Меня поразило не то, что они подумали о ракете. А то, что взялись за эту до абсурда нереальную попытку. Я почувствовал, что у меня земля уходит из-под ног, когда понял, что они не могли хотя бы на мгновение не отдавать себе в этом отчета. Представляли собой коллектив ученых. Специалистов высокого класса. Специалистов со стажем работы на космических базах.

Но это не было вторым моим открытием за тот день. Оно только дополняло картину, которая уже сложилась у меня в уме.

Я успел преодолеть половину пути, отделяющего башню от дома, когда появился Може, неся стакан с водой. Какое-то время он искал меня взглядом, потом, видимо, услышал шаги, так как повернулся в ту сторону, откуда я шел. По его лицу пробежала гримаса. Он отступил на полшага и остановился. Ждал, пока я подойду, после чего без слова протянул стакан. Я пил долго. Отсылая его, чтобы воспользоваться его отсутствием, я не предполагал, что он принесет что-то такое, в чем я так сильно нуждался.

Я отдал ему стакан и, не поблагодарив, не попрощавшись, направился к воротам. Краем глаза я заметил его жест, словно он хотел остановить меня или о чем-то спросить. Но он не произнес ни слова.

Я этого не хотел. Но, пройдя ворота, я остановился. И посмотрел на него.

Он стоял на том месте, на котором я его оставил, и улыбнулся.

Тогда я тоже улыбнулся. Несмотря на то, что не собирался задерживаться.

Я возвращался на базу. Я должен как можно скорее закончить этот отчет, или повествование, не имеет значения, как можно это назвать, о ходе спасательной экспедиции в системе Фери.

Я думал о том, чем займусь, когда кончу свою писанину.

Многое говорит за то, что я напрасно беспокоился о грядущем.

— Можете поздравить друг друга, Жиль, — сказал неестественно оживленным тоном Реусс, закончив обследование. Точнее, просмотр лент, которые выплюнула диагностическая аппаратура.

— Когда ты снимешь с него бинты? — поспешил загладить дело Гускин.

Реусс призадумался.

— Я мог бы сейчас это сделать, — произнес он неуверенно, — но все же предпочел бы, чтобы голова еще какое-то время была под защитой…

— Следовало раньше об этом думать, — буркнул я.

— Ты уже в норме, — засмеялся Сен.

Я посмотрел на него, и он перестал смеяться. Выдавил несколько отрывистых звуков, словно пытаясь избавиться от застрявшей в горле крошки, а потом сосредоточил свое внимание на пульте компьютера. Судьбе было угодно, чтобы тот со вчерашнего дня был отключен.

Вошел Муспарт. Сбросил через голову рубаху скафандра, после чего старательно пригладил волосы. Седые. Имеющие тот оттенок полированной стали, который отличает головы мужчин, ведущих гигиенический образ жизни.

— Рад за тебя, Жиль, — бросил он, быстро направляясь в сторону ванны. — Когда старт?

Я не мог иметь к ним претензий за то, что им так не терпится. Я задержал их достаточно долго. Только кто их об этом просил?

— Мы еще не говорили об отлете, — проворчал Гускин. Но Муспарт был уже внутри ниши. Оттуда доносился шум очищающего газа.

— Вы тут поговорите, — сказал я, вставая, — может, к чему-то и придете. А я пойду пройдусь. Если вам вновь вздумается очистить кусок леса, то я буду на краю поляны.

Невольно прикоснулся к бинтам и, не оглядываясь на них, вышел из кабины. Никто меня не задерживал.

Близился полдень. Они работали, раздевшись до пояса, Нися и Иба в склеенных накануне купальниках. По крайней мере, хоть в этом они оставались до мозга костей женщинами с Земли. Несмотря на жару и работу, которой были заняты, обе были безукоризненно причесаны.

— Жиль! — услышал я за собой.

Повернулся. Голос доносился свершу. В открытом люке стоял Гус и махал мне рукой. Я неохотно развернулся и подошел на несколько шагов ближе к лежащей на траве плите подъемника.

— В чем дело? — бросил я, задрав голову.

