Когда Мардук пытался сфокусировать взгляд на ее лице, оно расплывалось и размазывалось, становясь неразличимым, как будто его скрывал психический капюшон. Даже от попыток у Мардука болели глаза. Если он смотрел на нее искоса, направляя взгляд мимо, то видел, что у нее обычные, ничем не примечательные черты. Но стоило взгляду снова переместиться на лицо, как то опять исчезало, превращаясь в размытое пятно.

— Что это за мерзость? — выдохнул Сабтек. Его голос дрожал.

— Она прорицатель, и она изумительна, — сказал Мардук. — Ее зовут Антигана.

— Откуда вы знаете имя… этого ребенка… мой повелитель? — спросил Сабтек.

— От нее, — лицо Мардука озарилось улыбкой. — От ребенка у нее только это тело. В ней обитают души других прорицателей и скальдов. Их так много! Провидцы, ведьмы, мистики, старухи. Этот род могуч и чист. Перед ней была та, которую звали… Чаттор? Нет, Чаттокс, — поправился Мардук. — Ее сразили болты и пламя генных сородичей Имперских Кулаков, хотя вместо желтого те носили черное.

— Храмовники, — произнес Сабтек. — Ублюдочное потомство Дорна.

— Да, Храмовники, — отозвался Мардук. — Я вижу их. Она показывает мне свои смерти. До Чаттокс была Демедика, а перед той — Арабис с Давина. Я правильно понимаю?

Мардук тихо и изумленно рассмеялся.

— Давин? — переспросил Сабтек.

— О да, — произнес Мардук. — Ее кровь подлинна.

Я вас ждала, — пропульсировала девочка.

Наргалакс замер на месте, вынудив Энусата остановиться, чтобы не врезаться в него.

— Нет! — произнес капитан Гвардии Смерти. — Она моя!

— В чем проблема? — поинтересовался Энусат.

— Предательство, — сказал Гвардеец Смерти, продолжая смотреть прямо перед собой. Все его веселье испарилось, будто озеро в лучах восходящего солнца, правая рука потянулась к эфесу ржавого меча. — Она принадлежит мне!

— О чем ты? — спросил Энусат. — Чье предательство?

Нарен и двое уцелевших Кровников почувствовали, что что-то происходит, и оборачивались. Ощутив неладное, они начали окружать одинокого Гвардейца Смерти. Кровники пока еще не поднимали оружия, однако Энусат чувствовал их напряжение.

— В чем дело? — прорычал Нарен, развернувшись и топая обратно по неровному полу.

— Я не лгал, — произнес Наргалакс. — Когда мы нашли этот корабль, он был точно в таком же состоянии.

— Я верю тебе, Наргалакс, — ответил Энусат. — Но о каком предательстве ты говоришь?

Капитан Гвардии Смерти повернул голову к Первому Послушнику.

— Вы пытаетесь забрать то, на что не имеете права, — сказал он. Синий глаз больше не улыбался. Там была лишь холодная пылающая злоба. — Глупцы. Из-за своей жадности и жажды власти вы погубили себя.

— Мне не нравится твой тон, Гвардеец Смерти, — произнес Нарен. — Это вы забрали то, что вам не принадлежало: этот корабль.

— Я не лгал, — повторил Наргалакс. — К моменту, когда я нашел этот забранный Садом корабль, твоего драгоценного Воинства уже не было. Сила Отца Чумы растет. Его территории расширяются. Я выполнял свой долг. Был избран мир по ту сторону завесы. Я пошлю на него этот корабль, еще сильнее увеличивая владения Дедушки Нургла. Я не испытывал вражды ни к вам, ни к тем, кого уже забрал Сад. Но теперь вы присоединитесь к ним.

— Сад… Нургла? — спросил Нарен. — Ты говоришь так, будто он разумен.

— Так и есть, — сказал Наргалакс. — Несмотря на все ваши книжки и пение… ты ничего не знаешь, малыш.

— Не было никакого предательства, — произнес Энусат. — Ты ошибаешься.

— Нет, — отозвался Наргалакс. — Предательство… происходит даже сейчас.

— Мардук, — прорычал Нарен. — Что сделал этот глупец?

— Убил вас всех, — ответил Наргалакс, и все изменилось.

Последовало сбивающее с толку ощущение крена, нечто сродни дезориентации при переходе в варпе. На Энусата накатила тошнота, он почувствовал, как вздымается гортань, а кислота жжет заднюю стенку горла. Затем все прошло, и Первый Послушник увидел, что они уже не в трюме корабля.

— Во имя богов, что это? — произнес он, озираясь вокруг.

