Николь оценивающе посмотрела на стоявшего перед ней мужчину.
– Да-а-а-а, мне нравится. Однако… – Она хитро улыбнулась и тут же, не дав Кристиану опомниться, сдернула с него полотенце. – Так значительно лучше.
Рука Николь скользнула по его гладкой коже вдоль плоского живота, вниз, где курчавились жесткие волосы.
Кристиан перевел дыхание, затем густо покраснел, возбуждаясь еще сильнее от одного только восхищенного взгляда Николь. Она усадила Кристиана на кровать.
Никогда прежде Николь не была настолько естественна в проявлении собственных чувств и настолько смела в желаниях и ласках. Созданный ею имидж сдержанной, неприступной деловой женщины накладывал отпечаток и на любовный темперамент. Однако сегодня, в объятиях Кристиана, она стала другой. От прежней Николь не осталось и следа. Она освободилась от всех внутренних запретов.
По телу разливались волны возбуждения, сопротивляться которым у нее не было ни малейшего желания. Впрочем, это было бы бессмысленно. Николь уже не принадлежала себе. Ее тело жило отдельной, только ему ведомой жизнью. Николь мечтала лишь об одном: получать и доставлять удовольствие.
Она медленно начала ласкать Кристиана там, где ощущения были наиболее острыми. Из его груди вырвался сладострастный стон, а плоть затрепетала под ее пальцами.
– Ради бога, Николь… – Голос Кристиана сорвался. – Пожалуйста, не терзай меня. Я этого не вынесу… Разве ты не видишь, что делаешь со мной? Давай же раздевайся быстрее.
– Я не слепая, – не останавливаясь, прошептала Николь.
Кристиан застонал. Со стороны сцена выглядела довольно странной: полностью обнаженный мужчина, которого ласкала одетая женщина.
– Николь… – Его потемневшие глаза умоляли ее. – Я хочу тебя… хочу… продолжай… Я схожу с ума!
– Хорошо, – едва справляясь с собственным дыханием, отозвалась Николь.
Ее тело содрогалось от желания, а сердце готово было выскочить из груди. Нахлынувшие чувства унесли в такие запредельные дали, о существовании которых Николь и не подозревала. Она и не думала прежде, что страсть может быть такой дикой, необузданной, не подвластной разуму, как всякая стихия.
Узкая шелковая юбка, надетая по случаю деловых переговоров, мешала настолько, что Николь буквально сорвала ее с себя, едва не выдрав молнию вместе с куском материи. За юбкой последовал жакет, и Кристиан взглядом проследил, как тот упал на пол рядом с кроватью.
– Здесь жарко, ты не находишь?
– Я уже весь горю.
Николь сняла с себя серебристый топ. Высокая округлая грудь колыхнулась под белым кружевным бельем.
Зрачки Кристиана расширились. Николь явственно видела, как на его шее бешено пульсирует голубая жилка.
– Давай же, Николь, я не могу больше ждать. Мы и так слишком долго тянули. Это должно было произойти давным-давно, – нетерпеливо прошептал Кристиан, уже и не пытаясь бороться с прерывистым дыханием.
Даже после спринтерских забегов он чувствовал себя лучше. Верно, говорят, что секс является лучшим видом спорта и способом сбросить пару лишних килограммов. Если так пойдет и дальше, они с Николь умрут от истощения.
Николь резко дернула крючки бюстгальтера и спустила с плеч кружевные бретельки. Кристиан как завороженный смотрел на ее полные груди, увенчанные розовыми бутонами сосков. На Николь остались только полупрозрачные трусики.
– Не могу поверить в это. Может, я сплю? Наверное, я вижу тебя во сне… – Кристиан медленно стягивал оказавшийся ненужным предмет одежды.
– Да? – Николь слегка укусила его за шею. – А вот это уже не сон.
– Господи, Николь, зачем ты это делаешь?
– Я еще и не начинала ничего делать, – мягко возразила она и принялась исследовать его приоткрытый рот кончиком языка.
Кристиан закрыл глаза, начав страстно, неистово целовать ее.
– Да, Николь… Николь… – Ее имя, как молитва, слетало с его губ. – Как ты красива! Я умираю от желания, позволь мне сделать это. Не мучай меня больше. О, Николь…
– Я люблю тебя, Кристиан, – прошептала она, подавшись вперед.
