— Нам предлагают убраться. Они хотят поставить сюда вон ту большую яхту. Мы должны были отчалить десять минут назад, — отрывисто перевела она для команды, отредактировав цветистые ругательства с катера.

Не приходилось сомневаться, что на поток итальянской ругани раздастся поток греческой. Не желая оставаться в долгу, капитан и его первый помощник свесились за борт и с азартом начали обмениваться с властями двуязычной бранью.

Один из матросов на катере увидел Кристину и что-то сказал начальнику. Капитан Деметриус проследил за указующим пальцем и тоже обернулся к Кристине.

— Давай сюда, — рявкнул он, прибавив непечатный эпитет. — Скажи этому идиоту, что я не понимаю ни слова из его болтовни.

Лишь профессиональный долг заставил Кристину подчиниться — долг и слабая, жалкая надежда, что ей удастся отвести катастрофу. На что, конечно, трудно рассчитывать. Передавая информацию от капитана Деметриуса начальнику порта на катере, Кристина наблюдала за приближением большой яхты.

Под взглядами возбужденных детей и изумленной принцессы капитан сделал несколько сложных маневров, но в результате «Леди Елена» практически не сдвинулась с места. Между тем яхта под парусами подходила все ближе и ближе.

Начальник порта приплясывал от злости на своем катере.

— Эти придурки хоть что-нибудь понимают в судоходстве? — ревел он Кристине. — Они запускали хотя бы резинового утенка в ванне?

Она не стала переводить это.

Наконец капитан сделал последний отчаянный поворот штурвала. «Леди Елена» медленно, грациозно повернула носом в море и… протаранила борт яхты.

Принцесса вскрикнула. Капитан вспомнил чью-то мать. Начальник порта подбросил в воздух рупор и взревел диким голосом. Дети испуганно озирались.

Кристина опустилась на нижнюю ступеньку трапа, уронила голову на руки и залилась безудержным смехом, пока не заметила, что Саймон стоит перед ней с горящими глазами.

— Теперь дядя Кай просто обязанприехать и разобраться, — с глубоким удовлетворением произнес он.

Кристина встала.

— О, думаю, мы справимся и без Его Высочества, — задиристо сказала она.

Она разгладила волосы, обуздала смех и пошла помогать в переговорах.

— Куда вы хотите нас поставить? — спросила она начальника порта.

Затем без зазрения совести отредактировала воспаленную речь капитана Деметриуса. Начальник порта, безусловно, заметил это и со злостью посмотрел на Деметриуса.

— Больше всего я бы хотел отправить это плавучее бедствие в другой порт, — презрительно фыркнул он, но не смог устоять перед васильковым взглядом переводчицы и со вздохом добавил: — Вы способны смягчать сердца, синьорина. Ради вас мне бы не хотелось снова выпускать этого капитана Блада в открытое море. Вот так. Но скажите принцу, чтобы он взял нового капитана, или эта посудина не покинет порт. Ясно?

Кристина дипломатично кивнула, но в душе добавила: «Благодарим покорно».

Когда катер ушел, жужжа, как разозленная оса, Кристина многозначительно посмотрела на Саймона. Уже несколько часов у нее росло подозрение, и сейчас, глядя на его самодовольное лицо, она почти не сомневалась в своей правоте.

— Саймон, ты ведь знаешь, как связаться с дядей, не так ли?

Самодовольство растворилось в испуге так быстро, что было трудно удержаться от смеха.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — увильнул мальчик. — Мама звонит ему в офис…

Кристина поджала губы.

— Я говорю не о твоей матери, а о тебе. Думаю, ты можешь поговорить с ним прямо сейчас, если захочешь. Сдается мне, твой дядя Кай намного ближе, чем все думают. И тебе это известно, даже если неизвестно матери.

Саймон покраснел.

— Дядя Кай говорит, что мама — сплошная неприятность, — бойко вставила Пру. — Вы думаете, он скажет, что капитан Деметриус — тоже сплошная неприятность?

— Думаю, он скажет, мы все — сплошная неприятность, — сказала Кристина, и ее неприязнь к принцу еще больше подогрелась безыскусным признанием маленькой девочки. Какое право имеет этот человек так высказываться при ребенке о его матери? Особенно если сам не потрудился присоединиться к круизу, в который отправил семью. — Саймон…

— Нет, вас он любит, — уверенно заявила Пру.

