Этот же пример показывает, насколько важное значение имеет тщательное неослабное наблюдение со стороны прокуратуры за движением уголовных дел во всех стадиях их производства, в особенности, если эти дела вызывают, — в силу каких-либо своих особенностей, — исключительный общественный интерес.

Основные моменты, раскрытие которых требуется по делам об убийствах рабкоров и селькоров. Требование внеочередности и быстроты расследования этих дел. Типичный случай расследования дела о покушении на убийство селькора-общественника Шишканова. Наступление селькора на кулацкое лжетоварищество, как повод, вызвавший кулацкое контрнаступление на селькора-общественника. Установление доказательств неудавшегося покушения на убийство. Совокупность так наз. гармонических улик в общей цепи доказательств по этому делу. Недооценка контрреволюционной сущности этого преступления в процессе расследования. Характерные для кулацких дел эпизоды судебного следствия.

Убийства рабкоров и селькоров, случаи которых с 1924—25 г.г. участились в связи с обострением классовой борьбы в деревне между кулацкими элементами и беднотой, подводятся под преступления контрреволюционного характера и квалифицируются, как террористические акты, направленные против деятелей революционных рабоче-крестьянских организаций (58⁸ ст. УК). Отсюда вытекает необходимость для органов расследования особенно тщательного выяснения классовой подоплеки подобных дел и мотивов преступления.

По этим делам недостаточно установить, что убит рабкор или селькор, и найти подозреваемого. Необходимо выяснить, действительно ли убийство рабкора или селькора в данном случае совершено в целях устранения с дороги классовыми врагами пролетариата опасного для них общественника или из мести за рабкоровскую разоблачительную деятельность, мешающую кулацким и антиобщественным элементам беспрепятственно творить свое дело.

Поэтому весьма важно бывает подвергнуть обследованию обстоятельства последних дней или недель жизни потерпевшего, чтобы установить, в какую сторону была направлена общественная деятельность убитого, какие факты, относящиеся к каким-либо лицам или группам, предавались им огласке в печати или разоблачались, и в связи с этим выяснить, кому именно могла представляться особенно опасной деятельность потерпевшего рабкора или селькора и кому нужно или выгодно было, поэтому, убрать с дороги опасного разоблачителя.

При этом требуется необходимая осторожность, чтобы избежать скороспелых выводов, основанных не на фактах, а лишь на предположениях, не имеющих под собой реальной почвы. Если имеются основательные подозрения и явные доказательства, что рабкор убит, напр., из ревности или по каким-либо другим мотивам, при чем убийство стоит вне всякой связи с его общественной работой, — то естественно, что подобное преступление не может квалифицироваться, как террористический акт, предусм. 58⁸ ст. УК. И расследование преступления в подобном случае должно идти в сторону выяснения тех особенных мотивов и отношений, на почве которых совершено убийство или другие насильственные действия против потерпевшего.

В другом случае, когда имеются, например, указания на создавшиеся уже задолго до убийства враждебные отношения между убитым и какими-либо лицами на почве общественной работы потерпевшего, как рабкора, или имеются сведения об имевшем место со стороны убитого наступлении на контрреволюционную или классово-вредную деятельность этих лиц, тогда необходимо бывает с первых же шагов расследования принять меры к проверке этих сведений или указаний. Такой верный метод разработки доказательственных материалов и собирания улик оградит всегда расследующего от ненужной и бесплодной розыскной работы и составления гадательных предположений о мотивах убийства.

В подобных случаях трудности расследования заключаются в том, что приходится выяснять чрезвычайно сложную цепь взаимоотношений между потерпевшим и подозреваемыми, тем более, что последние, напр., кулацкие элементы в деревне, действуя не в одиночку, а группой в соучастии нескольких лиц, обставляют обычно свои покушения так, что хитро умеют потом замести следы и легко прячут концы в воду, в особенности, если они действовали сплоченно, а селькор среди крестьян своего селения оставался одиноким борцом.

В связи с указанными особенностями дела добываемые доказательства по делу, естественно, являются часто только косвенными уликами. В этих случаях нельзя, конечно, пренебрегать и косвенными доказательствами, которые вместе взятые могут дать в результате убедительную совокупность гармонических улик, как это и было, например, в деле о покушении на убийство общественника Шишканова — в деле, которое изложено нами в настоящем очерке.

В отношении рабкоровских и селькоровских дел, которым придается характер особой важности, требуется особая срочность расследования, что подтверждено циркулярами НКЮ и Верхсуда 1924—25 г. (см. ЕСЮ № 10—1925) и др.

Мы остановились в данном случае на деле Самсонова-Петрова, обв. в покушении на убийство селькора Шишканова, потому, что это дело дает нам типичный пример покушения на селькора, учиненного в деревне кулаком, который работал под флагом организованного им товарищества, обделывая свои темные дела, и которому поперек горла стал селькор Шишканов, начавший борьбу с этим лжетовариществом и его учредителем Самсоновым.

Процесс расследования этого дела, вместе с тем, интересен и в том отношении, что следствию пришлось в данном случае попутно раскрыть преступный характер деятельности лжекооперативного объединения, разоблачение которого только и началось с энергичного наступления на него со стороны батрака-общественника Шишканова.

Лжекооперация, лжеколхозы, лжетоварищества, как известно, являются разновидностями обходных путей классового врага, теснимого социалистическим строительством и вынужденного сдавать свои позиции под ударами развертывающегося социалистического наступления.

Организованное еще в 1923 г. в селе Языкове Борского района Бузулукского округа машинное товарищество имело достаточно отчетливо выраженный характер лжетоварищества.

В самом деле, что из себя представлял организатор — учредитель товарищества Самсонов-Петров? Это был крепкий потомственный кулак. В дореволюционное время владел тремя отрубами собственной земли, систематически пользовался постоянной наемной силой, причем никогда меньше двух батраков не имел, и перед вступлением в тов-ство у него имелись 3 лошади, 2 коровы, около 25 ульев, шерсточесалка, половинная часть трактора и машинной молотилки.

Все это характеризует социальную физиономию Самсона-Петрова, и предварительным расследованием это было твердо и четко установлено, как путем свидетельских показаний, так и на основании специально истребованных документальных справок.

Далее, прочие члены товарищества состояли из близких родственников Самсонова-Петрова — его родного брата, также, как и он, лишенного избирательных прав, и других родственников — зятьев, того же социального пошиба.

Установлена расследованием и такая характерная для «истории» не одного этого лжетоварищества деталь: на первых порах в члены товарищества приняты были только двое бедняков; это нужно было для некоторого маскарада или, по выражению судебного приговора, «для прикрытия кулацкого лица». А затем… бедняков из членов машинного товарищества, конечно, скоро выжили, исключили.

Применение в значительном масштабе наемного труда, как товариществом в целом, так и отдельными членами его, третья выявленная расследованием и характерная для лжетоварищества черта.

Лжеартель нужна не для того, чтобы коллективным трудом способствовать задачам социалистической стройки. Ее задача в другом — получить незаконно, мошеннически, не для кулаков предназначенные в пролетарском государстве льготы и кредиты, эксплоатировать наемный труд, укрыться от назойливого финтрудинспекторов.