- А чем они занимались?

- Чем? - переспросила бабушка. - А разве я помню! Она будто бы к его прадеду, - указала пальцем на Мишку, - Митрофану приехала, вдвоем с мужем приехали, да не принял он их, у самого нечем было семью кормить. Они вроде бы и строиться начали. Раньше это было так: выбирай делянку, корчуй лес и строй. Но хаты они не построили. Больше по деревням ездили, словно цыгане. Стихи всякие читали. Чем занимались - не помню.

- А что с ними, бабушка, дальше было? - нетерпеливо спросил Мишка.

- Манька-то певунья была хорошая. Выйдет вечером на улицу, как запоет, словно настоящая артистка, - будто и не слышала вопроса бабушка. - А вскоре, как началась война, они вдвоем с Прохором исчезли из деревни. Говорили, будто их расстреляли за грабеж.

- Неправда! - вскрикнул Мишка. - Не за грабеж. Это, чтобы слух дурной пустить про них. Они же - комбедовцы!

- Во-во! Комбедовцы! - обрадовалась бабка Матрена. - Так и говорили тогда: комбедовцы! У нас в деревне не было такого комбеда, так люди в соседнюю, в Заозерное, ходили на ихние собрания.

- А дети у них были?

- Какие там дети! - отмахнулась Матрена. - Они сами еще детьми были. Вы лучше спросите у Максима Трясуна. Тот все помнит.

Дед Максим сидел на маленькой деревянной лавочке в тени под ветвистой черемухой. Пожалуй, такая крепкая и рослая черемуха в деревне была единственной. Много ее в этих местах росло в лесу, по канавам, на болоте. Но в деревне - только у деда Максима. Дед спокойно встретил Мишку и Генку. И только голова от нервного тика мелко тряслась… Это - после контузии в войну. За что деда и прозвали Трясуном.

- Дедушка, - обратился Мишка, - к вам нас послала баба Буслиха.

- Чего, чего? - дед ожил, глаза забегали.

- Мы, - стал пояснять Мишка, - расспрашивали про Маньку Зубриху, что после революции в нашей деревне жила, а бабка Матрена к вам послала, мол, вы больше помните.

- А-а, Манька, - вздохнул дед. - Как же не помнить? Помню, помню, - голос у него был хрипловатый. - Огонь-девка! И красавица! Хоть и замужняя была, да парни по ней с ума сходили.

- А Прохор? - спросил Мишка.

- Да и Прохор был себе на уме. Крепкий мужик. Грамотный.

- А он был нам родня?

- А ты чей? - вдруг спросил Максим.

- Андрея Судника сын.

- Вон оно что! - удивился дед. - Как раз и есть родня. Прохор был родным братом твоего прадеда Митрофана. Вот они и не ладили из-за Маньки. Видать, и Митрофану она было до душе. Пришлось перед самой оккупацией уехать из деревни Марье.

- Мы узнали, - сказал Миша, - что они были - комбедовцы.

Дед Максим опустил голову, улыбнулся своими побелевшими губами, потер рукой на бороде сивую щетину.

- Тогда, у кого ничего не было, все были комбедовцами. Но Прохор, говорили, был партейный. В тюрьме сидел, но удрал.

- А что с ним было дальше - не знаете?

- Как не знать! - дед приложил руку ко лбу, будто хотел расправить густую сетку морщин. - Белополяки их расстреляли на Девичьем озере в топях. Как не помнить? Такое время.

Мишка и Генка переглянулись.

- А про Ванькевича Семена вы, дедушка, ничего не помните?

- Ванькевичей у нас в деревне сроду не было. Нет, не знаю.

Друзья еще немного посидели с дедом, но он уже больше ничего нового не сказал.

Начальник милиции Порфирий Борисович Коптюх разыскал Мишку и Генку на ферме. Ребята наводили порядок в станках. Чистота в телятнике удивила подполковника. Стены побелены известкой, вентиляционные проемы подают чистый воздух, автопоилки наполнены свежей водой.

- Здравствуйте, работники сельского хозяйства! - весело поздоровался Порфирий Борисович.

Ребята подошли к подполковнику, поняли, что приехал он не зря.

- Хочу с вами потолковать, - сказал Порфирий Борисович и оглянулся, будто искал, где бы присесть. - Может, на улице поговорим?