Он рванулся ей навстречу. Николь вдохнула мускусный аромат его кожи, смешанный с запахом лосьона после бритья, и припала к Кристиану всем телом, отчетливо ощущая, как его бедра стремятся взять ее в свой плен.
Сейчас, освободившись от власти разума, Николь отдалась страсти, бурный поток которой уносил ее все дальше и дальше.
– Ты проголодался? – спросила Николь, поцеловав в плечо лежавшего рядом Кристиана.
– Да. Это голод по тебе, любимая, – прошептал он, повернувшись и сдернув с Николь простыню.
Она с удивлением обнаружила, что Кристиан снова готов к любовному сражению.
– Только не говори, что устала. – Его рука скользнула по бархатистой коже ее спины и двинулась ниже.
Кристиан ласкал ее, доставлял ей удовольствие с такой страстью, неистовством и в то же время с такой нежностью и любовью, словно она была первой женщиной в его жизни.
– Милая, у тебя было много мужчин? – шепотом спросил он.
– О, Кристиан… какая разница?
То, что он делал с ней, было восхитительно, волшебно, чудесно. Николь мечтала, чтобы удовольствие продолжалось вечно. Чтобы Кристиан всегда был рядом.
– Ты мой… единственный, – на выдохе произнесла она.
– Правда?
– Да.
– Я твой последний мужчина?
– Да.
– Николь – ты моя. Неужели это правда? Ты со мной и ты принадлежишь только мне?
– Да, да, да! – Николь содрогнулась от наслаждения.
– Я обожаю тебя, моя девочка. – Кристиан навис над извивавшейся от наслаждения женщиной.
Она закрыла глаза, зная, что произойдет в следующее мгновение, и желая этого больше всего на свете. Впервые ее, Николь Лакомбе, мужчина назвал девочкой, слабым, маленьким, беззащитным и легкоранимым существом, о котором необходимо заботиться.
– Я предпочитаю козий сыр, – уплетая за обе щеки сандвичи, сказал Кристиан.
Николь сидела напротив и с нескрываемым удовольствием наблюдала, как ее любимый мужчина ест. Вот это, наверное, и называется настоящим чувством, подумала она. Теперь я превращусь во вторую Патрисию. Буду без конца говорить о своем муже и почитать за счастье гладить его рубашки.
– Почему ты улыбаешься? – спросил Кристиан.
– Так, пустяки. Подумала о том, как сильно я люблю тебя.
– Ты пришла к этому выводу, только увидев, как сексуально я поглощаю сандвичи? – Кристиан начал дурачиться, медленно слизывая с хлеба сливочный сыр.
Николь рассмеялась, едва не расплескав из чашки кофе.
– Прекрати, Кристиан.
Однако ее веселье, похоже, лишь раззадорило его.
Николь схватилась за живот, испугавшись, что сейчас просто лопнет от смеха.
– Вот уж не думала, что имею дело с таким клоуном, – заметила она, с трудом подавив очередной приступ смеха.
Кристиан вмиг посерьезнел и с обидой произнес:
– Значит, я для тебя – клоун?
Не успела Николь открыть рот, чтобы разубедить Кристиана, как он задорно улыбнулся.
– Я пошутил. Знаешь, Николь, только с тобой я становлюсь таким беззаботным и… веселым. Мне с тобой так легко, словно мы всю жизнь знакомы.
– Ага, выступали в одном цирке.
– Это чистая правда, Николь. Ты для меня источник радости и счастья. После разрыва с Флоранс я долго не мог прийти в себя. Не солгу, если скажу, что я почти год не улыбался.
Николь с сочувствием посмотрела на него.
– Я поклялся, что больше никогда не доверюсь женщине на сто процентов. Нет, приятель, сказал я себе, оставляй в резерве хотя бы четверть своих чувств и эмоций. По крайней мере, так ты не потеряешь себя, если вдруг…
– О, Кристиан, я прекрасно тебя понимаю. Я тоже всегда сдерживала себя, оставляла отходные пути. Нет, я вовсе не собиралась никого бросать, но именно так почему-то всегда и поступала. Просто я боялась отдаться мужчине полностью: и душой, и телом.
Кристиан моментально забыл о сандвичах и кофе.
– И сейчас боишься? – осторожно спросил он.
– Конечно нет! Разве ты не почувствовал, что я уже твоя.