– Точно! Гораздо лучше! – взвизгнула Ханна.

Мы наконец повыпрыгивали из минивэна и, потягиваясь и разминаясь, таращились на чудесный дом.

– Ханна, – тихо сказал Уилл, – Слива, ты превзошла саму себя.

Довольная собой, она посмотрела на него:

– Да?

Он улыбнулся, и я отвернулась, чтобы не мешать тому бессловесному, что происходило между ними.

Руби взяла Найла за руку, и они пошли по тропинке к дому. Все мы двинулись вслед за ними, по пути глазея на деревья, небо и многочисленные тропинки для прогулок, ведущие в лес.

Дорожка привела нас к величественному входу, огромному даже для Найла. Дом был двухэтажный, с балконами по обеим сторонам. По бокам от двери на крыльце стояли два кресла-качалки, а рядом была небольшая аккуратная поленница. Зная время нашего приезда, хаусситер зажег камин, а в окно я увидела бутылку красного вина на столе – открытую подышать.

Все, что сделано не из дерева, было стеклянным: боковая стена, состоящая из одних окон, впускала теплый свет в коттедж.

Ханна вынула ключ из конверта и открыла дверь.

– Это просто абсурдно, – услышала я собственный голос.

Дженсен рядом со мной рассмеялся, а Уилл развернулся и, кивая, улыбнулся:

– Это точно.

– Я к тому, что за каким хером я вернусь после такого в реальную жизнь? – спросила я. – Моя квартира – лачуга какая-то.

Ханна с восторгом захихикала.

– Я думала, мы друзья, Ханна, – смеясь, добавила Руби, – но после такого вся моя жизнь будет выглядеть уныло – и все из-за тебя.

Улыбнувшись мне через ее плечо, Ханна обняла Руби.

– Конечно, друзья, – ответила она, и ее улыбка стала шире, когда сзади нее подошел Уилл и обнял их обеих. – Лучшие друзья, а это лучший отпуск в моей жизни!

Впереди еще девять дней, – думала я, поглядывая на Дженсена, пока они с Найлом смеялись над нашим нелепым счастьем. – Еще чуть больше недели со всеми ними.

***

В тот вечер, когда солнце перестало виднеться в наше большое кухонное окно, мы сидели за барной стойкой и пили вино, пока Уилл готовил. Он организовал доставку продуктов – о чем не была в курсе даже Ханна – запланировав блюда на неделю.

Подливая друг другу вина, мы со смехом слушали, как Найл зачитывал скопившиеся за неделю сообщения от Беннетта в телефоне Уилла, в то время как Дженсен стоял в стороне, слушая, но не вступая в разговор.

– «Не могу решить, то ли мне стоит в ближайшие десять лет постоянно делать детей, – прочитал Найл, – то ли втихаря сделать вазэктомию, чтобы вернуть свою жену». – потом он прокрутил вниз. – Это было два дня назад. А вот вчерашнее: «Хлои испекла пирог». А Макс ответил: «И что, даже не запустила им в тебя?»

Засмеявшись, Уилл бросил горсть порубленного чеснока в разогретое масло.

– Я сказал им, что всю неделю мобильный брать не будет, поэтому если что случится, пусть звонят на стационарый.

Интересно, в этот момент Ханна тоже, как и я, мельком взглянула на Дженсена, когда он вытащил из кармана телефон и уставился на экран.

Что именно он там увидел, мне даже не нужно было спрашивать: ничего. Ни 4G, ни LTE и ни единого оператора. Сунув любопытный нос в журнал постояльцев, после того как выгрузила из машины свои вещи – мне было больше интересно, кто были прошлые жильцы и откуда, нежели где лежит пульт или дрова – я прочитала, что вайфая тут тоже не было.

Переезжая от винодельни к винодельне, мы постоянно были в движении, и драма с Бекки, как и девушка на отпуск рядом с ним, держали Дженсена в стороне от излишних беспокойств по поводу работы. Но сейчас впереди маячили девять дней, пустые и пока ничем не заполненные. Я наблюдала за тем, как он осознает грядущую изоляцию в этой глуши и эти дни отдыха, которые будет вынужден вытерпеть: его лицо стало напряженным, и, убрав телефон в карман, он отвернулся к окну.

