Ассистент, отвечая на них, прошел к креслу и взял в руки первую куклу. Девочка адекватно реагировала на это, вступала в контакт со всеми и ничего не помнила о событиях в трансе. Повторение этой процедуры в различных обстоятельствах дало такие же результаты. Кроме того, подобные процедуры успешно использовались и с другими неискушенными и тренированными субъектами разного возраста.

Мы нашли, что этот общий метод особенно полезен как при экспериментах, так и при лечении: он намного уменьшает трудности, часто встречающиеся в обычном процессе индуцирования транса, с целью подчинить и устранить модели поведения при пробуждении. Как только первоначальный транс был индуцирован, его строго ограничили пассивным спящим поведением. Единственный дополнительный пункт приемлемого постгипнотического внушения — это чтобы его выполнение совпало с естественным ходом обычных событий при пробуждении — так закладывается возможность выявить постгипнотическое действие с сопутствующим спонтанным трансом. Правильное вмешательство, не обязательное в примере, описанном выше, из-за характера постгипнотических действий, может потом служить для того, чтобы продлить и сохранить состояние транса.

Чтобы оставить субъекта в спонтанном трансе, вся ситуация должна способствовать этой цели, так как нежелание, сопротивление со стороны субъекта может заставить его не реагировать и проснуться. При благоприятных обстоятельствах субъект подчиняется охотно и полностью, устраиваясь в новой гипнотической ситуации пассивным реагирующим образом. Повторный напряженный опрос субъектов, находящихся в таком длительном состоянии транса, показал отсутствие понимания того, как было закреплено состояние транса и какого-либо интеллектуального любопытства относительно этого, и обычно очень небольшое спонтанное понимание, что они находятся в состоянии транса или вообще отсутствие такового. С помощью этого общего метода можно закрепить новые состояния транса, свободные от ограничений, происходящих в результате различных факторов, таких, например, как душевное состояние субъекта, изменения сознательных намерений относительно поведения в трансе, неправильные понятия и беспрерывность моделей поведения при пробуждении. В обычных обстоятельствах загипнотизированный субъект, подчиняясь постгипнотической команде, реагирует определенным образом на внушение, которое он не осознает на сознательном уровне и которое принадлежит другой ситуации, которую он также не осознает. Он настолько поглощен выполнением своих действий и выполняет их насколько автоматически, настолько ограничен в своих реакциях на общую обстановку, что нет необходимости для задержки сознательного отношения и сознательных моделей поведения. Вместо этого осуществляется диссоциация от непосредственных обстоятельств, более адекватная и полная, чем можно получить с помощью внушения в обычном процессе индукции транса. Короче говоря, это последовательное явление, базирующееся на оживлении гипнотических элементов в другой ситуации и, таким образом, ограниченное гипнотическим поведением.

Значение повторных индукций транса для закрепления более глубоких гипнотических состояний общепризнано. Эта же самая цель может быть достигнута более удовлетворительно и легко за счет применения постгипнотических действий и сопутствующего транса. Постгипнотическое действие дает возможность закрепить состояние транса быстро и неожиданно, так что субъект не имеет возможности подготовиться или проделать какие-то особые и необходимые перестройки. Вместо этого он неожиданно обнаруживает себя в гипнотическом состоянии, ограниченном моделями реакций и поведения, принадлежащих только этому состоянию. Тренировку можно выполнить без трудоемкого процесса внушений диссоциации. моделей поведения пробуждения (при установлении, что субъект хочет предварительно принять пассивное участие, составляющее часть обычной процедуры тренировки).

Прямое пробуждение определенных гипнотических явлений, не прибегая к внушениям, было продемонстрировано в приведенном выше отчете. Хотя то же самое можно сделать в обычном индуцированном трансе, часто появляются хорошо обоснованные критические замечания, будто пробужденное гипнотическое поведение бывает непосредственной реакцией на преднамеренные или непреднамеренные внушения, сделанные во время индукции транса, или неожиданные конструкции, построения, введенные субъектом в ответ на внушения. Поведение, вызванное таким образом, выражает только гипнотическую тенденцию к автоматическому подчинению, а не является непосредственным выражением самого гипнотического состояния. Применение спонтанного постгипнотического транса позволяет осуществлять прямое возбуждение определенных явлений, не прибегая к сомнительным эффектам длительной серии внушений, даваемых во время процесса индукции.

