И я отправился по адресу, указанному на квитанциях. Гараж занимал целый блок домов и был многоэтажным. Это оказалось действительно большое заведение: с выставочным залом для новых машин, ремонтными мастерскими, станциями техобслуживания и магазинами сопутствующих товаров. И у него имелось одно существенное преимущество перед комиссариатом: его дежурный работал всю ночь! Когда я остановился, из стеклянной будки появился маленький хилый человечек, униформа на котором так и болталась.

От бессонной ночи его глаза покраснели, а щеки заросли щетиной. Казалось, ему было тяжело тащить свою кожаную сумку.

Прежде чем обратиться к человечку со своими вопросами, я позволил ему залить мне полный бак бензина: я надеялся, что хорошие чаевые приведут его в нужную форму. Но за три монеты, каждая по сто франков, был удостоен лишь легкого кивка.

– Скажите, вы здешний ночной сторож?

Он бросил на меня злобный взгляд.

– Ну и что из этого?

– Вы знаете Жан-Пьера Массэ?

– Архитектора?

– Да.

– Знаю.

– Он здесь обычно ставит свою машину?

– Когда возвращается...

Ну и что мне давали полученные сведения? Я выяснил у сторожа все, что тот мог мне сказать: он знает Массэ, и Массэ ставил свою машину в этот гараж. Ну и что? Что нового в этой информации? Я строил иллюзии, а на деле... но может быть, мой инстинкт, направляя меня сюда, не ошибался?

– Он до сих пор не вернулся? – спросил я.

– Нет. Он живет на бульваре Ричарда Уоллеса, а там можно без опаски оставлять тачку на ночь.

– А прошлой ночью он ставил ее в гараж?

– Возможно.

Информация была нулевой. Но мое подсознание, пусть даже с легким опозданием, продолжало работать, мне подумалось, что, может быть, когда Массэ днем забирал отсюда свою машину, вместе с ним был мистер X... Но ночной сторож не мог, конечно, подтвердить или опровергнуть это.

Мои расспросы, похоже, заинтриговали сторожа, и он смотрел на меня, как глядел бы таможенник на туриста, разъезжающего на машине из чистого золота.

– Интересно, – проговорил он. – А почему вас так интересует все это?

– У меня есть причина.

– Вы американец?

Говорят, что французы – картезианцы, то есть должны верить тому, что видят, но с тех пор как я живу во Франции, по меньшей мере человек двадцать спрашивали меня, не американец ли я, хотя на мне всегда американская военная форма.

– Самый настоящий американец! – в сердцах ответил я. – Мой отец был американцем, мой дед был американцем, а также мой прадед. Поверьте, у американцев редко бывают прадеды американцами.

Мой эмоциональный ответ обескуражил его, но не так-то просто было сломить этого человечка. У него имелись собственные мысли, и – что более важно – в них прослеживалась определенная логика.

– Вы служите в полиции?

– Нет.

– Вы приятель Массэ?

– Приятель на жизнь и на смерть, как говорите вы, французы!

Он внезапно улыбнулся, показав при этом редкие зубы. Затем, посерьезнев, спросил:

– С ним что-то случилось?

– Почему вы так думаете?

– Потому что, совсем недавно, его "мерседес" поставила в гараж одна дама, а не он сам, и она была в ужасном состоянии.

Я схватил сторожа за лямку его сумки.

– Расскажите-ка мне подробнее, старина! Кто-то приехал на машине Массэ?

– Да, одна девушка, но не его жена, ту-то я видел раньше.

– Когда это было?

– Минут двадцать тому назад...

– На ней было леопардовое манто?

– Да. Бы ее знаете?

– Она ушла отсюда пешком?

– Пешком, как и все люди, поставившие свою тачку в гараж.

Дама, поставившая машину Жан-Пьера Массэ в гараж, была Элен.

– В какую сторону она направилась?

– К площади Майо, кажется. Но не уверен.

Если бы я не потерял столько времени, разыскивая комиссариат, я мог бы застигнуть ее здесь! Двадцать минут! Я пришел в ярость. Какое идиотство!

Я уже хотел тронуться в сторону площади Майо, но передумал.

– Я хотел бы взглянуть на машину Массэ.

– С какой это еще радости? – заартачился сторож.

– Только одним глазком!

И я сунул тысячу франков в его сумку.

– Поверьте мне, старина, это не простое любопытство, у меня есть на то причины.

