Наемный труд эксплоатировался этим товариществом в широких размерах, но не открыто, а под видом поденщиков, родственных отношений, попечения о сиротах и т. д. Разумеется, ни один из трудовых договоров нигде зарегистрирован не был.
Уже тем самым маскарад давал те результаты, ради которых, к нему прибегали. Но, кроме того, Самсонов-Петров сумел для товарищества, окрещенного кстати громким названием «Луч», получить в кредит трактор, молотилку и несколько других сложных машин. Товарищество, сплошь состоявшее из кулаков, землеустроилось.
Безмятежное житье лжетоварищества во вред социалистическому строительству продолжалось несколько лет. Уже предпринимались подготовительные шаги к реорганизаций (лже) товарищества в (лже) артель.
Когда возникло дело о покушении на убийство Шишканова, расследование дало ответ и на естественно напрашивающийся вопрос, почему же так долго безнаказанно удавалось кулакам обходить советский закон и дискредитировать идею коллектива в глазах окружающего населения.
Конечно, столь длительная безнаказанность здесь, как и в ряде других аналогичных случаев, исключительно питалась недостаточным вниманием к борьбе с лжетовариществом со стороны сельсоветов, бедноты, батрачества, общественности, и хотя истинный характер товарищества не мог оставаться секретом ни для сельсоветов, ни для населения, ни для общественности — однако для разоблачения лжетоварищества нужна было большая (нежели имелась в действительности) степень организованности местных сил, сознательности, активности и классовой чуткости, большее понимание того большого вреда, который приносят лжекооперации, лжеартели, лжетоварищества.
Выяснение всех указанных моментов тем с большим основанием может и должно быть отнесено к положительным сторонам расследования по данному, что основным стержнем и предметом его было не раскрытие лжекооперации, а преследование покушения на общественника Шишканова. Сжатая обрисовка характера упомянутого «машинного товарищества» не была отвлечением в сторону от основной задачи расследования, не была произвольным расширением рамок его. Наоборот, она как раз и давала ключ к лучшему проникновению в существо дела, в классовую подоплеку и установлению мотивов преступления.
Наступление на лжетоварищество начал батрак Шишканов, живший в том же селе Языкове. Будучи выдвинут на общественную работу в качестве уполномоченного сельрабочкома, Шишканов слышал кругом нарекания бедноты на товарищество «Луч» и, убедившись в правильности этих нареканий, стал посылать заметки о товариществе в Бузулукский «Землероб» и в газету «Батрак». В заметках он разоблачал безобразия как по линии организации товарищества, так и по линии эксплоатации им батрачества. Указывал и на ряд других преступлений.
— В одной из заметок я указывал, — говорит Шишканов, — как сын кулака Самсонова, будучи заведующим лавкой Центроспирта, пьянствовал и деньги с отцом пускал в оборот. Сын Самсонова из-за этой заметки был снят с работы. В другой заметке я изобличил Самсонова, как самогонщика, и Самсонова привлекли к суду.
Тут-то и начинается «обыкновенная история», история развертывания кулацкого контрнаступления против общественника, осмелившегося выступить с разоблачениями кулацких проделок.
Если «история» эта не завершилась трагической развязкой, то причиною тому в значительной мере явилась случайность — с одной стороны, и более или менее своевременное (точнее было бы сказать приближенно своевременное) вмешательство судебно-следственных органов, — с другой.
Разве не случайность то, что брошенный злоумышленной рукой 5 мая 1928 г. около 12 часов ночи в окно камень в 8 фунтов весом пролетел чуть-чуть мимо Шишканова, не задев его, не размозжив ему голову? Камень был брошен с такой силой, что крестовина рамы разлетелась вдребезги. Не могло быть никакого сомнения в том, кто был той мишенью, в которую целились, бросая камень. Ею был никто иной, как Шишканов, который как раз в это время возвратился со спектакля домой и сидел у стола против окна. Не отклонись камень чуть-чуть в сторону, попади в предназначенную мишень, мы безусловно имели бы еще один эпизод кулацкого «мокрого» дела.
