Еще одного брата-воина зарубил Наргалакс. Ржавый силовой клинок прошел от ключицы до грудины. Рана за считанные секунды загноилась, став грязной и зловонной, и Несущий Слово с воплем умер.

Кол Бадар двинулся к капитану Гвардии Смерти, намереваясь отомстить за братьев. Ему в левое плечо попал болт, и Корифей зарычал, скорее от раздражения, чем от боли. Он ответил очередью, прикончив двоих смертных в противогазах.

Он увидел, как двое Несущих Слово атакуют воина Гвардии Смерти, обходя его сбоку. Они бомбардировали его болтерными зарядами, но тот выдерживал все, хотя от тела и отлетали куски плоти вместе с обломками брони. Легионер убил одного из Несущих Слово, нашпиговав его болтами, а затем развернулся ко второму. Брат-воин нырнул за укрытие, чтобы перезарядиться, и Гвардеец Смерти уверенно зашагал к нему, загоняя в свой болтер свежий диск с боеприпасами.

Кол Бадар оторвал чумному десантнику голову, и тот, наконец, осел на пол, превращаясь в жижу. Корифей зарычал от разочарования, осознав, что потерял Наргалакса из виду.

Он услышал механический рев, бросил взгляд на посадочную палубу и увидел, что одного из его воинов держит на весу и прижимает к стене за горло трехметровый абхуман. Рев издавал громадный бур, заменявший существу правую руку. Звук перешел в пронзительный визг, когда орудие вонзилось в тело Несущего Слово, с бешеной легкостью разорвав броню, плоть и кости, а затем на полметра углубилось в адамантиевую стену позади него.

Прицельная сетка зафиксировала абхумана, и Кол Бадар выпустил из когтей оторванную голову Гвардейца Смерти. Ощерившись, он зашагал к громадному зверю-огрину, на ходу выпуская шквал огня.

Болты погружались в плоть огромного абхумана не более чем на сантиметр и взрывались, обильно разбрызгивая кровь, но причиняя лишь поверхностный урон. Корифей понял, что в тело твари вставлены бронепластины.

Впрочем, раны привлекли внимание чудовища, и оно метнулось к нему. Толстый ребристый шланг маски болтался по сторонам, словно гротескный хоботок. Кол Бадар шел прямо ему навстречу, продолжая стрелять и не обращая внимания на проносящиеся мимо болты. Он высадил в громадного абхумана целый магазин, вдвое сбавив темп стрельбы. Тупое существо отмахивалось от болтов, словно это были мухи. Рев боли и ярости заглушала черная маска из толстой резины, пристегнутая к его голове. Через зеленоватые стекла очков глядели глаза-бусинки. Корифей увидел, как они сузились, наконец, уловив причину боли.

Издав приглушенный рев, существо неуклюже побежало к нему. Рука-бур вращалась. Тварь опустила плечо, намереваясь сбить его с ног. Это ему отлично подходило.

Используя всю силу генетически усовершенствованного тела, увеличенную мощью сервомускулов и волоконных пучков доспеха, Корифей нанес атакующему чудовищу удар тыльной стороной кулака с силовыми когтями, опрокинув его наземь. Создание пропахало на палубе глубокую борозду и остановилось у переборки, продавив ту своим весом.

Кол Бадар приблизился, тяжело шагая вслед за тварью. Та попыталась встать, зашаталась и снова упала. Наполовину сорванный противогаз болтался сбоку. Звериная челюсть была сломана в дюжине мест. На месте пасти находилась отвратительная беззубая полость. Носа не было, только пара щелей, из которых выходило скопление скользких от слизи кабелей и шлангов. Из влажных глаз текли тонкие струйки.

Существо снова попробовало встать, на сей раз успешно, но Кол Бадар уже был рядом и сжал силовые когти на его шее. Сделав свирепый рывок, Корифей выдрал ему глотку. Тварь попыталась взреветь, однако изо рта только брызнула кровь. И все же она упорно не падала. Либо огрин слишком привык к боли, либо был слишком туп, чтобы понять, что уже мертв.

Он всадил безумно жужжащий бур в бедро Кол Бадара. Какое-то мгновение изукрашенная терминаторская броня держалась, но затем поддалась, и вертящееся сверло прошло через пучки волокон и плоть, раздирая мышцы и перемалывая кость.

