— Эм… — раздалось за моей спиной. — Ростик, думаю мне лучше уйти…

Стоя посреди комнаты, Пашка переминался с ноги на ногу. Сразу вспомнилось, как в детстве он так делал, когда хотел по-маленькому.

— Ты прав, так будет лучше. Видишь, Карина сегодня сама не своя. Извини…

— Нет, это ты прости… Можно вопрос? — я кивнул. — Разве можно такое терпеть?

Он прав, такую женщину не выдержит обычный мужчина. Кого-то она мне напоминает?.. Да она — Алик в юбке! Только он мужчина, его природа наградила брутальностью и грубостью, а она ведь девушка. Девушки должны быть нежными и учтивыми, а не говорить слово «трахаться».

— Говорю, что она не такая. Просто у нее ПМС.

— Что это?

Он что, не смотрит рекламу?

— Будет девушка, поймешь.

Он не успел ответить — из кухни раздались крики и, судя по интонации, ругательства.

— Это на каком они орут? — Пашка удивленно уставился в сторону двери.

— Армянском, - Пашка присвистнул.

— Ростик, послушай меня, ты точно влип, поверь мне. Она не прочь гульнуть налево, а у этого Алика «братский комплекс». Ты видел, как он постоянно смотрит на тебя? Словно хочет сожрать, — «хочет» — это точно, только не сожрать, а покусать и понаставить по телу своих меток. — Можешь обижаться, но мне кажется, тебе нужно бежать от этой парочки. Если мама твоя узнает, будет волноваться…

Что-то мне не нравится, куда он клонит.

— Паш, — он замолчал и посмотрел мне в глаза. — Мама ведь не узнает?

— От меня? — он отвел взгляд, — Ростик, ты что?! Я могила!

— Это хорошо, — похлопал его по плечу, чем явно доставил ему удовольствие. Лицо мальца расплылось в довольной улыбке. — Пойдем, проведу тебя к метро.

— А эти? — он махнул головой в сторону кухни.

— Судя по всему, они надолго.

Честно говоря, я не хотел бы, чтобы Пашка становился свидетелем семейных войн. Чего доброго, Карина еще болтнет лишнего.

Мы тихо вышли из квартиры, спустились на лифте, не проронив и слова. Только возле подъезда Павел притормозил:

— Ростик, может, мы посидим возле дома, поболтаем?.. Мы за вечер так и не пообщались…

Не могу я отказать, когда человек смотрит на меня обиженным взглядом.

— Минут десять можно и поболтать.

Присев на скамейку на детской площадке, мы устроили вечер воспоминаний. Вернее, Пашка рассказывал свои воспоминания, о которых я давно забыл. Забавно было слушать истории нашего детства из его уст, оказывается, он все воспринимал иначе, чем я. Банальные вещи для него были такими яркими, что он до сих пор помнит их. Только теперь, выслушав его, я понял его желание общаться — он воспринимает меня, как старшего брата.

— Ростик, что мне сделать, чтобы ты поверил, что эта женщина не любит тебя? — пацан положил мне на плечо руку.

Опять он начинает этот разговор. Не могу я ему сказать правду, что живу с мужчиной. Хочу, чтобы это осталось нашей с Аликом тайной.

— Паш, я не брошу ее… Мы расстанемся, если только она захочет этого.

— Кх-х-х! — кашель за моей спиной показался до боли знакомым.

Обернувшись, я оказался прав — Алик стоял у подъезда, держа руки в карманах брюк.

— Ростислав, Карина ждет тебя дома! — когда он произносит «Ростислав», можно сразу идти в аптеку за мазью от геморроя.

— Иду-иду! Я проведу Пашку до метро и вернусь.

Алик и не думал возвращаться домой, подошел к нам и командным голосом сообщил:

— Ты домой, а ты в машину! Подброшу тебя.

Как бы мне не хотелось оставлять их вдвоем, но злить Алика не стоит.

Махнув «Увидимся» садящемуся в машину Пашке, посмотрел на Алика. Нет, он не злой, даже наоборот — апатичный взгляд. Почему становится так тяжело, когда дело касается еще кого-то, кроме нас двоих?

Машина тронулась с места, и я побрел домой, где на пороге ждала меня звезда сегодняшнего вечера.

— Где Алик? — подперла стенку, руки в боки.

— Повез Пашку домой.

— Домой, говоришь… Смотри, а то ни он, ни твой Пашка домой не придут ночевать, будешь знать.