Когда расследование энергично занялось этим делом, оказалось, что это не единичный случай, что ему предшествовали другие и что все они составляли как бы единую и направленную в одну сторону цепь действий одного и того же лица. И все эти действия находят себе объяснение в указанных взаимоотношениях общественника Шишканова с главарем лжетоварищества Самсоновым.
31 июня 1927 г. при встрече с Самсоновым-Петровым Шишканов еще раз напомнил ему о необходимости заключить договор с батрачкой, от чего Петров, несмотря на неоднократные предложения, упорно уклонялся. Через некоторое время, в этот же день, Самсонов, наконец, явился к Шишканову для заключения договора. Когда сели за стол, и Шишканов стал писать договор, Самсонов-Петров, находясь слегка в пьяном состоянии, скрежеща зубами, схватил Шишканова за уши, предательски поцеловал его и так ударил по уху, что Шишканов уронил перо и некоторое время чувствовал себя как бы в состоянии столбняка.
— Я тебе покажу, как писать о нас в газете, — сказал Самсонов.
Какую форму приняли бы дальнейшие выступления кулака трудно сказать, так как ему помешали находившиеся в это время в доме свидетели Баусов и Лыченков, которые вывели из дома Самсонова и тем оградили Шишканова от дальнейших насилий.
Спустя несколько дней последовал новый эпизод с угрозами по адресу того же Шишканова в здании сельсовета, куда был вызван милиционером Самсонов-Петров. Явившись в сельсовет и увидя там Шишканова, Самсонов-Петров злобно набросился на него с циничной руганью и угрозой.
Метанию камнем через окно суждено было стать неудачным завершением предшествовавшей цепи преследований. Неудачным в двояком отношении: точность удара не была высчитана в совершенстве, а совокупность всех указанных инцидентов, выявленных расследованием, была оценена судом, как достаточное основание для обвинения и осуждения Самсонова-Петрова.
12 января 1929 г. выездной сессией Бузулукского окружного суда Самсонов осужден был на четыре года лишения свободы с конфискацией имущества на сумму 500 рублей.
Кроме указанных выше, положительной стороной расследования по данному делу является и полное выявление улик, которые в такого рода делах, как уже сказано, нелегко бывает собрать ввиду энергичного противодействия заинтересованных в безнаказанности кулаков и подкулачников.
Чрезвычайно характерный в этом отношении штрих вносит в данный процесс нередкая в уголовных делах метаморфоза с показаниями свидетелей.
Баусов был очевидцем «инцидента», разыгравшегося в доме Шишканова 31 июля 1927 г. Будучи обстоятельно допрошен на предварительном следствии, он дал целиком изобличающие Самсонова-Петрова и полностью совпадающие с обстоятельствами дела показания.
Другой свидетель Лыченков на дознании тогда же подтвердил все это, добавив, что, уходя из дому, Самсонов грозил Шишканову: «я с тобою все равно расправлюсь, покажу, как пишут в газеты».
Оба свидетеля подтвердили также факты других неоднократных угроз по адресу Шишканова со стороны Самсонова, которого характеризовали так: — Мстить Самсонов способен вплоть до убийства!
Между тем на судебном следствии свидетели от этих своих показаний отказались. И только четкое фиксирование следователем деталей показаний этих свидетелей дало объективное основание суду расценить измененные и внутренне глубоко противоречивые показания их на суде, как неправильные, и как результат влияний со стороны.
В полном соответствии с теорией доказательственного права в основу оценки здесь была положена совокупность доказательственных улик. В данном случае, между прочим, улики принадлежали к числу т. н. «гармонических» улик. Каждая из них сама по себе, быть может, не имела решающего значения, но совокупность их дала ту степень достоверности, какая обычно достаточна для судебного вывода. По многим делам о преследованиях рабселькоров приходится строить выводы именно на такого рода системе улик. Правда, могут быть отдельные редкие исключения, когда материальная истина в действительности не там, где она находится, если об этом судить, следуя стройной цепи гармонических улик. Но в данном случае предполагать такое исключение никаких решительно оснований не имеется. В данном случае более правильно будет отметить другое.