— Вы постоянно жалуетесь, что вам нужно рано вставать. — Риккардо наклонился к ней и насмешливо изогнул бровь. Пол и Моника тихо ссорились, не обращая на них внимания. — Хорошо, что я много читал о вас, иначе решил бы, что имею дело с отчаянной трусихой. Поверьте, синьорина, я не кусаюсь. И не верю, будто женщину можно заставить делать то, чего ей не хочется.

Он был так близко, что она чувствовала жар его тела; Сара покраснела и, чтобы скрыть это, притворилась, будто шарит у себя в сумочке.

— Вот и отлично. Значит, я могу рассчитывать на то, что вы без особых сложностей отвезете меня домой? — Она подняла голову и храбро встретила его недовольный взгляд. — Не то чтобы мне не понравился ужин, но я работаю, а шесть часов утра — довольно раннее время.

— Вы прямо мастерица уверток. И хотя производите впечатление эмансипированной женщины, на самом деле трепещете перед мужчиной, если он не вписывается в обычную схему.

— Не слишком ли вы льстите себе, герцог?

Он стиснул челюсти. Угольно-черные глаза хлестали Сару, как два бича. Она не смотрела в сторону Пола и Моники, но по внезапно наступившей тишине поняла, что они заключили перемирие и с нескрываемым любопытством прислушиваются к их разговору.

— Возможно, — ответил Риккардо, — хотя я так не считаю. С первых же минут нашей встречи я ощущаю вашу враждебность. Что это — новый вид кокетства? Ваш способ разжигать мужчину?

— О! — Сара глубоко втянула воздух; пальцы вцепились в лежавшую на коленях салфетку. Если бы на нее не смотрели — с каким наслаждением она швырнула бы в герцога первый попавшийся тяжелый предмет!

— Неужели я вызвал ваше неудовольствие? — с притворной тревогой осведомился он и откинулся в кресле. — Возможно ли это? Мне очень жаль, синьорина Дилайт, если вам неприятна моя прямота. Но я давно вышел из того возраста, когда играют в глупые игры. Не понимаю, почему мужчина и женщина не могут быть вполне откровенны друг с другом — и не чувствовать себя ущемленными. Вы не согласны?

— Я считаю… считаю… — Уголком глаза Сара поймала зачарованный взгляд Моники Друри, и это отрезвило ее. Она не позволит этому чудовищу одержать над ней верх! «Дыши глубже, Сара!» — увещевал внутренний голос. Она глотнула вина, промокнула губы салфеткой и тоже откинулась в кресле, скрестив стройные ноги.

В его ястребиных глазах вспыхнули искры, это вознаградило ее страдания.

Она одарила его нежнейшей улыбкой.

— Конечно же, я согласна. Разные там игры… Напрасная трата времени. Вы абсолютно правы. Обычно я так и поступаю, но… Единственное, что мать вдолбила в мою бедную голову: необходимо соблюдать вежливость, особенно по отношению к старшим. Но мы же не играем в «Кто боится Вирджинии Вулф», правда? Откровенно говоря, я устала от ваших намеков и грубостей, синьор герцог.

Его лицо напоминало бесстрастную маску, но глаза жили своей жизнью, казалось, что в их власти испепелить Сару. Она решила, что пришло время встать и уйти.

Ее противник произнес, с трудом выдавливая из себя слова:

— Я не хотел вас обидеть, синьорина. Но если так невольно получилось, принимаю ваш упрек. Как иностранец и как… старший по возрасту я не отдавал себе отчета в том, что вы могли неправильно истолковать мои слова.

— Ну, просто бред! — открыла вдруг рот Моника. — Ей-Богу. Пол, почему ты не вмешиваешься? С ума вы, что ли, посходили? Ведь мы здесь только потому, что Риккардо горел желанием познакомиться с Дилайт, а теперь они бросаются такими ужасными обвинениями. До меня не доходит: вы нравитесь друг другу или нет? Мне-то все равно, но уже поздно, официант нервничает, не зная, можно ли уже предъявить счет. Мне бы хотелось знать, кто кого проводит домой. Мы с Полом живем в Малибу, это довольно далеко…

— Замолчи, Моника, — не повышая голоса, сказал муж. Некоторое время он переводил вопрошающий взгляд с одного каменного лица на другое. Потом попробовал пошутить:

— Раз уж вы все-таки познакомились и даже успели поссориться — что дальше? Кажется, они собираются закрывать ресторан. Может, поедем все вместе к нам? — предложил он и бросил предостерегающий взгляд в сторону жены, которая открыла было рот и тотчас закрыла. — Переночуете и позавтракаете?

