Руки дрожали так сильно, что ствол пистолета ерзал по зубам, издавая неприятный скрежет. Этот звук внезапно привел меня в такое раздражение, что я вытащил ствол изо рта, лишь бы не слышать его. А спустя несколько мгновений уже не помнил о том, что совсем недавно собирался сделать.

   - Привал окончен. Надо двигаться дальше, - вслух приказал я себе, тщательно прилаживая драгоценный Ярыгин в самодельную петлю, которую смастерил из обрывков комбинезона и привязал к предплечью рядом с ножом.

   Внезапно раздались шелестящие шаги, словно кто-то бежал по ковру из сухой опавшей хвои. Я автоматически откатился за ствол лиственницы и выхватил пистолет, всматриваясь в мелькающий среди деревьев силуэт...

   Вроде как человек...

   Желтое марево искажало зрение, и я никак не мог сфокусировать взгляд...

   Неизвестный приближался...

   И наконец я увидел его...

   - Ты?! Ёшку за поварешку! - завопил я, не помня себя от радости. - Живуч, бродяга!

   В разодранном в хлам комбинезоне, без шлема и рюкзака, зато с 'Грозой' через плечо, передо мной стоял Потап! Лицо все в ссадинах, нос свернут на бок, один глаз заплыл, но руки-ноги целы, и внутренних повреждений, опасных для жизни, вроде нет.

   - Потап, братишка...

   Он посмотрел на меня здоровым глазом, явно не узнавая, и сделал движение, будто собирался развернуться и уйти. Да что это с ним?!

   - Потап! Стой! Ты чего, не признал меня? Это же я, Бедуин.

   В его лице что-то изменилось.

   - Уходить отсюда надо, - безжизненным скрипучим голосом сказал он. - Вставай. Быстро.

   - Не могу, у меня нога...

   Потап молча и как-то очень ловко перекинул меня через плечо, будто мешок с картошкой, и резво потрусил вперед.

   - Ну, ты и здоровый лось, - буркнул я, повисая вниз головой.

   Сколько мы с ним вместе АТРИ топчем, а такой силы я в нем что-то раньше не замечал. Он, конечно, мужик не слабый, но чтобы вот так тащить на себе около восьмидесяти килограммов живого веса!.. Да еще бодрой рысью... Впрочем, сейчас ситуация экстремальная, а в подобных обстоятельствах, говорят, люди способны на такое, о чем в нормальной жизни остается только мечтать.

   Негромкий жалобный вой переходил в поскуливание, хватал за душу. На человеческую психику он действовал подобно плачу ребенка - инстинктивно хотелось бежать на помощь, чтобы защитить, накормить, приласкать маленького беззащитного песика.

   На самом деле такие звуки издавал один из самых распространенных хищников АТРИ - панцирный пес-мутант. Его голову, спину и бока покрывала не шерсть, а своеобразная природная броня, которая по прочности лишь немногим уступала кевларовому бронежилету.

   Впрочем, для опытного человека с автоматом псы-мутанты не представляли серьезной угрозы - бронебойные пули легко пробивали панцирь. Да и простые пробивали, только стрелять требовалось практически в упор или целиться в незащищенные брюхо и глаза. К тому же псы редко собирались в большие стаи, действовали каждый сам по себе, неорганизованно и неслаженно.

   Положение менялось, когда собачью свору возглавлял другой хищник - атрийская рысь или, как ее привыкли называть здесь, секалан. Этот хитрый полуразумный мутант мог подчинять себе панцирных собак телепатически, к тому же был способен собрать целую армию - более сотни четвероногих бойцов. Такая стая моментально становилась величайшей опасностью АТРИ, с которой боялись связываться даже живоглоты и волколаки. Под управлением секалана собачья стая истребляла не только семейки косачей и стада рогачей, но и совершала набеги на поселения вольных бродяг и становища хуги.

   Мы с Потапом сидели, прислонившись спинами к покрытому мхом валуну, и слушали заунывную песню панцирного пса.