Сомкнув когти на механической руке абхумана, Кол Бадар с усилием отвел бур от ноги, и из раны хлынула темная кровь. Он выстрелил твари в лицо из комби-болтера, круша подобный адамантию череп, ослепляя и превращая плоть в кашу. Но существо продолжало сражаться.

Сжав массивную руку, которая могла бы обхватить тело смертного, в гигантский кулак, чудовище ударило в боковую часть шлема Кол Бадара. Удар смял шлем, сломал два клыка, и Корифей, покачнувшись, отшатнулся на шаг. В него как будто попал артиллерийский снаряд.

Теперь тварь стояла на коленях. Кол Бадар пристегнул комби-ботер к бедру и, хромая, шагнул вперед. Он сжал руками голову огромного монстра и резко крутанул. Раздался тошнотворный хруст, и огрин, наконец, рухнул наземь.

Не обращая внимания на боль в ноге и стрельбу вокруг, Кол Бадар спокойно перезарядил комби-болтер.

В вокс-сети затрещал голос Мардука.

— Я получил то, за чем пришел, — сказал он. — Пора уходить.

— Нарен еще на корабле, — произнес Кол Бадар.

— Брось его, — донесся трескучий ответ. — Он не имеет значения.

— С ним Энусат.

На этот раз Мардук отозвался не сразу.

— Насколько они далеко?

— Не знаю, с ними нет связи.

— Уходите, — сказал Мардук. — Его жертва благородна. О нем будут помнить.

Кол Бадар собирался поспорить, однако битва шла плохо. Прошло всего несколько минут, но палубу устилали тела. Пролитая кровь привлекла летучих насекомых, которые питались и откладывали яйца в растерзанной плоти. Уже погибло шестеро Несущих Слово на всего двух Гвардейцев Смерти. Количество смертных не играло роли.

— Несущие Слово, — взревел Корифей. — Уходим!

На нижних ветвях, будто множество гниющих плодов, были подвешены за волосы тысячи разложившихся и облепленных мухами голов. Они глядели на новоприбывших, из глаз сочились слизь и гной. Рты распахнулись.

— Гибельный лес разрастается, — хором произнесли они.

Daal’ak’ath mel caengr’aal.

Сквозь тело мертвого Кровника уже проросли смрадные лианы и ползучие жгуты корней. Из кожи на лице вырвались крохотные грибы, а рот и глаза заполнились червями и насекомыми. За считанные мгновения воин врос в подлесок, став пищей разложения.

Энусат подошел к Темному Апостолу и помог тому подняться на ноги.

— Со мной все будет в порядке, — произнес Нарен.

Внезапно с высоты упало что-то странное. Оно пробило гнилые ветви и рухнуло перед Энусатом, Нареном и последним из Кровников. Это был зловонный перепончатый утробный мешок, ударившийся об землю с глухим шлепком. Внутри него что-то корчилось и извивалось. Энусат навел автопушку, но Нарен оттолкнул дуло в сторону.

— Нет, — сказал Темный Апостол. — Негоже вызывать гнев Отца Чумы в Его владениях.

— Стало быть, порченый сказал правду? — спросил Первый Послушник. — Мы действительно в Саду Нургла?

— Посмотри вокруг, — произнес Нарен. — Перед нами величие.

Бьющийся перед ними утробный мешок пронзил изогнутый рог. Наружу хлынул поток околоплодной жидкости, крови и слизи. На отвратительное пиршество слетелся рой насекомых, однако Энусат не отводил глаз от поднимающегося перед ними существа.

Из его лба рос единственный рог. Оно выбиралось из липкой оболочки, тонкие конечности были скользкими от утробных жидкостей. Создание было долговязым. Если бы оно распрямилось, то оказалось бы на две головы выше любого из Несущих Слово, однако его спина была перекошена и ссутулена. Отчетливо виднелся хребет, выпиравший сквозь плоть, которая подошла бы утопленнику. У существа был раздутый живот жертвы чумы и открытые язвы. На голове мигал один огромный глаз циклопа, который заполняли катаракты и сочащиеся слизью ячмени. Грудь поднялась в первом тяжелом вдохе.

Оно увидело их и заморгало. Мясистые червеподобные губы раздвинулись, обнажив гнилые клыки и похожие на могильные камни зубы. В горле извивались черви.

— Раздватричетырепятьшестьсемь, — прохрипело существо. Оно неуклюже шагнуло в их сторону. Его ноги дрожали, словно желе. — Раздватричетырепятьшестьсемь, семь, семь, семь.