В 1805 году инквизиторами привлечен к суду один священник, высказывавший открыто мысли, осужденные католической церковью. Упорство обвиняемого заставляет их приговорить его к выдаче гражданским властям, т. е. к смертной казни, но священник умер в тюрьме.

Это был последний смертный приговор, произнесенный Сант-Оффицио.

Одним словом, инквизиция сделает все, что может, чтобы доказать, что дух ее нисколько не изменился и что она продолжала бы по-прежнему свое страшное дело, если бы смертоносное жало не было бы вырвано всеобщим пробуждением человеческого самосознания после восемнадцати веков подавленности и самоотречения.

Эти исполнители верховных велений папства, залив кровью и заставив содрогнуться от ужаса весь мир, сметены дыханием революции и, как лакеи, следуют в изгнание за монархией, основанной на божественном праве, смешавшись с ее багажом.

Но все-таки в этих лакеях деспотизма жива душа Торквемады; — этого не следует забывать никогда.

Декретом Наполеона от 4 декабря 1808 года, изданным в Шамартене, деревеньке близ Мадрида, трибунал Сант-Оффицио был упразднен, и почти все дела, находившиеся в архивах верховного совета сделались пищей последнего ауто-да-фе.

Испанские кортесы, собравшиеся вскоре после этого в Кадиксе, санкционировали это упразднения подавляющим большинством голосов при восторженных кликах всей Испании.

Однако Фердинанд VII, согнанный с трона французской армией, вернув себе корону в 1814 году, восстановил инквизицию и назначил сорок пятым великим инквизитором Франциска Миери Кампилла, епископа альмейрского.

Немедленно тайные тюрьмы и каторга наполнились осужденными и новыми жертвами, а острова колоний заполнились новыми изгнанниками.

Все члены кортесов, обратившие на себя внимание фанатиков, либеральностью своих мыслей, все выдающиеся граждане, защищавшие честь и знамя родины во время нашествия, подверглись преследованиям и испытали самое отчаянное над собой издевательство.

Инквизиция показала, что она стоит на прежней высоте; сам Филипп II ни в чем бы не мог упрекнуть Фердинанда VII.

Но терпение народов имеет свой предел.

Все провинции Испании восстали в 1820 году; абсолютная власть наконец пала, и инквизиция со своими кострами и всею своею свитой исчезла с лица испанской земли.

Везде, где были трибуналы Сант-Оффицио, народ высадил двери и освободил узников, разрушил дворцы и тюрьмы инквизиции, разбил орудия пытки и возвел памятник, чтобы навсегда оставить воспоминание об этом акте освобождения и справедливого возмездия.

Ведьма и дьявол. Гравюра 15 в.

В этой главе мы сочли долгом дать общий подсчет жертв инквизиции, основанный на официальных цифрах, и описать некоторые интересные процессы Сант-Оффицио.

Мы заимствуем эти данные и сопровождающие их комментарии из отчета Леонарда Галлуа. Это как бы последняя точка и необходимое завершение блестящего здания фанатизма в Испании. (См. таблицу).

Таким образом общий итог жертв инквизиции в Испании за период времени с 1481 по 1826 год составляет 340.921 человек, не считая тех, кто был приговорен к тюремному заключению, к каторжным работам и к изгнанию в царствование Фердинанда VII, а число этих жертв весьма значительно.

Если прибавить к жертвам, пострадавшим на Пиренейском полуострове все приговоры, приведенные в исполнение в других подведомственных испанской инквизиции странах, как-то: Сицилия, Сардиния, Фландрия, Америка, Индия и т. д., то мир содрогнулся бы от количества несчастных, загубленных Сант-Оффицио с тем, чтобы сделать из них настоящих католиков.

Инквизиция истребляла испанский народ не только своими ауто-да-фе, она также уничтожала его, вызывая восстания и гражданские войны и изгоняя евреев и мавров, что еще более сократило население полуострова.

Более пяти миллионов жителей ушло из прекрасной Испании за время ужасающего правления Сант-Оффицио, и об этом варварском учреждении можно повторить слова Монтескье, сказанные им об одном византийском императоре:

«Юстиниан искоренял секты и мечом и своими законами; это заставляло сектантов прибегать к восстаниям, а восстания, в свою очередь, принуждали императора истреблять восставших; таким образом было разорено немало провинций. Император думал этими мерами увеличить число верных сынов церкви, но он только уменьшал число людей».

Бесчисленные процессы, возникавшие перед судом инквизиции по обвинению в ереси, отличаются друг от друга лишь незначительными оттенками жестокости или значением и положением лиц, подвергшихся преследованию и сделавшихся жертвами этого страшного трибунала.

Поэтому мне кажется бесполезным вдаваться здесь в новые детали дополнительно к тем, которые мною уже даны.

Я не буду также останавливаться и на других процессах о двоеженстве, педерастии, ростовщичества, контрабанде и т. д., о сотнях всевозможных преступлений, действительных или лишь объявленных таковыми, по которым инквизиция выносила свои более или менее строгие, более или менее бессмысленные приговоры.

Но среди этих процессов есть один тип, стоящий совершенно особняком, причем обстановка этого типа процессов рисует картины до такой степени невероятные в наши дни, что я не могу удержаться, чтобы не привести их целиком. Я имею в виду так называемых колдунов и чародеев, которых Сант-Оффицио поджаривало в различные эпохи, в особенности же в шестнадцатом и в семнадцатом столетиях.

Эти процессы позволят оценить по достоинству суеверие и невежество инквизиторов и покажут, до какой степени эти монахи задерживали развитие цивилизации и сгущали мрак невежества, окутывавший целые народы, приговаривая уличенных в колдовстве или в чародействе дураков или сумасшедших, которых нужно было учить или лечить, или лицемеров и фокусников, которых достаточно было разоблачить, чтобы, так сказать, убить их позором.

Ничего нет удивительного в том, что инквизиторы обвиняли в чародействе людей, на много превышавших их ученостью и глубокими знаниями всех современных им богословов, и я не удивляюсь, что тогдашние невежественные монахи смотрели как на сверхъестественные существа, на таких людей, как Пико де ла Мирандола и Галилей, теории которых были осуждены в Риме. Но как понять, даже становясь на точку зрения тогдашних совершенно необразованных людей, что папы и инквизиторы могли быть искренно убеждены в том, что грубые крестьяне без искры мысли, без образования, без малейшего знания основных законов физики и химии могли быть настоящими колдунами и опасными чародеями? Между тем эти несчастные зачастую были только жертвами бредовых видений, вызванных пьянством, как мы это видим на основании нижеприводимых фактов, взятых дословно из трудов испанского историка Сандоваль и из архивов инквизиции.

Уже в 1507 году инквизицией в Калахарре было сожжено на костре более тридцати женщин, обвиненных в колдовстве и чародействе. Эта секта была в то время необычайно распространена, она признавала дьявола своим хозяином и господином, обещала ему абсолютное послушание и даже установила для него специальный служебный культ. С своей стороны, дьявол должен был за это давать своим служителям власть навлекать болезни на животных, вредить плодам земли, провидеть будущее, узнавать все тайны и т. д.

Через двадцать лет в Наварре было обнаружено большое число лиц, занимавшихся различным колдовством. Это обстоятельство дало повод к процессу, который я здесь и опишу, напомнив читателю, что я говорю словами испанских историков.