А потом обернулся, словно почувствовав мой взгляд. Уверена, я выглядела упрямой – стиснув зубы, я сфокусировала взгляд на нем, безмолвно говоря: «Убери чертов телефон, Дженс, и просто расслабься». Потом улыбнулась и, подмигнув ему, многозначительно подняла бокал вина, поднесла к губам и сделала большой глоток.

Осевшее напряжение на его плечах постепенно уходило – для меня не имело значения, путем осознанного усилия или в результате какой-то внутренней причины – и, подойдя к нам, он встал позади меня.

– Никакой работы, понял? – запрокинув голову и широко улыбнувшись, сказала я. – Уж извини, что мне приходится ставить тебя в известность, но тут нет возможности вести ни одну адвокатскую практику. Какая жалость.

Дженсен покачал головой, сдержанно хохотнул и наклонился поцеловать меня в макушку. Но отодвинулся не сразу, чем я и воспользовалась, расслабленно откинувшись на его твердое тело, и подавила широкую улыбку, когда он обнял меня.

Бекки осталась за сотни километров отсюда, и играть было незачем, но тем не менее никому из присутствующих наше объятие не показалось не уместным.

***

На следующее утро, изрядно проспав, мы поглощали горячие блинчики, полив их вареньем. Потом пошли по ягоды и искупались в широком ручье, после чего лениво разлеглись у камина, читая вслух всякие жуткие истории, которые нашли на полках.

И дни стали похожи один на другой: прогулки по лесу, послеполуденный сон и бесконечные часы на кухне, когда мы смеялись и пили вино, пока Уилл что-нибудь готовил.

Вот только кончались нарубленные дрова.

К третьему дню я поняла, что не замеченным этот факт больше оставаться не может. И, уже оглядываясь назад, я подозревала, что подобные выходки в этой поездке станут моей доброй традицией.

– Огонь почти погас, – крикнула я мужчинам, играющим в покер в гостиной.

Подняв глаза от книги, Руби многозначительно посмотрела на меня, сидящую, поджав ноги, в большом кожаном кресле у камина, а потом на приличных размеров груду поленьев в двух шагах.

– Тут же много дров, – озадаченно произнесла она.

– Руби Стелла, – вполголоса ответила я. – Я не прошу тебя прикрыть варежку, но и не говорю обратное.

Она зажала рот ладонью, как раз в момент, когда к нам подбежал обеспокоенный Уилл. Он резко остановился при виде огня – вполне себе пылающего – и на кучу дров рядом, не сказать что недостаточную.

– Хорошо, я подброшу еще, – без каких-либо подковырок сказал он.

Ну просто ангел.

– Дело в том, – начала я, приподнявшись на локте, – что свеженарубленные дрова – это такое особенное удовольствие. Этот аромат, это потрескивание…

Склонив голову набок, какое-то время он изучал меня взглядом, после чего посмотрел в сторону хихикающей и прикрывшейся книгой Ханны.

– Свеженарубленные? – переспросил он.

– Кажется, за сараем я видела топор, – услужливо подсказала я. – Большой такой, тяжелый топор. А в самом сарае лежат огромные бревна…

Дженсен стоял на пороге, небрежно прислонившись плечом к открытой двери.

– Пиппа.

Я посмотрела на него и ухмыльнулась.

– Ну а что?

Ответом мне был его молчаливый взгляд.

Я сочувственно поморщилась.

– Разве что ты не знаешь, как управляться с топором… Ну или он чересчур большой.

Из столовой донесся смех Найла.

– Я вот отлично владею топором, – сказал Уилл, отойдя на шаг. – Это для меня все равно что неспешно прогуляться в парке.

– Ой, нет, – подливая масла в огонь, ответила я. – Вы такие городские мальчики. Не хочу, чтобы вы пострадали. Не стоило мне это предлагать. Прошу прощения.

– О-о-о че-е-ерт, – смешливо пробормотала Руби, сидя на диване.

Найл встал позади Дженсена и улыбнулся мне.

– Пиппа, ты ужасна.

– Но вопрос в том, а ты? Так же ужасен в рубке дров? – полюбопытствовала я.

Переглянувшись с Уиллом, Дженсен схватился за край своего свитера и снял его через голову, оставшись в футболке.

– Кажется, нам брошен вызов.

Мы все подскочили и пошли за деловито отправившимися во двор мужчинами.