Прокурором-фискалом Маканас была по приказанию короля составлена записка, имевшая целью защиту монархии от притязаний римской курии; инквизиция за это возбудила преследование против Маканаса и принудила его к бегству, несмотря на протесты Филиппа V. Последний, возмущенный наглостью инквизиции, приготовил в 1715 г. указ об упразднении Сант-Оффицио. Участь инквизиции была бы решена, если бы интриги королевы, ее духовника, иезуита Дабантона и кардинала Альберони не принудили короля отказаться от своего намерения.

Ничего достойного внимания нельзя отметить в правлении пяти великих инквизиторов, следовавших за Юдисом, начиная с Иосифа де Молинос до Иоанна де Камарго, назначенного 18 июля 1720 года и бывшим тридцать пятым главою инквизиции.

Камарго занимался главным образом борьбою против секты некоего Молиноса, поощрявшего под видом высшего мистицизма самую позорную разнузданность.

Учение этой секты, представляя видимость духовного совершенства, на самом деле давало полный простор разгулу всякого рода душевных изуверств. Секта эта соблазнила многих людей, которые никогда не совратились бы в ересь, если бы не престиж высшей духовности, которым Молинос окружил свои лжеучения. Епископ Овиедо был смещен инквизицией и заключен в тюрьму как последователь ереси Молиноса. Иоанн де Каузада, ближайший ученик Молиноса, погиб на костре, а в Логронио инквизиторы приговорили к двумстам ударам кнута и к пожизненному заключению в тюрьме кармелитского монаха Иоанна де Лонгас, самого ярого проповедника этого учения.

«Учение Молиноса с большой быстротой распространилось по монастырям и принесло немало хлопот и забот инквизиторам, в особенности в Валладолиде и Логронио, так как в женских монастырях между монахинями и их духовниками происходили такие скандальные вещи, что их нельзя рассказывать без содрогания. Самый разнузданный разврат, насильственный аборт и детоубийства были так часты, что сделались обычным явлением в монастырях, но что самое замечательное, так это то, что все эти преступления совершались под видимостью служения какой-нибудь истинной вере, что можно объяснить только какой-то последнею степенью фанатизма. В подобных сектах именно беспросветный фанатизм заставляет слабые умы верить, что все, разрешенное духовником, не может быть преступлением, и потому все это можно делать, не боясь греха. Поэтому неудивительно, что, например, в монастыре Корелла в Наварре одна настоятельница монастыря, имевшая уже несколько детей от провинциала босых кармелитов, сама собственными руками держала свою племянницу, пока этот провинциал растлевал эту молодую девушку, и думала, что этим она совершает особенно доброе дело в главах господа. В других монастырях зачастую случалось, что монахини вместе с монахами без всякого стыда присутствовали при родах своих сестер, причем новорожденных детей тотчас же душили! И все это сопровождалось постами и всевозможными другими знаками внешнего благочестия».

Инквизиция, правда, уничтожила эти притоны разврата в монастырях; но, за малыми исключениями, наказания, наложенные ею на монахинь, ограничились распределением их по разным другим монастырям.

Достойно удивления, что такие безобразия на почве разврата, переполнившие все архивы инквизиции, не заставили ее изъять из рук монахов руководство женскими монастырями[44].

Камарго умер 24 мая 1733 года, пробыв во главе инквизиции тридцать лет.

Его преемник, Андрей де Арбели Ларреатегуи, тридцать шестой великий инквизитор, занимал этот пост до 1740 года; в его правление инквизиция в Сицилии была отделена от испанской и вскоре упразднена в 1782 году.

В эту эпоху, в Испании инквизиция особенно преследовала франкмасонов, большее число которых погибло на костре.

