"- Кто этотъ господинъ, сударыня, что стоитъ y васъ за буфетомъ? — спросилъ Томъ Смартъ.

"— Его имя Джинкинсъ, сэръ, если вамъ угодно знать это, — отвѣчала вдова, зардѣвшись легкимъ румянцемъ.

"- Высокій мужчина, — сказалъ Томъ Смартъ.

"— Прекрасная душа, сэръ, и прекрасный джентльменъ.

"— Эге! — воскликнулъ Томъ Смартъ.

"— Потрудитесь объяснить мнѣ, сэръ, чего вамъ угодно? — спросила вдова, приведенная въ нѣкоторое смущеніе поступками своего гостя.

"- Извольте, сударыня, извольте. Не угодно ли вамъ посидѣть со мною нѣсколько минутъ?

"Изумленная вдова, не говоря ни слова, поспѣшила занять порожній стулъ, и Томъ Смартъ сѣлъ подлѣ нея. Не знаю, господа, какъ это случилось, — мой дядя говорилъ, что и самъ Томъ не могъ объяснить этого случая, — только пальчики вдовицы вдругъ очутились въ его рукѣ, и онъ держалъ ихъ въ продолженіе всей этой бесѣды.

"- Вы очень милы, сударыня, — началъ Томъ Смартъ, отличавшійся вообще любезными манерами въ отношеніи къ прекрасному полу, — вы очень милы, сударыня, и я могу доложить, что супругомъ вашимъ долженъ быть превосходнѣйшій человѣкъ во вселенной. Вы этого заслуживаете.

"- Ахъ, Боже мой! — воскликнула вдова, пріятно изумленная.

Краснорѣчивое вступленіе Тома Смарта, не объясненное никакими предварительными обстоятельствами, могло казаться тѣмъ болѣе удивительнымъ, что онъ видѣлъ ее только первый разъ въ своей жизни. Слѣдовательно, можно было повторить еще: — ахъ, Боже мой!

"— Я ненавижу лесть, сударыня, я презираю всякіе комплименты, если они исходятъ не отъ чистаго сердца, — продолжалъ Томъ Смартъ съ замѣтнымъ одушевленіемъ. — Вы заслуживаете превосходнаго супруга, и кто бы ни былъ онъ, вамъ суждено сдѣлать его счастливѣйшимъ созданіемъ въ мірѣ.

"Говоря такимъ образомъ, Томь Смартъ съ наслажденіемъ упивался комфортомъ, окружавшимъ интересную вдову.

"Вдова между тѣмъ, озадаченная неожиданнымъ оборотомъ дѣла, сдѣлала судорожное усиліе приподняться со своего мѣста; но Томъ Смартъ удержалъ ее ласковымъ пожатіемъ руки. Дѣло извѣстное, господа, что вдовицы теряютъ нѣкоторымъ образомъ робость, свойственную прекрасному полу въ его дѣвственной порѣ; такъ, по крайней мѣрѣ, говорилъ мой дядя.

"— Я должна благодарить васъ, сэръ, за ваше доброе мнѣніе, — сказала цвѣтущая вдова, — и если я выйду когда-нибудь замужъ…

"- Если, — перебилъ Томъ Смартъ, лукаво подмигивая своимъ лѣвымъ глазомъ, — если…

"— Очень хорошо, — сказала вдова, — я могу перемѣнить свою рѣчь, если вамъ угодно: выходя теперь замужъ во второй разъ, я надѣюсь, что супругъ мой будетъ именно такой, какого вы желаете для меня.

"— Джинкинсъ?

"— Да.

"— Я знаю Джинкинса и утверждаю, что онъ не заслуживаетъ вашей руки.

"Вдова вспыхнула и вздрогнула, испуганная таинственнымъ видомъ своего собесѣдника.

"— Позвольте увѣрить васъ, сэръ, — сказала она съ нѣкоторой запальчивостью, — что м-ръ Джинкинсъ заслуживаетъ всякаго уваженія честныхъ людей.

"— Гм! — проворчалъ Томъ Смартъ.

"Вдовица разочла, что теперь самая приличная пора прибѣгнуть къ посредству горькихъ рыданій. Вынувъ платокъ изъ кармана, она пожелала узнать прежде всего, зачѣмъ вздумалъ обижать ее Томъ Смартъ, дѣлая за глаза дурной отзывъ о джентльменѣ, пользовавшемся ея безграничнымъ довѣріемъ и уваженіемъ. Вмѣсто того, чтобъ пугать бѣдную женщину, онъ прямо долженъ былъ объясниться съ этимъ джентльменомъ, вывести его на свѣжую воду, и прочая, и прочая.

"- За объясненіемъ дѣло не станетъ, сударыня, — отвѣчалъ Томъ Смартъ, — я сорву маску съ этого лицемѣра, только вы напередъ выслушайте меня.

"- Говорите, — сказала вдова, устремивъ пристальный взглядъ на лицо своего собесѣдника.

"— Вы будете въ величайшемъ изумленіи, — сказалъ Томъ Смартъ, опуская въ карманъ свою руку.

"— Если вамъ угодно объяснить мнѣ, что ему нужны деньги, — отвѣчала вдова, — это не удивитъ меня ни на волосъ. Я знаю это.