Кристина раздраженно отмахнулась.

— Ваш дядя Кай даже не знает о моем существовании.

— Дядя Кай знает каждого,— с гордостью объявила Пру. — Сэр Гораев говорит, что именно поэтому он — великий человек.

— Кто такой сэр Гораев? — фыркнула Кристина. — Придворный льстец?

Последние слова пролетели мимо ушей Пру. Возможно, и к лучшему, подумала Кристина. Незачем детям вникать в сложившуюся ситуацию.

Пру стала объяснять, кто такой сэр Гораев:

— Он ведет его дела. Он вел дела и дедушки тоже. Он очень старый и никого не любит. Кроме дяди Кая. — Она явно говорила чужими словами. — Дядя Кай всегда заботится о своих… забыла…

— Подданных, — подсказал Саймон. Цвет лица его был уже в норме. Он нахально улыбнулся, отчего у Кристины сжались зубы.

— Однако я — не его подданная, — снова фыркнула Кристина, забыв, что разговаривает с ребенком. Она в раздражении одернула себя и вздохнула. — Саймон, ты просто маленькая бестия. Надеюсь, тебя сожрет большая акула.

Мальчик преспокойно усмехнулся.

Но Пру не унималась и упрямо тряхнула головкой:

— Дядя Кай все о вас знает. Он сказал…

— Пру! — Саймон больше не усмехался.

Пру сделала кислое лицо, но больше не сказала ничего. Кристине было любопытно, что же говорил им отсутствующий дядюшка. Наверное, какие-то бредни. Ну да ладно, не ее это дело.

Кристина вернулась на кухню и занялась тестом для пирожков с мясом. Неожиданно она поймала себя на том, что мнет тесто так, словно расправляется со своим личным врагом. Словно это принц Холхостана, с усмешкой подумала она.

В результате дневных катаклизмов ужин задержался. Все поддались злости, от переутомленных за день детей до капитана Деметриуса, постепенно высосавшего перед ужином целую бутылку бренди и забравшего у Кристины свой поднос с сальной ухмылкой. Кристина возблагодарила Бога, что надела, спасаясь от ночной прохлады, длинную юбку.

— Это ужасно, — вздохнула принцесса, нервно расхаживая по верхней палубе после того, как удалось наконец уложить в постель ревущую Пру. — Предполагалось, что это отдых и я смогу немного расслабиться. Не говоря уже о детях.

Кристина сочувственно покачала головой и начала собирать на поднос кофейные чашки.

— Я хочу сойти на берег. — Принцесса с тоской осмотрела гавань. — Еще не так поздно. Может быть, встречу кого-нибудь из знакомых. Возможно, потанцую. Вы… э-э… прикроете меня?

Пока она встречается со Стюартом Дефине?

— Я присмотрю за детьми, — ответила Кристина, тщательно подбирая слова.

— Хотя бы за Пру. Саймона лучше не трогать. Он играет на компьютере в каюте дяди. — Принцесса вздохнула. — Не знаю, что происходит с моим сыном, Кристина. Последнее время он стал таким грубым…

Кристина сконцентрировалась на размещении на подносе серебряной сахарницы, стараясь не смотреть на принцессу.

— Возможно, он скучает без отца.

Принцесса внешне осталась спокойна.

— Ему пора бы привыкнуть, — хрипло проговорила она. — Мой муж подобен моему брату. Два сапога пара. Женщины и дети для них почти ничто.

Кристина боялась взглянуть на нее. Красивое подкрашенное лицо выглядело напряженным, словно принцесса старалась не заплакать.

— У вас есть парень, Кристина?

— Ну…

— Молодой человек, о котором говорили дети?.. Тот, который учит их плавать?

— Нет.

Но принцесса слишком углубилась в собственные мысли, чтобы услышать ответ.

— Тогда позвольте дать вам один совет: никогда не позволяйте мужчине брать над собой верх. Мужчины как дети: едва заметят, что вы любите их, и решат, что вы простите им любые выходки.

Мысли Кристины мгновенно перенеслись к Люку. Вот кто думает, что может позволить себе любые выходки. Похоже, он не одинок.