Тридцать седьмой великий инквизитор, Манрик де Лара, известен главным образом преследованием францисканского монаха Белландо, автора «Гражданской истории Испании». Этот несчастный позволил себе отметить многочисленные неправильности и злоупотребления в делопроизводстве Сант-Оффицио и был брошен в тюрьму, где ему пришлось вынести самое возмутительное обращение; по выходе из тюрьмы он был заключен на всю жизнь в монастырь с запрещением заниматься писанием сочинений. Таким образом инквизиция отделывалась от всякого, кто по совести осмеливался писать правду.

Манрик умер в 1745 году, и Филипп V назначил тридцать восьмым великим инквизитором Франциска Перец де Прадо и Куеста. Вслед за тем король сам вскоре умер.

Он царствовал сорок шесть лет, за это время насчитывается семьсот восемьдесят два ауто-да-фе, на которых фигурировало одиннадцать тысяч сто восемьдесят человек обоего пола, из них тысяча шестьсот сожжены живыми, и кроме того сожжено семьсот шестьдесят изображений отсутствующих.

По-видимому принцы Бурбонские не предприняли ничего, чтобы остановить поток человеческих жертвоприношений, введенных в мир католической религией и приведенных в систему в Испании святейшей инквизицией.

Они не только не произвели реформы инквизиции, но не отменили даже ни одной статьи, из ее ужасающего кодекса, не воспротивились осуждению ни одной жертвы.

Если при преемниках Филиппа V число жертв сократилось и приговоры стали более редкими, то, как мною уже упомянуто выше, это зависит от полного почти исчезновения евреев и магометан в Испании, а также от общего прогресса цивилизации в Европе, повлекшего за собой смягчение нравов, которого не могла избежать даже родина Торквемады и Филиппа II.

Аксессуары сатанинского культа. Рисунок из книги 17 в.

При Фердинанде VI и Карле III — двух сыновьях Филиппа V, сокращение казней инквизиции сделалось заметным. Царствование последнего из братьев длилось двадцать девять лет, в течение коих сменилось всего лишь три великих инквизитора: Квинта-но Бонифакс, Филипп Бертран и Бубен Севаллос, сорок первый великий инквизитор, исполнявший эту должность еще в 1788 году, когда умер Карл III.

В течение сорока трех лет правления вышеупомянутых двух королей-братьев, сыновей Филиппа V, ауто-да-фе сделались уже редким явлением, и за это время насчитывается всего двести сорок пять приговоров, из коих лишь четырнадцать смертных.

Инквизиторы в эту эпоху занимались исключительно преследованием янсенизма и франкмасонства. Между тем изгнание иезуитов из испанского королевства, последовавшее в 1769 году, в царствование Карла III, дало повод к многочисленным процессам; однако последние не имели кровавого исхода, как это обыкновенно имело место в процессах Сант-Оффицио.

С этого момента можно сказать, что инквизиция была практически упразднена в Испании.

Тигр был укрощен и приведен к бессилию победою человеческого ума, блестящее проявление которого должна была вскоре дать французская революция; тигр не смел больше кусаться и превратился в кошку.

Наследники Торквемады и Вальдеса, перед которыми еще недавно трепетал весь мир, сделались не более как простыми полицейскими и после блестящей роли палачей во имя торжества веры опустились до обыкновенных охранников агонизирующей монархии. Инквизиторы арестуют французские книги и журналы; внушают графу Флорида-Бланка, первому министру Карла IV, мысль уничтожить кафедры естественной истории и между на родного права во всех университетах; изъемлют труды современных философов; привлекают к ответственности студентов испанских университетов; наконец, они заставляют арестовать кавалера Урквихо, предвосхитившего мысль об упразднении трибунала Сант-Оффицио, запирают его в сырую темницу и держат там до смерти Карла IV. Они пытаются еще привлечь к ответственности князя Гадан, двоюродного брата короля и королевы; но Наполеон Бонапарт, генерал французской республиканской армии, перехватывает почту, идущую от папы в Геную, находит документы с разрешением ареста принца и передает их ему; принц Гидон заставляет изгнать из страны великого инквизитора Лоренцана.