у хостес, я осторожно потянула Ханну в сторону.

– Я не хочу… – начала я и замолчала. Как и всегда, я открыла рот, прежде чем решила, что именно скажу.

Она с улыбкой подошла поближе.

– Ты как, в порядке?

– Нормально, – кивая, ответила я. – Просто… – я глянула на Дженсена и быстро отвернулась, – не хочу, чтобы он чувствовал… излишнее давление.

Ханна заморгала и сморщила нос, как и всегда, когда хотела что-то понять.

– Рядом с тобой?

– Да.

Ее озадаченность сменилась весельем.

– Тебя беспокоит, что мой брат чувствует давление насчет интрижки в отпуске с секс-бомбой?

– Ну, – ответила я, польщенная такой характеристикой. Секс-бомба. Ну ладно. – Да.

Ханна фыркнула.

– Что ж, Дженсен, такова твоя доля, дай обниму.

Я расхохоталась, осознавая, что с каждым разом, когда она что-нибудь говорила, влюблялась в нее еще больше. Теперь мне стал понятен восторг Руби.

– Ты восхитительная и знаешь, о чем я. Но влечение может быть и не взаимным…

– Так значит, с твоей стороны…

– …и если оно не взаимное, – продолжила я, не обращая внимания на ее вопрос. – То все нормально. Я тут повеселиться. Ненадолго сбежать, – взглянув на батарею из сотен бутылок, я приподняла брови, как будто все они находились там, чтобы бросить вызов лично мне. – И даже наделать глупостей, если честно.

– Дай-ка я тебе кое-что скажу о своем брате, – подавшись вперед, сказала Ханна. – Раньше он был легендарным плейбоем – точно тебе говорю, – добавила она, скорее всего, в ответ на мое удивленное выражение лица. – А потом женился на ведьме, которая разбила ему сердце. На самом деле, всем нам.

Я нахмурилась, думая о том, что да, отношения длиной в девять лет касались уже не только самого Дженсена, но и всей его семьи.

– А сейчас он трудоголик, который забыл, каково это: получать удовольствие ради самого удовольствия, – продолжала Ханна. – Так что этот отпуск ему на пользу, – ее брови приподнялись, когда она добавила: – Это будет здорово.

Я наблюдала, как она вернулась к Уиллу – и он, не задумываясь, обнял ее – и за всеми ними, впятером стоящими рядом и ожидающими, когда нас проводят за столик.

Как и ожидала, за нашим большим шестиугольным столом в центре обеденного зала я оказалась рядом с Дженсеном. Ресторан был просто великолепен; с потолка свисало большое перевернутое вверх ногами дерево, на каждой ветке которого мерцали маленькие лампочки. На каждом официанте была белоснежная рубашка и черный фартук, и они налили нам в стаканы воды с крошечными пузырьками.

Мой дневной винный дурман рассеялся, поэтому я согласилась распить с Дженсеном бутылку домашнего пино нуар.

Почему бы, черт возьми, и нет.

По нему было заметно, что он старался расслабиться. Отчасти мне нравилось, что это не в его природе. Я всегда чувствовала, что сама была чересчур расслабленной, и кому-то приходилось быть мне опорой. Я могла бы попробовать стать ею самой себе, но заранее предвидела, что план провалится, не начав еще воплощаться, когда – надо же, какой джентльмен – Дженсен начал наливать мне вина больше и чаще, чем себе.