Да что с этой женщиной такое?!

— Карина, что я тебе сделал, можно узнать?! Почему ты пытаешься поссорить нас с Аликом?

— «Нас»! Неужели ты думаешь, что между вами что-то серьезное?! Не пора ли тебе, белокурый мой ангел, свалить к себе домой? Хватит крутить моим братом, как тебе вздумается! Противно смотреть, как он пытается угодить тебе, и ради кого? Того, кто никогда не признает его и будет отворачиваться при любой проблеме? Будь умницей, уйди, пока не поздно, заведи себе женщину, она родит тебе детей. Я же вижу, ты не тот, кто нужен моему брату. Вот зачем тебе Алик, скажи?

Слушаю ее и понимаю, что это не ее слова. Это слова всех окружающих нас людей, его родителей, моих… И в этом проблема.

— Я не буду отвечать на твой вопрос. Ты с самого начала не воспринимала меня всерьез. По сути, тебе не нужен мой ответ. У каждого своя правда, Карина.

— Правда в том, что он мужчина, которому нравятся только мужчины, а ты не такой. Могу поспорить, что ты убежишь от него к любой более-менее подходящей женщине.

— Бред! Не суди по себе, — надоело, не хочу убеждать человека, который зациклен и не хочет думать по-другому.

Оставив ее возле дверей, направился в гостиную, включил телевизор. Она вошла следом и стала передо мной, заслонив экран. Следующий ее поступок я не мог даже предугадать — она стянула юбку, оставшись в трусах и на каблуках.

— Что ты делаешь? — я старался оставаться спокойным.

— Я? Вношу в твою жизнь разнообразие, — сделав шаг вперед, попыталась сесть мне на колени. Но вместо этого завалилась на диван, когда я быстро встал с места.

— Что здесь происходит? — в дверях появился Алик. Его суровый взгляд сначала упал на голый зад его сестры в стрингах, а потом перешел на меня.

— Алик, ты не так все понял, — Карина стала натаскивать юбку. — Я пошутила.

— Я вижу. Твои шутки мне уже надоели! Мы только все обсудили, а ты опять за свое. — Алик обошел стойку и налил себе стакан алкоголя. Сделав глоток, опять посмотрел в нашу сторону. — Карина, тебе пора домой.

— Аличек, не сердись, я же твоя любимая сестричка? — она подошла и, обняв, поцеловала в щеку.

— Любимая-любимая, — чмокнув ее в ответ, помахал ей рукой. — Пока!

Со мной она даже не простилась, ушла по-английски. Алик продолжал стоять со стаканом, делая мелкие глотки.

— Ты быстро вернулся.

— Угу… Твой дружок выскочил возле метро, на светофоре.

— Алик, я думал у нас все хорошо. Зачем ты делаешь акцент на «твой дружок»?

— Я тоже думал, у нас нет проблем, но они есть, — допив стакан, он наполнил следующий. — Нам нужно обсудить это.

— Давай обсудим. Налей и мне. — Алик наполнил стакан и протянул. Минуту мы стояли друг напротив друга, смотря в глаза, и делали глотки.

— Ростик, ты любишь меня? — наконец-то прозвучал его вопрос, но его смысл меня расстроил: он не верит мне, сомневается.

— А ты меня? — слегка с иронией переспросил я.

— Я первый задал вопрос, дорогой.

— А меня злит твой вопрос, Алик! Почему такие сомнения возникают в твоей голове?

Он допил второй стакан до дна.

— Сомнения-сомнения! В моей башке последнее время сплошная каша, — он опять потянулся за стаканом. — Я вижу, как этот пацан смотрит на тебя, и мне ударяет в голову кровь. Но хуже то, что я постоянно вижу нежность в твоих глазах, когда ты смотришь в его сторону. Я не могу это контролировать.

Он ревнует. Обычная ревность, которой подвержен каждый влюбленный человек. Может, это странно, но это делает меня счастливым.

Один шаг — и я стою, прижавшись к нему; одно движение руки — и его стакан теперь в моей ладони; секунда — и наши губы встретились в поцелуе.

— Алик, я люблю тебя. Знал бы ты, что испытываю я, когда вижу рядом с тобой мужчин. Думаешь, в моей голове не возникают разные плохие мысли, стоит кому-то глянуть на тебя, но я доверяю тебе. А ты? Почему задаешь такие вопросы?

Его руки, обнимающие меня, прижали к себе еще сильнее.