— Ну ладно, не буду тебе мешать.

Элеонора Иосифовна легко поднялась с дивана и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, с порога обернулась:

— А ты уверен, что рассчитал верно? Что эта… — она слегка запнулась, подыскивая нужное слово, — подстраховка с актрисой так уж необходима?

Аникеев пожал плечами:

— В наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. Но если вдруг все выплывет наружу, нам с тобой придется несладко. Международный скандал, ты же понимаешь. Поэтому Володю Городецкого лучше держать под контролем.

По лицу женщины пробежала тень:

— Сева, а может быть, отказаться от этой затеи? Пока не поздно?

— Поздно, дорогая моя. Все бумаги уже подписаны. Обратной дороги нет.

Алена одиноко брела по тихой узкой улочке, лениво поднимающейся на гору, к высокому готическому собору XV века. В Москве сейчас только начал таять снег, а здесь весна была уже в разгаре — в палисадниках у домов кое-где даже цвели гиацинты, и казалось, что листья на деревьях вот-вот распустятся. Любимое Аленино кашемировое пальто в поездке почти не пригодилось: солнышко припекало так, что вполне можно было гулять в свитере и в пиджаке.

В Париже они пробыли всего два дня, а потом Шарль повез их осматривать отели, выстроенные по типовым проектам французской фирмы. Находились они в провинции Шампань, под городом Труа, в знаменитом национальном заповеднике.

Добирались они до Труа на машине. Алена никогда и подумать не могла, что природа во Франции так напоминает родную среднерусскую. Как только они съехали с автобана, с обеих сторон дороги встал лес — родной, лиственный, вот только на дубах листочки мелковаты и слишком аккуратно все убрано внизу, под деревьями. А в остальном пейзаж — почти как по дороге из Москвы в Аленин родной Курск.

И Храмовое озеро тоже Алену поначалу не слишком впечатлило. Правда, большое — противоположного берега почти не видно — и чистое, но вода в нем неяркая, какая-то серо-свинцовая… Не то что наши лесные озера.

Но чем дольше Алена здесь была, тем больше проникалась спокойно-благоустроенной красотой этих мест. На третий день ей уже казалось, что она родилась и прожила всю жизнь на этом пологом лесистом берегу, мирно и неторопливо.

Отель — главная цель их путешествия — находился недалеко от озера, на опушке леса. Там их и поселили. Погода стояла прекрасная, окрестные фермы и деревушки, по которым их возили на машине, были на редкость живописны, французы делали все, чтобы русские гости не соскучились, — словом, Алена чудесно провела время. Вот только обидно, что ей почти постоянно приходилось присутствовать при переговорах и осмотре оборудования. И не только присутствовать — вникать во все детали, чтобы получить представление о проекте. Алена бы с удовольствием побродила одна по берегу озера, но… С Городецким и с Женей она проводила все дни напролет и разлучалась только вечером, когда, пожелав друг другу спокойной ночи, они расходились по своим номерам.

И вот сегодня Алена наконец почти на полдня предоставлена самой себе. Правда, жаль, что они уже не в заповеднике — накануне переехали в отель в Труа. Но город, застроенный в основном в XV–XVI веках, тоже безумно хорош. Средневековые мощеные улицы, тесные площади, и почти на каждом шагу — готические храмы. Сен-Дизье с цветной черепицей, громадный — Петра и Павла, дальше — Сен-Жана, чуть в стороне — Сан-Мадлен… И гулять по этим улочкам от храма к храму — одно удовольствие.

В этот самый момент на последних переговорах представители «Элиты» утрясают с французами последние мелочи, и присутствие журналистки там необязательно. Да у нее и так уже набралось материала достаточно — не для одной, а для целой серии статей. Только найти бы, где их публиковать!

С полудня она бродила по городу, выпила кофе и съела очень вкусное пирожное в маленьком кафе — их здесь, что грибов после дождя, — зашла в аббатство Сен-Люпа, потом обошла кучу магазинчиков, а теперь решила подняться по узенькой улочке в гору, к очередному величественному собору.

