«Калеб?»

Тот кивнул.

«Заметано. Я уже услышал мысли о твоем исчезнувшем раздражителе».

Он встал и отпросился в туалет.

Ник тоже хотел пойти, но знал, что лучше не спрашивать. Учительница этого не одобрит. Ничего, если вышел один ученик. Если же двое — значит они что-то задумали. Чертовы помехи, когда на кону безопасность всего мира.

«Может, изобразить сердечный приступ?»

Неа, он знал, что бесполезно. Карма — ты еще сучка, и он говорил не о Карме Деверо, которая тоже была не сахар, когда злилась. Настоящая карма несла неприятную расплату, и когда он лгал даже по-мелкому, она смотрела на него с интересом. Если он изобразит сердечный приступ, то с его-то удачей восстанет какое-то бессмертное адское создание, чтобы вырвать его сердце и съесть или что еще хуже, скормит ему его за обедом. Вот так работала удача Ника. Он был из тех парней, которые покупают лотерейный билетик, соскребают защитную пленку и под ней обнаруживают счет, который надо оплатить.

Ник начал конспектировать урок, и тут его посетила другая мысль.

А где Нашира? Давненько от нее ничего не слышно. Как и от Дэгона.

Его Могучие Рейнджеры покинули его. Обычно они так не поступали… И уж точно так не должно было быть.

Они были его генералами и подчинялись непосредственно ему, так что должны были быть рядом все время. Не только потому что в любой момент на него мог напасть Грим со своей армией, но и потому что не привыкли к современному миру. Всех их многие века держали в плену в параллельных измерениях, и они не знали как жить в нынешнем обществе.

В отличии от Коди и Калеба, который был правой рукой отца Ника и провел в мире даже больше времени, чем сам Адариан и Ник. А Коди никогда не изолировали от людей. И она, в отличии от других, их любила и не хотела, чтобы те погибли, крича от боли под огнем адских демонов.

Нашира могла кое-как прожить, потому что слышала и видела кое-что со страниц своей книги заклинаний.

Но Ксев, Дэгон и Аэрон…

Они вообще никак не контактировали с обычным народом без строгого надзора. Никогда. Подчеркиваем… Никогда.

Но его язва полыхала, как радиоактивная ящерица в фильме про Годзиллу. И если он вскоре ничего о них не узнает, то родит ежика размером с Эмпайр-Стейт-Билдинг.

«Когда уже закончится этот день?»

Ник поморщился от этой мысли и быстренько посмотрел на потолок.

«Эй, там наверху? Я сказал — закончится день. ДЕНЬ. День, а не мир. Пожалуйста не перепутайте мою просьбу, потому что знаю, как вы все воспринимаете… когда хотите меня проучить. Сегодня мне урок не нужен. Спасибо за внимание. Миру мир».

Ну, если ему удалось сдержать фею неудач, то все будет хорошо.

Калеб вернулся в кабинет с таким лицом, что его язва разрослась еще на шесть футов.

Ник приподнял бровь.

«Его нигде не видно».

Ник горько застонал, отчего другие ученики повернулись и уставились на него. Он сверкнул улыбкой.

— Половое созревание так унизительно.

— Прости, что? — спросила учительница.

— На меня так уставились, будто я отрастил вторую голову, так что я попытался разрядить обстановку.

— А как насчет того, чтобы заниматься этим вне урока, мистер Готье?

— Да, мэм, — Ник опустил взгляд на тетрадь и притворился, что занимается, чтобы избежать дальнейших неприятностей. Ему только не хватало еще одного путешествия в офис. Тогда его точно накажут. Даже если ему удалось провернуть трюк с разумом, он не мог стереть запись о том, что был там меньше часа назад. Так что если ему не хотелось признаваться в преступлении, то стоит успокоить свой организм.

Глубоко вздохнув, он стал мысленно общаться с Калебом:

«Узнал что-то еще?»

Не получив ответа, он посмотрел на телохранителя.

«Калеб?»

Тот вел себя так, будто не слышал его.

Так… Он что, его взбесил? Ник повернулся к Коди.

«Вы сейчас разговариваете?»

Она, как и Калеб, не ответила на его вопрос. А вот это странно. Даже если они ругались, она хотя бы посылала ему гневные взгляды.

«Коди, я вижу лямку твоего лифчика».

