В качестве иллюстрации автор приводит три таких случая из своей практики.
Первой пациенткой была женщина 37 лет с начальным образованием, мать четырех детей, умирающая от прогрессирующей метастатической раковой болезни, первичный этап которого начался в матке. В течение трех недель до гипноза ее держали в наркотическом полуступоре, так как это был единственный способ контролировать ее боли, чтобы она могла спать и есть без тошноты и рвоты. Пациентка понимала свое положение и очень была расстроена из-за своей неспособности провести последние недели своей жизни в контакте со своей семьей. Лечащий врач, в конце концов, решил использовать гипноз. Пациентке объяснили создавшуюся ситуацию и ей не стали давать наркотики в тот день, когда должен был состояться сеанс гипноза, чтобы лекарственное воздействие на пациентку свести до возможного минимума.
Приблизительно четыре часа было потрачено на то, чтобы научить эту пациентку вопреки приступам боли самостоятельно вырабатывать у себя состояние транса, вырабатывать у себя нечувствительность в теле, погружаться в состояние глубокой усталости, так, чтобы у нее возникал физиологический сон вместо боли, и принимать пищу без отчаянных болей в желудке. Никаких длительных объяснений не понадобилось, так как ограниченность ее образования и отчаянное положение способствовали легкому восприятию внушения без сомнений и вопросов. Кроме того, ее гипнотически научили отвечать, реагировать на своего мужа, на старшую дочь и на лечащего врача так, чтобы можно было легко усилить гипноз в случае нового приступа. Это был единственный раз, когда автор встречался с пациенткой. Побудительные причины были настолько велики, что этого единственного гипнотического обучающего сеанса было достаточно.
Прежнее лечение лекарствами оказалось после этого ненужным, за исключением одного сильного гиподермиче-ского ввода поздно вечером в четверг. Это еще больше облегчило ее страдания и позволило ей поддерживать контакт с семьей в спокойном уравновешенном состоянии до конца своих дней. Она также участвовала в деятельности семьи по вечерам в течение целой недели. Шесть недель спустя после первого состояния транса (смеялась и разговаривала с дочерью) у нее неожиданно наступила кома, и она умерла через два дня, не приходя в сознание. Эти последние шесть недель были для нее определенно счастливыми и безболезненными.
С этой 35-летней женщиной, матерью четырех маленьких детей, женой профессионала-медика, автор встречался за 5 недель до ее смерти от рака легких. За месяц до гипноза она почти постоянно находилась в состоянии наркотического ступора, так как боль, которую она испытывала, была непереносима для нее. Она попросила, чтобы был применен гипноз, и добровольно прожила без лекарств целый день, чтобы подготовиться к гипнозу. Автор встретился с ней в 6 часов вечера; она была вся покрыта потом, невыносимо страдала от постоянной боли и была очень изнурена. Тем не менее потребовалось не менее четырех часов, чтобы индуцировать у нее легкое состояние транса. Эта легкая стадия гипноза была немедленно использована для индукции, которая бы дала ей возможность выполнить три вещи, от которых она отказывалась, страстно желая подвергнуться гипнозу. Первое — это гиподермическое введение одной восьмой грамма сульфата морфия, самая неподходящая доза к ее физическим потребностям, но вполне уместная для данной непосредственной ситуации. Вторая — это заставить ее съесть пинту насыщенного, густого бульона, а третья — заставить ее поспать в течение часа спокойным физиологическим сном. К 6 часам утра пациентку, которая в конце концов оказалась отличным сомнамбулическим субъектом, научили всему, что требовалось в ее ситуации.
Первый этап состоял в том, чтобы научить ее вызывать у себя положительные и отрицательные галлюцинации в модальностях зрения, слуха, вкуса и запаха. Потом ее обучили положительным и отрицательным галлюцинациям в области осязания, глубины ощущений и кинестезии и в соответствии с последним типом ощущений ее научили дезориентации тела и диссоциации. Когда эти принципы были усвоены, она получила внушения для анестезии «чулка» и «перчатки» (ног и рук), а потом эта анестезия была распространена на все тело. После этого стало возможным научить ее быстрому частичному и комбинированному обезболиванию и анестезии естественных и глубоких ощущений всех типов. К этому добавили сочетание дезориентации тела и диссоциации тела. Автор больше не встречался с пациенткой, но ее муж звонил ему по телефону и сообщал о ее состоянии. Она умерла неожиданно спустя пять недель среди веселой оживленной беседы с соседом и родственником.
В течение этих пяти недель ей дали инструкции свободно и легко относиться к приему любого медикамента, который ей понадобится. Время от времени она страдала от боли, но эту боль почти всегда можно было снять аспирином. Иногда ей нужно было дать вторую дозу аспирина с кодеином, а в некоторых случаях ей приходилось давать одну восьмую грамма морфия. Во всяком случае, пациентка до конца своих дней оставалась спокойной и даже веселой, если не считать ее постепенного ухудшения физического состояния.