   Вокруг простиралась привычная - без желтизны и ка-излучения - атрийская тайга. И опасности здесь были привычными, хотя от этого не становились менее смертельными. И одна из них - стая псов, которая кружила неподалеку.

   К счастью, свора попалась маленькая по меркам АТРИ - десятка полтора панцирных собак, но ими руководил секалан. Он, видно, был совсем молодым, раз не сумел собрать вокруг себя больше бойцов - его гипнотические способности, вероятно, еще не достигли пика. И в то же время звереныш оказался далеко не глупым - медлил, не торопясь отдавать команду к нападению, будучи не до конца уверен в своих силах.

   Боялся секалан правильно. Будь у нас с Потапом достаточно боеприпасов, от его стаи остались бы лишь зловонные трупы. Но чего нет, того нет. Весь наш боезапас сейчас состоял из неполной обоймы для ПЯ и одного магазина для 'Грозы'. Итого тридцать восемь патронов на шестнадцать собак. Если мы проявим чудеса меткости и станем поражать одного пса одним выстрелом, наш боезапас уменьшится почти вполовину. Такова арифметика. Но в реальности все произойдет по-другому - мы с Потапом, конечно, меткие стрелки, но панцирного пса практически невозможно завалить с одного выстрела. Значит, к концу боя у нас останутся пустые магазины. Даже если мы отобьемся от стаи, то дальше по диким землям пойдем с одним ножом на двоих.

   - Ну что, братишка, есть предложения?

   Мой вопрос повис в воздухе - Потап промолчал. Ка-излучение и для него не прошло бесследно - он то и дело впадал в ступор: не отвечал, не реагировал на меня, даже когда я тряс его за плечо. Но, к счастью, оцепенение быстро проходило, и он... нет, не становился самим собой, но начинал хотя бы проявлять признаки жизни: двигаться, говорить.

   - Потап, очнись, - я пихнул его кулаком в бок.

   - А?.. Что?.. - Он очумело затряс головой и попытался сфокусировать взгляд на мне. - Что ты сказал?

   - Я спрашиваю, делать-то что будем? Эти миленькие зверюшки не оставят нас в покое.

   - Перестрелять их к чертям собачьим.

   - И остаться с пустыми магазинами?

   - Ну, тогда не стрелять, - равнодушно ответил он.

   Я почувствовал раздражение. Не зря старшим группы обычно назначали Потапа, а не меня, хотя звания и общая выслуга лет у нас с ним одинаковые. Но Потап, как никто другой, умел правильно оценить обстановку и принять единственно верное решение. А сейчас, похоже, от него толку мало. Мы с ним явно поменялись местами, и теперь, как говорится, командовать парадом буду я. Не хочу, но придется. Деваться некуда.

   - Давай попробуем уйти без стрельбы, - принял решение я.

   - А свора?

   - Пусть висят на хвосте. Нападут, будем отстреливаться.

   Потап кивнул и встал в полный рост. Собаки, почуяв движение, оживились и подались назад, не решаясь напасть. Держались на почтительном расстоянии, но не уходили. Ждали ночи? Тогда у них будет явное преимущество - ведь зверюгам темнота не помеха. А вот нам придется туго. Ну, как тут не пожалеть о северных белых ночах. Но в АТРИ их почему-то не бывает...

   Потап осмотрел окрестности, решил, что активной опасности поблизости нет, и подставил мне левое плечо, перехватив автомат правой рукой. Я поднялся, попытался наступить на сломанную ногу и тут же скривился от боли:

   - Едрить твою кочерыжку!

   - Давай понесу тебя, как нес, - предложил Потап.

   - Нет. - Со мной через плечо он потеряет боеспособность и маневренность. Я тем более буду не боец, повиснув головой вниз. Да и устанет Потап гораздо быстрее, придется часто делать привалы. А день не резиновый. До ночи нам надо пройти как можно больше, чтобы оказаться в надежном укрытии, в идеале вообще среди людей, которые окажут нам медицинскую помощь, снабдят припасами и патронами. - Нет. Я отлично дойду сам, если буду держаться за твое плечо.