Честно говоря, мысли, которыми была занята Аленина голова, были не о работе и не о красотах Храмового озера или города Труа. С недавнего времени в них довольно прочно поселился человек, которого там быть не должно. И Алена с этим ничего не могла поделать.

После того вечера в Люксембургском саду отношения Алены с Володей Городецким — скорее деловые, чем дружеские, — неуловимо изменились. Возникла какая-то связь — невидимая, почти придуманная, — как это в старой песенке пелось? «Только мне все кажется, все почему-то кажется, что между мною и тобой ниточка завяжется…» Вот эта ниточка и завязалась и теперь вилась между ними, ослабевая и натягиваясь, но не отпуская.

Не было сказано ни одного слова, не было ни одного жеста, которые реально подтвердили бы эту связь, никаких банальных намеков и ухаживаний с его стороны, никаких женских уловок — с ее. Да и что ей этот человек? Ей надо думать о себе, о том, как устраиваться дальше с работой и с личной жизнью, нужен надежный и хороший муж, нужна уверенность в завтрашнем дне. А у Городецкого все это есть — и любимая работа, и красивая молодая жена, и много денег. Они с ним — из разных жизней. Он женат, богат и счастлив… Хотя Алена в последние несколько дней усомнилась — а действительно ли счастлив? Иногда в его взгляде ей чудилась такая… нет, даже не грусть, а какая-то голодная тоска. И тут дело не в сексе. Кажется, что он очень, очень одинок…

Фу ты, оборвала сама себя Алена. Опять начала выдумывать. Ну с чего ему быть одиноким? Женя рассказывал о его жене, там все в порядке, лучше и быть не может…

Но тем не менее Алена снова стала перебирать в памяти тот разговор с Женей в отеле на Храмовом озере.

С утра они все вместе осмотрели бассейны и системы водоснабжения, а после ленча у Городецкого были назначены закрытые переговоры с владельцем отеля — один на один. Женя с Аленой отправились гулять по лесопарку. Отказавшись от сопровождающего, они побродили по дорожкам, а потом уселись в небольшой беседке с видом на озеро. Женя с наслаждением вытянул длинные ноги:

— Уф, устал!

Алена насмешливо посмотрела на него:

— Что же это вы? Надо больше тренироваться, мы и километра не прошли!

— Ну, километр-то будет! — шутливо запротестовал Женя. — И потом, это вы молодая и сильная, а я уже старенький!

Алена не удержалась и фыркнула — да по возрасту он моложе ее. Хотя уже и брюшко, и одышка, и даже залысины наметились. Впрочем, сейчас многие мужчины рано лысеют, экология, что ли, влияет?

Женя заметил ее усмешку и виновато сказал:

— Ну, сами посудите, когда мне тренироваться? Образ жизни сидячий, а рабочий день, можно сказать, от зари до зари, так выматываешься, что к вечеру одна мысль — скорее доползти до постели. Это вам, вольным художникам, акулам пера, хорошо — вы хозяева своего времени. А мы люди подневольные, нами командует бизнес.

— Однако ваш шеф, кажется, находит время для тренировок, — подковырнула Алена. — Вроде бы даже спортом занимается, нет? Или он меньше занят?

— Кто, Владимир Сергеевич? — Женя поднял брови. — Ну, Владимир Сергеевич — редкое исключение.

Алена решила, что более удобного момента задать вопрос уже не будет.

— А вы не расскажете мне о нем поподробнее? — осторожно начала она.

Женины брови взлетели почти до корней волос:

— Поподробнее? А что вас интересует?

В его голосе действительно прозвучала легкая насмешка или Алене это почудилось?

— Ну, — сказала она, осторожно подбирая каждое слово, — он еще очень молод, а уже директор такой крупной фирмы. Он ведь ненамного старше вас?

— На два года, — уточнил Женя.

— Вот видите! Конечно, мне интересно, как такой молодой человек успел так много.

— Ах, это!

— А вы что подумали?

Женя расхохотался:

— Молодые женщины обычно спрашивают о семейном положении.

— Я знаю, что он женат. А вот вам, вероятно, неизвестно, что я знакома с его женой, — подковырнула Алена. — Он сам познакомил нас в Москве на фуршете. Так что вашего драгоценного шефа я завлекать не собираюсь.