Она точно не слышала его, потому что даже будучи злой на него, она бы все равно проверила, ведь это была ее любимая мозоль.

Вместо этого она трудилась над заданием, игнорируя его комментарий.

Какого черта?

Взволнованный Ник протянул руку к карандашу и попытался управлять им с помощью телекинеза. Обычно он прилетел бы в его руку без видимых усилий.

Но не в этот раз.

«Нет, нет, нет!»

Сердце сжалось от страха при мысли, что его силы иссякли. Но как? Он ведь Малачай. Никто не был способен на такое. Никто, кроме его сына, но в этом плане он пока не преуспел. Точно.

Хотя грязные мыслишки присутствовали. В конце концов он был здоровым подростком, который ничего не мог с ними поделать, учитывая, что у него была такая хорошенькая девушка и пахла она тоже хорошо. Но, к сожалению, они лишь целовались и ничего больше.

Мама родила его подростком и всю свою жизнь ему приходилось воспитывать ее, так что ему не очень-то хотелось становится отцом в ближайшем будущем. Ему итак хватало сверхъестественных детишек, за которых нужно было нести ответственность. Гоняться за ними, убираться и стараться их хоть чем-то занять.

А Кириан вообще отдельная история.

Так что нет… некому было высосать его силы.

Волоски на его затылке встали дыбов от ощущения, что за ним наблюдают. Оглядев скудно освященную комнату, он поймал на себе взгляд Стоуна Блейкмора, который уставился на него, будто он был парнем в купальных плавках с разворота Спортс Иллюстрейтед.

Ну и взгляд. Хотя нельзя сказать, что он ничего не сделал Стоуну. Он как-то бросил перекидывающегося оборотня. Но Стоун ненавидел его с того дня, как он вошел в школьные двери. Как будто Стоун учуял в его генах Малачая и реагировал на примитивном уровне.

— Ник?

Через мгновение он понял, что с ним заговорила Коди.

— Да?

— Ты в порядке?

Он медленно моргнул. Если честно? У него немного кружилась голова.

— Вроде, а что?

— Звонок?

Ник огляделся и понял, что кабинет опустел. Рядом с ним стояли Коди и Калеб и хмурились.

Какого черта? Он только что смотрел на Стоуна…

Точно?

— Что-то не так, я пытался поговорить с вами телепатически. Вы меня слышали?

— Нет, — Коди опустилась рядом с ним и откинула его волосы со лба, чтобы проверить, нет ли у него температуры. — Ты липкий и у тебя жар.

Мило прикусив губку, она посмотрела на Калеба.

— Малачай может заболеть?

Калеб покачал головой.

— Нет, когда он входит в силу.

Благодарный за беспокойство Ник, поцеловал ее руку.

— А может это из-за Глаза?

Она скорчила ему рожицу.

— Пожалуйста, скажи, что оставил его дома.

— Он в моем кармане. Я хотел с его помощью поиграть в лотерею после школы.

Она что-то пробормотала, и он был уверен, что она выругалась на языке родителей.

— Зачем? — таким тоном раздраженные родители разговаривали с ребенком, когда он вытворил нечто умное, например, засунул пинцет в розетку.

— А для чего он еще. Я решил, что он мне должен после того, что я из-за него пережил.

Она растопырила пальцы с выражением лица, говорившим, что будь у нее силы Малачая, она бы придушила его немедленно.

Калеб положил руку на ее плечо, успокаивая.

— Помни, ты лююююбишь его, Коди.

— И я тут думаю, почему.

— Я тоже задаюсь этим вопросом каждый раз, когда ты произносишь это вслух.

— Приятель, ты потешил мое эго, — Ник потер лоб и сощурился, пытаясь настроить зрение. — Думаешь, это действует Глаз?

— Нет, — Калеб прихватил рюкзак Ника. — Но ты выглядишь плохо… как выглядел твой отец, когда ты навещал его в тюрьме.

У Коди отпала челюсть.

— Что ты сказал?

— То, что сказал, — Калеб протянул руку Нику. — Давай кулак.

— Зачем?

— Делай и прекрати ныть!

Нику не понравился его тон. Такое не предвещало ничего хорошего. И когда он подчинился, и Калеб с помощью когтя вскрыл открытую часть его руки, он понял почему. Блин!