— И ты ничего не сказал? Почему?

— По той же причине, что и ты. Это уничтожило бы и Джареда и Майон, — в глазах Джейдена плескалась боль, но за ней была видна бесконечная любовь. Очевидно, его волновали сыновья и их благополучие, что он не был бессердечным огром, которым они его считали. — Несмотря на ваше с Калебом мнение, я всегда любил вас обоих. Вы мои сыновья. Просто я не доверяю вашей крови, вы знаете, как сильна она. Как трудно ей сопротивляться. Кто, по-вашему, такой Верлин? Сила, которую я не могу контролировать. Плюс еще и кровь ваших матерей. Внутри вас обоих — чудовища.

Ксев покачал головой.

— Я все еще не понимаю…

— Чего? Что я любил его, как своего? Что защищал и вырастил у себя дома?

— Да, начнем с этого, учитывая, как сильно ты меня ненавидел.

Джейден поморщился.

— Недоверие еще не значит ненависть. Ты этого никогда не понимал. И я никогда не хотел воевать с тобой, но каждый раз, когда я пытался достучаться до тебя, ты смотрел так, будто легко переступишь через меня. Как будто без колебаний перерезал бы мне горло. И если я давал тебе шанс, то ты меня предавал. Так что в ответ на свои чувства я вел себя холодно. Такой уж я. Никогда не знал, что делать с вами из-за вашего поведения. Ирония, да? Я всегда больше всего боялся, что твоя мать использует тебя, чтобы контролировать меня. Однако же именно твой сын прижал меня к ногтю. Поступи я с тобой правильно, прими, как отец, в котором ты нуждался, когда ты родился, мне бы не пришлось сейчас служить ей. Джаред не был бы пленен, и мы бы не проиграли войну. Я все испортил из-за слепоты и страха.

Ник отшатнулся от эха этих слов в своей голове, которые странно напоминали то, что говорили ему Амброуз и Ашерон.

— Так и проявляются наши худшие страхи.

Они повернулись и уставились на него.

— Извините, не хотел портить момент. Я просто размышлял над тем, как Ашерон сказал, что самое худшее в его жизни произошло потому, что кто-то пытался обмануть судьбу. Позволь они ей идти своим чередом, у него и у мира все было бы гораздо лучше, — он потер лицо руками, будто боролся с этим и посмотрел на Коди. — Это ключ? Мы должны перестать пытаться все исправить? Позволить идти, как и положено?

Но Ник знал, что все не так просто еще до того, как задал этот вопрос. Особенно когда ценой была жизнь его матери. Возможно, это эгоистично.

Мир или его мать. Любой бы выбрал мир. Для них выбор очевиден. Одна жизнь ради миллиардов…

Но его мама была его миром. И он был готов пожертвовать миллиардом незнакомцев, чтобы спасти ее. Потому что жить, зная, что он мог предотвратить ее убийство и не попытался…

Он понимал причину безумия Амброуза… Да простит его Господь.

Коди обняла его за талию и положила голову ему на плечо.

— Знаю, Ник. Правда. Помни, что я выбрала тебя.

— Женщина, ты не умеешь выбирать.

Засмеявшись, она поцеловала его в щеку.

— Давай найдем Аэрона и соберем пазл, получив побольше деталей.

Ему понравился ее план.

— Ладно. Как мы знаем, промедление — мое второе имя.

— А Сими думала — Амбросиус.

Он рассмеялся над ее озадаченным тоном.

— Амбросиус Промедление.

Она прикусила губку.

— Это почти так же сложно произнести, как и Партинопайус. Как ты все это впихнул в водительские права?

— Осторожно, и потребовалось много практики.

Подмигнув Сими, Ник телепортировался в огромный особняк Калеба. Он очутился в гостиной, и к нему быстренько присоединились остальные члены команды.

Он не двигался, ожидая их появления. Если честно, было пугающе тихо. Ник никогда не был здесь без громкой неприятной музыки или атак демонов.

— Итак, — он приподнял бровь, глядя на Сими, когда они все появились в доме. — И где мы найдем загадочную адскую гончую?

— Следуйте за мной, — Калеб повел их на кухню, где находилась дверь в погреб. Он бросил на Сими и Ника раздраженный взгляд. — Надеюсь, мой гость не был столь неосмотрителен, чтобы пригласить своих гостей. У меня такое чувство, что меня обвели вокруг пальца.