— Это был несчастный случай, — крикнул он, но недостаточно громко, чтобы его могли услышать те, с фермы. — Несчастный случай, — повторил он, словно не был уверен в том, что я его понял.

Ясное дело, несчастный случай. Что они должны были сказать им? Что играли в ведьму из детской сказочки?

Интересно, перед тем, как это сделать, разговаривали ли они с ним самим. С тем, которого больше нет. Может, они и ему втолковывали, что это будет несчастный случай?

Я предпочел бы сам попасть в такой несчастный случай, чем оказаться его виновником. Несмотря на то, что не знаю, что бы я сам делал на их месте.

К счастью, как бы я не поступил, будучи кем-то иным, это ничуть не меняет того факта, что я остался сам собой. Хотя до сих пор не знаю, что же это означает.

Я какое-то время простоял в воде, разглядывая воду, обтекающую мои ноги. Она была холодной, но не ледяной. Я подумал: не искупаться ли?

Кадрик как из фильма о пионерах. Тысячелетней давности. Иллюстрация к истории освоения, только неведомо чего. Канады? Новой Зеландии?

Я вышел на берег и неторопливо направился в сторону строений. Они были на возвышении. Обширная площадка была обнесена пологой насыпью, вдоль которой автоматы устанавливали остро затесанные на концах столбы. В двух метрах вал расширялся, образуя округлые платформы. На них была смонтирована система радиомаяков и антенн дальнего радиуса действия, однако, не настолько дальнего, чтобы они могли установить связь с солнечной системой. Разумеется, если захотят, они смогут построить более мощные. На это потребуется всего какая-то пара лет.

Я прошел вдоль восточного края насыпи и оказался напротив ворот. Их створки были сделаны наподобие врат, ведущих в древнеславянские храмы. Я об этих храмах ничего не знаю, но могу поклясться, что именно так они должны были выглядеть.

За воротами шла довольно большая площадь, сияющая вытоптанными в траве проплешинами, с обеих сторон обнесенная низкими, прямоугольными строениями. В длинных, утопленных глубоко в почву помещениях были локализованы вся энергетика и переработка сырья. Было этого немного. Один небольшой реактор, универсальный, работающий на редкоземельных элементах, батарея лазерных преобразователей, силовые туннели для переработки руды. В сравнении с оборудованием самой крохотной базы, на самом завалящем астероиде, это было убожество, приближающееся к примитивности. Не то, чтобы я пожалел их. Я подумал о Сеннисоне и Реуссе, о тех, с «Идиомы». То, что они решили оставить копиям, наилучшим образом свидетельствовало о их собственной озабоченности, чем любые возможные слова. Как люди, копии получили сотую часть от того, что должны были бы. Как прародители новой космической расы, в сто раз больше необходимого.

В глубине поднимались стены невысокого, просторного жилого дома. Со временем им наверняка захочется поменять его на строение поменьше, что-то вроде павильонов. Но это уже их дело.

Дальше виднелись только бараки химической лаборатории, склады, два небольших здания с неясным для меня назначением, станция связи.

Я вышел на центр площадки и остановился. Напротив меня, повернувшись спинами, Може, и Успарт были заняты подсоединением каких-то кабелей. Нацепив длинные, прозрачные перчатки они вели стволом индикатора от одного конца провода к другому, словно выискивая причину дефекта соединений. Чуть погодя Муспарт немного повернул голову, заметил меня и что-то сказал. Я не расслышал ответа. Мне только показалось, что Може еще больше сгорбился.

Из главного здания вышла Нися. Огляделась и направилась в сторону Ибы, которая была чем-то занята на возвышении, доходящем до половины высоты стены лаборатории. Она должна была заметить меня. Но ничем не дала по себе этого понять.

Зато Реусс, тот, первый, которого мы называли «нашим», демонстративно повернулся ко мне спиной. Словно в самом деле верил, что мне станет от этого плохо.

Мне и стало. Но не из-за того, что он от меня отвернулся. От того, что я его увидел. Что какое-то мгновение мне пришлось смотреть ему прямо в лицо.