Он кивнул.

– Она стоит на первом этаже, четвертый ряд, в глубине, предпоследняя машина.

Бросить свою бензозаправку сторож не мог, но занял пост у входа в гараж, откуда и следил за мной.

Мои шаги гулко раздавались под сводами гаража, точно так же, как два часа тому назад в больничном морге. "Мерседес" стоял там, где и сказал сторож. Какую тайну мог он скрывать, прав ли я был, собираясь осмотреть машину? И если да, то что обнаружу? Я был совершенно уверен, что, если мне удастся узнать, почему Элен отправилась за автомобилем на место происшествия, почему затем поставила ее в гараж, все прояснится. Должна ли она была что-то взять в машине? Или, наоборот, положила туда что-то?

Среди сотен других машин в этом гараже черный "мерседес" был для меня особенным: он таил в себе загадку. Открыв задние двери, я тщательно обследовал эту часть машины. Не менее тщательно я осмотрел и все впереди. Все поиски оказались тщетными, в том числе и под сиденьями и в бардачке, хотя я и подсвечивал себе фонариком. Оставалось осмотреть багажник. Вытащив ключи из замка зажигания, я открыл крышку багажника. Внутренне я был готов чуть ли не к тому, чтобы обнаружить там труп. Если бы так случилось, я бы не моргнул и глазом – настолько возможным казалось мне в этом деле все что угодно. Да только багажник был пуст. Кроме запасного колеса и сумки с инструментами, там ничего не было. Ничего!

Раздосадованный своей неудачей, я вставил ключи обратно в замок. И в этот момент я увидел.

Я обнаружил коробочку, набитую пробковой стружкой, благодаря тому, что упала моя фуражка; на этот раз, помня о той незначительной неприятности, я держал голову прямо – и все увидел. По ветровому стеклу, прямо за рулем, бежали три буквы и четыре цифры – номер телефона: ЭТУ 13-61.

Надпись была сделана губной помадой. С какой целью? Для чьих глаз она предназначалась? Переписав номер телефона на клочок бумаги, я задумался. По всей вероятности, писала Элен. Хотела ли она запомнить этот номер, или это было послание, адресованное мистеру X? Если верным было второе предположение, то, значит, мистер X должен прийти в гараж. Может быть, он должен поставить сюда свою собственную машину.

Сторож, когда я вернулся к входу, буквально пожирал глазами мои руки и карманы. Если он не обыскал меня, то лишь потому, что опасался получить прямым в челюсть.

– Успокойтесь, – буркнул я. – Я ничего не взял. Скажите-ка, телефонная станция ЭТУ, это – площадь Этуаль?

– Конечно.

– А можно узнать адрес только по номеру телефона?

– Посмотрите в специальном телефонном справочнике. Дать вам его?

– Обязательно!

– О'кей.

Последние слова он произнес с явным желанием подкупить меня своим знанием английского языка, надеясь выудить из моего кармана еще одну купюру.

В его будке было тепло, стены выкрашены в белый цвет, рекламные календари расхваливали разные сорта масел, шин и аккумуляторов.

– Давайте поищу. Какой номер?

Я сунул ему под нос клочок бумаги. Напустив на себя важный вид, сторож почесал свои щетинистые щеки.

– Интересно! Что-то этот номер мне напоминает...

Поскольку этого "что-то" было для меня недостаточно, он решил все-таки заглянуть в справочник в желтой обложке. Прежде чем перелистнуть страницу, этот человечек кончиком розоватого языка слюнявил пальцы. Когда он, наконец, нашел то, что требовалось, в книге было больше микробов, чем адресов.

– То, что я и думал: это – отель!

– Какой отель?

– На авеню Терн. Взгляните сами.

Он протянул мне справочник, отчеркнув ногтем с траурной каемкой: отель "Ланцелот", 88, авеню Терн.

Это был типичный парижский отель средней руки. Наверное, большинство его постояльцев, снимавших комнаты помесячно, были служащие, приезжавшие в Париж, или более или менее состоятельные холостяки. Отель выглядел чистым, его внешний вид внушал доверие, а стоило зайти внутрь, как это доверие укреплялось еще больше. Все здесь было новым и светлым: свежевыкрашенные стены, мебель и занавески. За стойкой, отделанной под красное дерево, стоял лысый мужчина в хорошем костюме и аккуратно завязанном галстуке. Когда я вошел, он колдовал над коммутатором.