Третьим пациентом был профессионал-медик, довольно старый, который до конца понимал природу своей раковой болезни. Из-за его образования оказалось необходимым преимущественно делать такие гипнотические внушения, которые бы закрепили взаимодействие его интеллекта и эмоций. Хотя он уже и смирился со своей судьбой, но с возмущением относился к наркотическому ступору, который появлялся у него, когда ему вводили соответствующие лекарства, чтобы уменьшить боль. У него было серьезное желание провести оставшиеся дни жизни в полном контакте со своей семьей, но это оказалось трудным для него из-за жестокой, агонизирующей, часто возникающей боли. Он сам попросил о гипнозе и сам прервал введение лекарств на 12 часов для того, чтобы устранить вероятное вмешательство наркотиков в появление транса.
На первом гипнотическом сеансе все внушения были направлены на индукцию состояния глубокой физической усталости, сильной сонливости и необходимость вызвать состояние физиологического сна и отдыха, чтобы можно было осуществить индукцию гипнотического транса. Было индуцировано легкое состояние транса, которое почти немедленно погрузило его в физиологический сон длительностью в 30 минут. Он пробудился ото сна вполне отдохнувшим и убежденным в эффективности гипноза.
Потом было индуцировано второе среднее состояние транса. Систематически давалась серия внушений, в которых впрямую были использованы действительные симптомы пациента. Рациональным зерном для этого была рационализация гипнотических внушений через применение эмпирической обоснованности его симптомов. Пациенту сказали, что его тело будет чрезвычайно тяжелым, как свинцовый груз; настолько тяжелым, что он будет чувствовать себя как бы отупевшим ото сна и неспособным ощущать что-либо, кроме тяжелой усталости. Эти внушения (повторно данные другими словами, чтобы обеспечить нужное восприятие) были предназначены для применения прежде неприемлемого для пациента чувства мучительной слабости и объединения его с жалобой на «постоянную, тяжелую, тупую пульсирующую» боль. Кроме того, были сделаны внушения, чтобы снова и снова, когда он будет испытывать «тупую тяжелую усталость», его тело периодически засыпало, в то время как его разум оставался бодрствующим. Таким образом, его удручающая слабость и его тупая пульсирующая боль были использованы для закрепления перенаправленности и переориентировки его внимания на его соматические ощущения и для закрепления нового и приемлемого их восприятия. Кроме того, путем внушения сонливости и бодрствования было индуцировано состояние диссоциации. Следующим этапом было переориентирование и перенаправленность его внимания и реагируемости на резкие, короткие, постоянно возобновляющиеся, агонизирующие боли, от которых он страдал обычно через каждые десять минут. Обычно приступ длился менее одной минуты, но пациент считал их постоянными и бесконечными. Последующая процедура включала несколько этапов. Во-первых, он был переориентирован в отношении субъективных временных ценностей, попросив его при возникновении острой боли зафиксировать свое внимание на движении минутной стрелки на часах и подождать, когда начнется следующий приступ боли. Семь минут ожидания в ужасе от предстоящей боли показались пациенту часами, и для него показалось огромным облегчением наступивший в конце концов приступ боли по сравнению с его ожиданием. Таким образом, предчувствие и приступ боли дифференцированы для него как отдельные ощущения. Так, ему потребовалось понимание этого аспекта искажения во времени, связанного с удивлением и расширением субъективного ощущения времени. Затем ему подробно объяснили, что освобождение от ощущений боли можно достичь несколькими путями: с помощью обезболивания и с помощью анестезии, что ему было понятно, а также с помощью амнезии, что он не понимал. Ему предложили следующее объяснение: при амнезии относительно боли человек испытывает боль, когда она возникает, но тут же забывает о ней, когда она проходит. Таким образом, человек не вспоминает и не оглядывается на опыт прошлого с ужасом и печалью, а также не ждет другого приступа боли с ужасом и страхом. Другими словами, каждый вновь возникающий приступ острой боли будет для больного совершенно неожиданным и совершенно преходящим опытом. Поскольку больной не ждет и не помнит этой боли, то, практически, эти приступы боли у больного не имеют никакой временной длительности. Следовательно, этот приступ боли будет восприниматься как мгновенная вспышка ощущения такой короткой длительности, что у больного нет просто возможности опознать характер боли. Таким путем пациента научили другому типу искажения по времени, а именно — укорачиванию, сжатию и конденсации субъективного времени. Так, вместо возможных гипнотических анестезии, обезболивания и амнезии относительно приступов боли в наличии у пациента оказалось гипнотическое сокращение их субъективной длительности, которая сама по себе служит для сокращения ощущения боли.