Включив свет и открыв дверь, Калеб начал спускаться по узкой закрученной спиралью лестнице.

Они последовали за ним в «погреб», который технически был первым этажом здания с маленькими окошками, на которых хранили скоропортящиеся продукты до изобретения холодильника.

Вначале, казалось, что там никого нет. Но когда они приблизились к южному углу, исчезли сомнения, что там пряталось нечто могущественное. Воздух так и искрил паранормальной энергией. Но большинство существ этого бы не заметили.

Малачай же к ним не относился. То, что было здесь, сильно обостряло его чувства. От таких, как Ник, никому не скрыться.

Или таких, как Джейден. Он напрягся, и протянул руку, чтобы остановить сыновей.

— Не двигайтесь.

Ник услышал тихое рычание справа от себя. Оно было низким и сильным, такое могли услышать только демоны. Но все же этого было достаточно, чтобы понять, что чудовище нацелилось на его горло. Звук прозвучал, как гром в воздухе, в нем было столько силы, что не оставалось сомнения, что рычание опасно уже само по себе.

— Так что у нас тут?

— Смотри и учись, акри-Ник! Сими тебе покажет, — Она обогнула его и встала на колени. — Сюда, сюда, акри-Казиэль. Сими обещает, что тебя никто не тронет, а ты знаешь, что мне можно доверять.

Пощелкав языком, она протянула руку.

Рычание стало тише. Раздался легкий шелест, и из тени вышел самый большой волк, которого когда-либо видел Ник.

— Матерь Божья! — Ник непроизвольно перекрестился. Будь у него святая вода, он бы выплеснул ее на него. Хотя вряд ли это помогло бы.

Но не помешало бы.

Ник едва сдержался, чтобы не перекрестить и чудовище. Да, оно было жутким. Дайте ему демона, адскую обезьяну….

Нечто не столь страшное. Даже стоя на четырех конечностях, оно, кажется, было высотой примерно метр сорок. Гончая была снежно-белым, жилистым чудовищем. Только этого было достаточно, чтобы испугаться. Его кроваво-красные уши соответствовали демоническим, горящим красным глазам и клыкам, которые виднелись, даже когда он закрывал пасть, и да, такому не затеряться на улице, как бы он ни старался. Особенно учитывая небольшие язычки пламени, которые вырывались при его дыхании. Все в купе обеспечит тебя кошмарами и отправит в психушку, особенно, если ты настолько туп, чтобы рассказать кому-то, что увидел.

— Так говорите для чего его использовали? — спросил Ник голосом, который вышел более писклявым и высоким, чем он рассчитывал. Было похоже на то, будто он еще не достиг половой зрелости.

Да, у него только что пропал весь необходимый запас тестостерона.

Ксев обошел отца.

— Посланники богов. Они защищали врата Аннуна. Их отправляли охотиться за темными и детьми Ллайр, некрещеными душами. А еще их боги использовали их в бою. Говорили, что тот, кто услышит их лай — умрет. Так что они были своего рода банши.

Ник прокашлялся и намеренно заговорил на октаву ниже.

— И что такое врата Аннуна?

— Кельтский подземный мир, — ответил Ксев, медленно подходя к Казиэлю. — Помнишь меня, старый друг?

То, как тот сверкнул на Ксева жуткими светящимися глазами, заставило Ника предположить, что тот откусит от него кусок. Но он спокойно стоял, пока Ксев приближался к нему с протянутой рукой, чтобы тот мог ее обнюхать. И только тогда гончая стала человеком. На нем были джинсы и черная кожаная куртка. Он медленно распрямился, став еще более впечатляющим, гигантским, мускулистым чудовищем.

Ник снова перекрестился. В этот раз он смог сдержать восклицание, но все равно обменялся с Коди пораженными взглядами.

Казиэль был на добрых пять сантиметров выше Ника. Его длинные светлые волосы спадали на плечи, лицо обрамляли тонкие косички с вплетенными в них бусинами и перышками. Это и светящиеся неземным зеленым светом тату на лице в виде клыков, которые поднимались от его подбородка по щекам и заканчивались у глаз, тоже не дали бы ему смешаться с толпой.