Нет уж, хватит с нее Пола и Моники! В эту минуту Саре было плевать, вышвырнут ее из фильма или нет. Это придало ей храбрости.

— Я могу взять такси.

Ее визави разомкнул стиснутые челюсти.

— Сейчас я рассчитаюсь с официантом и отвезу синьорину Дилайт домой, раз уж я привез ее сюда. — Он прищелкнул пальцами, подзывая официанта.

Пока Риккардо подписывал чек, Сара напряженно сидела на кончике кресла, готовая немедленно встать и уйти — но, может быть, это будет расценено как бегство? Меньше всего ей хотелось бы показать герцогу, что она его боится.

Впоследствии Сара никак не могла вспомнить, как они все очутились на улице. Возможно, тут сыграла роль вторая бутылка вина.

Она вдохнула теплый ночной воздух и вдруг заметила, что Пол с Моникой испарились, а ей помогают забраться в знакомый «ламборини». Сара безвольно прислонилась головой к мягкой обивке и на мгновение закрыла глаза. Хватит с нее обмена любезностями. Пусть лучше оставит ее в покое, не то…

Она встрепенулась и поспешила выпрямиться. Нельзя допустить, чтобы он почувствовал в ней слабость. Наверное, герцог привык к тому, что женщины трепещут перед ним, и уверовал в свою неотразимость. Некоторым и вправду нравится грубая и наглая сила, но она не из их числа.

Риккардо о чем-то спросил, но она не расслышала. Тогда он с подчеркнутой вежливостью повторил вопрос:

— Так как же, синьорина, вы все еще рветесь на дискотеку? Или устали и вас клонит ко сну?

— Я устала? Вот уж нет! Это был замечательный ужин, я обожаю Пола и Монику, но вы должны войти в мое положение, синьор: минувшей ночью я почти не спала, а завтра к шести часам должна быть на студии, так что…

Он так резко затормозил, что Сара едва не ударилась головой о лобовое стекло, однако герцог вовремя протянул руку, чтобы поддержать ее. У Сары перехватило дыхание.

Он чертыхнулся, но потом примирительно произнес:

— Прошу прощения. Я привык к быстрой езде и постоянно забываю об ограничениях скорости на ваших дорогах. Все в порядке?

— Нет никакой необходимости держать меня. Я прекрасно себя чувствую.

Просто не ожидала.

— Да?.. А кстати, чего вы ожидали от сегодняшнего вечера? Как вообще вас понять? Утверждаете, что любите посещать дискотеку, но стоит мне пригласить вас, как оказывается, что вы не выспались — с прошлого вечера — и еле держитесь на ногах. Когда же я пытаюсь не дать вам удариться головой, вы гневно отбрасываете мою руку. Чего вы боитесь? Себя? Может быть, вам не встречались настоящие мужчины — те, что не пляшут под вашу дудку?

Сара задохнулась от гнева.

— Вы в самом деле хотите знать? Так вот, я бы сказала, что ваше место — в мрачном средневековье! Если приняла приглашение на ужин, это еще не значит, что я — ваша собственность. Я вообще не собираюсь быть ничьей собственностью и сама выбираю себе… любовников! А если вам не нравится, можете прямо сейчас высадить меня, доберусь без вас!

— Это каким же образом? На попутках? В таком случае вы рискуете подвергнуться насилию. Впрочем, есть женщины, которые только об этом и мечтают.

Сара судорожно втянула в себя воздух.

— Да вы… просто одержимый! Начитались «Плейбоя» да «Пентхауза», да еще, может быть, «Делового человека». Вам еще нужно поучиться разбираться в женщинах, тех, которые не гоняются за деньгами, или что там еще вы можете предложить. Я актриса, а не девушка по вызову, слышите, синьор герцог? И не лезьте ко мне со своими бредовыми фантазиями!

— Ну и темперамент! Когда вы злитесь, у вас появляется английский акцент.

Это что, влияние матери?

Да он издевается над ней!

Почти обезумев от ярости, Сара потянулась к дверной ручке, но герцог с проворством пумы схватил ее за руку.

— Ну, это уж совсем глупо. Вряд ли вам хочется покончить жизнь самоубийством. Я не насильник по натуре, разве что соблазнитель. Обещаю в целости и сохранности доставить вас домой.