- У нас хороший красный уголок, - предложили ребята.

- Пойдем.

Красный уголок и впрямь был хороший и уютный. Мягкие глубокие кресла, полированные столы. На самом видном месте - вымпел, грамоты… Порфирий Борисович опустился в кресло и, подождав, пока усядутся ребята, спросил:

- Узнали что-нибудь о комбедовцах?

- О Суднике и Зубрик, - ответил Миша. - Они погибли за Советскую власть.

- Молодцы! - похвалил Порфирий Борисович. - Надеюсь и остальных установите. А я узнал, кто их расстрелял…

- Да ну?

- Помните буквы А-Н Т? Удалось выяснить, что за ними скрывался атаман Терешко, носивший кличку Тигр. У него и было два вензеля. Через точки А.Н.Т - имя, отчество, фамилия; А-Н Т - атаман Тигр. Этот самый Тигр - поручик царской охранки. Возглавлял на территории нашего района банду. Федота Конона замучил лично. По всей вероятности, и остальных.

- А его поймали?

- Нет, к сожалению. От Красной Армии он сбежал за границу, в Польшу, спрятав награбленное золото у озера. Эту тайну скрывал от всех. Лишь перед смертью раскрыл сыну. Однако что-то напутал, и сын во время войны не смог отыскать клад. А может, и случайность какая вышла. Первый сычуг вы нашли-то в воде. А по логике, не должен он был быть в воде. На берегу его спрятал Тигр. То ли взрывом, то ли сильным паводком его сбросило в воду. Вот и потерялась нить…

- А какую роль в этой истории играл дед Михай, может, вы знаете? - спросили ребята.

- Тут уж совершенно ничего не понятно. Когда здесь свирепствовала банда Тигра, Михая Щетки не было. Тигр его знать не мог. Возможно, к леснику после гражданской войны, а может, и еще позже, заходили люди Терешки, что-то выспрашивали. Вот Михай и начал подозревать о кладе.

- Дед говорил, что в войну к нему приходили и требовали клад…

- Наверное, так оно и было. Мог даже появиться и сын Терешки. Но Щетка не отдал план захоронения клада. Можно не сомневаться, что липу специально спилил. Ульи - это для прикрытия.

- А я еще не верил Генкиной бабушке, - сокрушался Миша, - думал он хороший человек…

- Он нас в лесу выслеживал, - добавил Генка.

- Похоже, с вашей помощью надеялся разыскать клад, - сказал подполковник. - Потому и отдал найденные страницы и затем следил за каждым вашим шагом. Когда взорвалась мина, подумал, что вы погибли. Кто знает, чем бы для вас все кончилось, если бы повстречал Михай вас с кладом. Ну, да ладно с этим, разберемся. Я приехал сообщить вам другую весть.

- Какую? - не выдержал Гена.

Миша его одернул незаметно для подполковника.

- За находку клада вам, ребята причитается вознаграждение. По пять с половиной тысяч рублей.

- Так много, - в один голос удивились ребята, - Что мы с ними делать будем?

- Ну, для начала с родителями посоветуйтесь, - засмеялся Коптюх. - Я сам хотел с ними поговорить, да они на работе.

Подполковник попрощался и вышел. Ребята проводили его до ворот, подождали, покуда не скроется из виду машина, и вернулись в красный уголок. Генка с разгону плюхнулся в кресло.

- Как в романе «Граф Монте-Кристо», - сказал он. - Куплю себе мопед «Верховину». На рыбалку с ветерком буду ездить!

- Чему радуешься? - возмутился Мишка. - Тигр у людей награбил свой клад.

- Но нам все равно причитается, - слова друга не очень-то ему понравились. - Разве мы их не заслужили?

- Заслужили, заслужили…

День был для них радостный, и Мишке не хотелось портить его ссорой с другом.

Все, что узнали о первых членах ревкома, Миша и Генка записали и поехали в Заозерное, в школьный музей. Ехали колесо в колесо. Погода была пасмурная. В любую минуту мог ливнуть дождь. Ребята торопились. Но когда выехали на горку у самой деревни, вдруг из-за туч выкатилось бледное солнце.

- На мопедах, - сказал Генка, - уже давно были бы в Озерном.

- На машине, - поддакнул Мишка, - еще раньше.

И они дружно засмеялись, вспомнив о Генкиных планах, как истратить вознаграждение.