В терапевтической ситуации применение спонтанного постгипнотического транса имеет особое значение, так как оно исключает развитие и появление сопротивления и делает пациента особенно восприимчивым к терапевтическим внушениям. Кроме того, амнезия после этого спонтанного транса менее легко прерывается при желании пациента вспомнить, какие были сделаны внушения, как часто бывает в случаях с индуцированным трансом. Отсюда уменьшается возможность пациента противостоять воздействию психотерапии. Спонтанный постгипнотический транс позволяет легко комбинировать терапию пробуждения и гипноза, что бывает абсолютно достаточным для успешных результатов.

Тщательные наблюдения показывают почти постоянно, что постгипнотическое поведение просто врывается в сознательный поток деятельности и не может стать неотъемлемой частью этой деятельности; исключение составляет только ретроспективное сложение.

Хорошей иллюстрацией такой диссоциации могут служить следующие примеры. В то время, когда субъект беседовал о чем-то с другими лицами в комнате, его прерывали на середине предложения определенным шифром для постгипнотического акта, требовавшего короткого отсутствия в комнате. Сразу же при получении шифра субъект прервал свое замечание, которое он делал, проявил типичное поведение постгипнотического транса, выполнил это действие, вернулся в свое кресло, перестроился вновь на свое первоначальное положение, прошел через процесс пробуждения, вернулся к своему замечанию и продолжал его точно с того момента, где он его прервал. Другой субъект, которому была дана команда реагировать на резкие звуковые стимулы, служащие в качестве шифра для постгипнотического действия, был прерван в середине длинного слова, когда он разговаривал с другими присутствующими. Выполнение им постгипнотического действия тоже было прервано, и его использовали в течение 20 минут, чтобы продемонстрировать разнообразные гипнотические явления, после чего ему было сказано одно слово: «Продолжайте!». Подчиняясь этому сиюминутному внушению, субъект продолжил сначала выполнение своего постгипнотического акта, а потом вернулся к первоначальной позиции, перестроился, проснулся, закончил произнесение прерванного длинного слова и продолжил ту же тему разговора, полностью не осознавая того, что здесь была длительная пауза.

Субъект, также прерванный среди скоростного печатания на машинке и использованный для демонстрации различных явлений, при возвращении к своей первоначальной позиции, у печатной машинки, был разбужен и, не колеблясь, возобновил свое печатание, не прибегая к переориентировке самого себя. Очевидно, что он выдержал свою ориентацию на свою задачу в полной неосведомленности относительно быстрого восстановления.

Субъекты не всегда возвращают с такой точностью первоначальную цепочку мышления при пробуждении после постгипнотических действий. Иногда это занимает гораздо больше времени в естественном ходе его развития: субъект, прерванный постгипнотической деятельностью в то время, когда он читал вслух первую часть стихотворения, продолжит при пробуждении декламацию последней части, с нескрываемой твердой верой в то, что пропущенные строфы стихотворения были прочитаны. У некоторых субъектов возникало смущение, которое можно было проиллюстрировать тем, что одни из субъектов заявил: «Я забыл, о чем я только что говорил» и попросил помочь ему напомнить его слова, но оказалось, что он верит, что он больше сказал на эту тему, чем это было на самом деле. В других случаях субъекты проявляли смутное осознание постгипнотического действия и быстро отвлекались на то, чтобы сделать замечание о каком-то необычном обстоятельстве, очевидно только что обнаруженном (как бы в поисках объяснения особого изменения ситуации, которую они только что стали сознавать). Но в целом, когда субъекту оставалось только перестроить свое поведение после прерванного постгипнотического действия, здесь возникала тенденция к полной амнезии относительно транса и событий во время его и относительно времени общей ситуации, не осознавая каких-либо изменений в ней.