Они стояли в глубине гниющих джунглей — настоящих джунглей. Над головой сплетались перекрученные ветви разлагающихся деревьев, размеры которых противоречили здравому смыслу. Они образовывали непроницаемый полог, с которого в изобилии свисали лишайники, лианы и грибы. Через немногочисленные просветы в этом невероятном куполе можно было разглядеть желтые сернистые небеса.

В воздухе было полно мух, многие из которых раздулись до гигантских размеров, а земля была покрыта толстым слоем гниющего дерна, червей и ползучих насекомых. В подлеске виднелась зловонная река, наполненная трупами утопленников. Вдали скорбно звонили колокола, как будто созывая верующих на похоронную службу.

На лицевой щиток Энусата брызнул поток крови, заслонив ему обзор. Один из Кровников получил в висок попадание из комби-болтера. Воин упал, бесконтрольно паля из сжатого в уже мертвых руках болтера. Энусат зарычал, когда болт срикошетил от нагрудника и разорвался под левым наплечником. Перед глазами вспыхнули предупредительные символы, обозначавшие масштабы повреждений доспеха и тела, но Первый Послушник озлобленно отмахнулся от них движением век.

Нарен развернулся, обеими руками обрушивая свой тяжелый крозиус по смертоносной дуге, но Наргалакс остановил удар левой рукой. Эффект был такой, словно Темный Апостол ударил камень — оружие намертво остановилось.

Щупальце Наргалакса обвилось вокруг рукояти святого оружия Нарена, поймав его. Гвардеец Смерти жестким рывком подтянул Темного Апостола ближе к себе и всадил ему в бок свой широкий меч.

— Нет! — взревел Энусат, наводя автопушку на сражающихся. Он не выстрелил, поскольку Наргалакс развернул Нарена, закрываясь его телом от Первого Послушника. Энусат видел торчащее из поясницы Нарена острие силового клинка, с которого капали тлетворные яды.

Наргалакс повернул меч, и Нарен зашипел от боли, продолжая бороться за контроль над крозиусом. Последний названный брат из Кровников заходил слева, подняв к плечу плазмомет.

— Вы сами навлекли это на себя, Несущие Слово, — громко произнес Наргалакс. Его синий глаз горел холодным огнем. — Вы пытаетесь забрать то, что вам не принадлежит. И теперь вы никогда не покинете Сад.

Темный Апостол плюнул ему в лицо. Едкая слюна потекла по лицу Гвардейца Смерти, от оставляемых ей следов пошел пар. Темный Апостол убрал правую руку с рукояти крозиуса и в мгновение ока выхватил болт-пистолет, вдавив ствол под зловонные складки подбородка Наргалакса.

— Ты отсюда не уйдешь, Гвардеец Смерти, — сказал Нарен.

— Ты прав, Несущий Слово, — с булькающим смешком отозвался капитан. — Не уйду.

Нарен нажал на спуск болт-пистолета, выстрелив в гнилой череп Гвардейца Смерти. Болт должен был разнести голову капитана на куски, однако уже в момент выстрела тело Наргалакса превратилось в миллион ползущих и извивающихся жуков и червей. Те кратчайший миг сохраняли очертания фигуры Гвардейца Смерти, а затем упали на лесную почву мерзостной бурлящей кучей, которая растворилась в подлеске и исчезла.

Нарен рухнул на колени, схватившись за живот.

— Проклятье, — произнес Энусат.

На задворках сознания Кол Бадара что-то заскреблось, и он прищурил глаза, выискивая причину. Что-то шло совсем не так.

— Корифей! — раздался тревожный крик. Кол Бадар обернулся и увидел, как огромная грязная куча, состоящая из миллионов жуков, червей и тараканов, обретает форму тяжеловесного воина в доспехах. Наргалакс. С острия чумного меча капала кровь. Кровь Несущих Слово.

— Взять их! — взревел он.

Корифей совершил первое убийство, разнеся из комби-болтера голову одного из падших гвардейцев. Несущие Слово открыли огонь на ходу, двигаясь в укрытие, но враги тоже начали стрелять.

Отказавшись от какого бы то ни было прикрытия, Гвардейцы Смерти уперлись ногами и начали палить по Несущим Слово. Три заряда отшвырнули одного из братьев-воинов назад, оставив на нагруднике воронки, а четвертый попал в горло. Другой рухнул на пол, получив прямое попадание в колено, которое практически оторвало ему ногу. Встречный огонь Несущих Слово поразил одного из Гвардии Смерти, выдирая из его груди целые куски, но легионер даже почти не пошатнулся, сразив в ответ очередного Несущего Слово. Это поистине были сыны Мортариона.