"— Нѣтъ, сударыня, это бы еще ничего: въ деньгахъ имѣетъ нужду всякій смертный. Не въ этомъ рѣчь.

"— Въ чемъ же? Говорите, ради Бога.

"— Не торопитесь, сударыня, дѣло объяснится само собою, — возразилъ Томъ Смартъ, медленно вынимая письмо изъ кармана.

"— Вы не будете визжать, сударыня?

"- О нѣтъ, нѣтъ! — воскликнула вдова, — дайте мнѣ эту бумагу.

"- Вы не упадете въ обморокъ?

"— Нѣтъ!

"— Съ вами не сдѣлается истерики?

"- Нѣтъ, нѣтъ!

"— Прекрасно. Сидите же смирно и не выбѣгайте изъ комнаты царапать ему глаза. Предоставьте мнѣ самому трудъ раздѣлаться съ этимъ господиномъ.

"— Очень хорошо, давайте бумагу.

"— Извольте.

"И роковое письмо очутилось въ рукахъ интересной вдовы.

"Господа, покойный дядюшка разсказывалъ, будто Томъ Смартъ говорилъ, что рыданія бѣдной женщины, открывшей ужасную тайну, способны были просверлить насквозь даже каменное сердце. Нѣжныя чувства Тома Смарта были, такъ сказать, парализованы совершеннѣйшимъ образомъ при этой душу раздирающей сценѣ. Вдовица зашаталась во всѣ стороны и неистово принялась ломать свои бѣлыя руки.

"— О, злодѣй! О, извергъ! О, мучитель! — воскликнула она.

"— Точно такъ, сударыня, — подтверждалъ Томъ Смартъ, — но вамъ надобно успокоиться.

"— Не могу я успокоиться, — вопила вдова, — кого теперь полюбить мнѣ, горемычной? Кому вручить свое бѣдное сердце?

"— О, еще время не ушло! полюбите и вручите! — восклицалъ Томъ Смартъ, испуская потоки слезъ при видѣ страданій злополучной вдовы.

"Проникнутый такимъ образомъ глубочайшимъ соболѣзнованіемъ, Томъ Смартъ обвилъ своей рукой станъ интересной вдовы, и она судорожно сжала другую руку Тома Смарта. Черезъ минуту ея слезы замѣнились отрадной улыбкой, и еще черезъ минуту они улыбнулись оба, бросая другъ на друга нѣжные взгляды.

"При всѣхъ усиліяхъ, джентльмены, я не могъ привести въ извѣстность, поцѣловалъ ли Томъ Смартъ интересную вдову при этомъ отрадномъ изліяніи взаимныхъ чувствъ. Дядюшка говорилъ, что не поцѣловалъ, хотя я собственно имѣю основательныя причины сомнѣваться въ его словахъ. Если пошло дѣло на откровенность, я готовъ, если угодно, присягнуть, что поцѣлуи непремѣнно должны были завершить эту трогательную сцену.

"Какъ бы то ни было, черезъ полчаса Томъ Смартъ, съ шумомъ и гвалтомъ, вытолкнулъ изъ дверей взашеи долговязаго верзилу, и не далѣе, какъ черезъ мѣсяцъ, интересная вдова сдѣлалась его женой. Долго еще разъѣзжалъ онъ по окрестнымъ странамъ на своемъ гнѣдомъ рысачкѣ въ желтой телѣжкѣ съ красными колесами; но, наконецъ, покончивъ всѣ дѣла съ торговымъ домомъ, отправился во Францію и завелъ въ Парижѣ славный трактиръ".

— Позвольте спросить васъ, сэръ, что сдѣлалось съ чудодѣйственнымъ стуломъ? — сказалъ любопытный старый джентльменъ.

— Этотъ пунктъ не совсѣмъ приведенъ въ ясность, — отвѣчалъ одноглазый повѣствователь, — замѣтили вообще, что въ день свадьбы онъ кряхтѣлъ и трещалъ неугомонно; но отчего именно, отъ удовольствія или физической немощи, Томъ Смартъ не могъ объяснить. Вѣроятно, отъ немощи.

— И всѣ вѣрили этой исторіи? — спросилъ грязнолицый джентльменъ, набивая свою трубку.

— Всѣ, кромѣ враговъ Тома Смарта. Нѣкоторые изъ нихъ утверждали, будто Томъ выдумалъ всю эту исторію въ досужіе часы; другіе, напротивъ, держались мнѣнія, что онъ былъ пьянъ и въ этомъ видѣ схватилъ по ошибкѣ чужіе штаны, гдѣ лежало нескромное письмо. Все это, разумѣется, вздоръ, и никто не хотѣлъ слушать, что они говорили.

— Томъ Смартъ выдавалъ все это за правду?

— Да, онъ ручался въ справедливости каждаго слова.

— A вашъ дядюшка?

— Онъ говорилъ, что нельзя здѣсь усомниться ни въ единой буквѣ.

— Стало быть, оба въ нѣкоторой степени были замѣчательные мужи, — сказалъ грязнолицый джентльменъ.

— Замѣчательные въ высшей степени, — заключилъ кочующій торговецъ.