И все, даже самые храбрые, затрепетали. Потому что дни скакуна были сочтены, а слово жестокого Аблая почиталось нерушимым.

Как ни старались слуги спасти коня, ничего не вышло. И в ту минуту, когда он издох, Аблай, словно почуяв смерть любимца, спросил о коне:

— Как он? Лучше ли? Узнайте!

Слуги выбежали из юрты, а назад к баю возвращаться с печальной новостью никто не захотел.

Жигиты и пастухи, коноводы и водовозы толпились возле павшего скакуна и бормотали испуганно:

— Убьет нас бай!

— В землю загонит…

— Погубит… всех погубит…

Тогда к Аблаю смело пошел мальчуган, имя которого ныне все позабыли, потому что вся степь теперь называет его Алдар-Косе.

Толпа затаила дыхание: что-то будет?

В полумраке юрты, как обычно, сидели рядом с баем аксакалы, пили чай, горестно покачивали своими седыми бородами. И услышали старики смелый разговор Алдар-Косе с грозным баем.

— Что с конем? — исступленно каркнул Аблай, даже не разглядев хорошенько, кто вошел в юрту.

— С ним — ничего, — ответил мальчик. — Он такой же, каким был прежде.

Бай рассмотрел, что перед ним почти ребенок, и удивился:

— Ты сам видел его?

— Да, — продолжал мальчик. — Он совсем такой же. Только не ест, не пьет, не открывает глаза, не шевелится.

— Околел! — закричал Аблай. — Он мертв!

— Бай-ага, вы первый сказали это проклятое слово «околел»! — воскликнул мальчик. — Значит, вы должны наказать самого себя!

И Алдар-Косе исчез, словно в воздухе растаял.

Аблай в бессильном гневе посмотрел на стариков, на замерших возле входа жигитов. Слово пришлось нарушить — ведь сам себя бай в землю закапывать не собирался!..

— Нет, нет, — всполошился первый аксакал, — ты неправ, о почтеннейший! Аблай-ага и Алдар-Косе встретились не так…

— Хватит! — поморщился Ергалы-бай. — В воде нет масла, в болтовне — смысла. Вам бы только спорить! Кому какое дело, когда они встретились… Сейчас бай вернется в юрту и спросит, что мы придумали. Как поймать безбородого хитреца? Что вы скажете? У него в степи везде дом… Говорят, у его отца было десять братьев и сестер, да у его матери десять братьев и сестер… Вот почему у него всюду родня.

Аксакалы замолчали и принялись внимательно следить за молодой женой Аблая, которая внесла в юрту большое блюдо с куырдаком — поджаркой из бараньих почек и печени.

Ноздри гостей зашевелились — так аппетитно дымило блюдо с угощением.

— Алдар-Косе трус! — сказал один из гостей, не сводя взора с куырдака. — Если б он был настоящий жигит, он бы не прятался трусливо в степи, а принял бой… Сразился бы с нашими жигитами!

— Да, да, — закивали бородами аксакалы, — верно говоришь.

— И не только трус, а еще и наглец, — молвил Ергалы-бай. — Помните, как он обидел Сансызбая, когда тот приехал к нам с богатыми дарами?

— Э-э, ага, в тот раз сначала Сансызбай обидел Алдар-Косе, — сказал первый аксакал.

— Да, да, ведь он подарил Алдар-Косе ослиную попону, хе-хе! — развеселился второй аксакал.

— Хватит спорить! — прикрикнул Ергалы-бай. — Я говорю не о Сансызбае, а о наглости Алдар-Косе. Что ответил этот щенок великому и щедрому баю? «Да благословит тебя аллах за то, что ты возложил на меня платье со своего плеча!»

— Хе-хе, это же все равно что назвать бая ослом! — заметил первый аксакал.

— Хо-хо-хо! — рассмеялся кто-то из гостей, но, испугавшись, добавил: — Как земля носит такого наглеца!

— Один чабан говорил мне, — сказал второй аксакал, — что Алдар-Косе отрастил себе бороду… большую, черную.

— Он потому и зовется «Косе» — Безбородый, что у него не растет еще борода! — воскликнул первый аксакал. — Откуда же у него, почти мальчишки, может быть борода?

— Э, он же потому и зовется «Алдар» — Обманщик!

У него, может, и не одна борода, а сразу три! — завистливо сказал второй аксакал. — Ведь совсем еще мальчишка, а поймать его не могут! Знаете, что случилось с его бородой?

Однако эта история осталась неоконченной. Ржание коней заглушило все остальные звуки — видно, жигиты подвели своих скакунов к Большой юрте.

Потом послышались крики: «Хош! Прощайте!», «Да будет с вами благословение аллаха!», «Живым или мертвым!»

Ударили по тугой степной земле десятки копыт, даже войлочные бока юрты вздрогнули.

Аксакалы смиренно склонили головы — может, они молили аллаха об удаче, а может, просто не хотели, чтобы другие гости видели голодный блеск их глаз, устремленных на блюдо куырдака.

Вошел в юрту хмурый Аблай. Молча прошел на хозяйское место. Сказал, ни на кого не глядя:

— Лучшие жигиты наших аулов отправились в погоню за безбородым щенком!.. Прошло уже два дня! Осталось пять…

— Два дня, два дня, — заговорили гости.

— Пять осталось, пять… — забормотали аксакалы.

Аблай внимательно оглядел льстивые и тупые физиономии, окружающие его. Он понял, что сейчас все гости думают только о еде и та страшная опасность, которая им угрожает, если Алдар-Косе не будет пойман, им сейчас кажется незначительной, мелкой.

— Да, пять дней, — жестко повторил бай. И, не в силах отказать себе в удовольствии хоть немного испортить аппетит дорогим гостям, добавил: — Вы, о почтеннейшие, хорошо знаете, что нас всех ждет, если он не будет пойман! Угощайтесь!

И, криво усмехнувшись, протянул руку к блюду.